Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник)

Пока Анна накладывала макияж и делала прическу, Николай перебрался на ее место перед экраном и запустил диск с фильмом. Комнату наполнили звуки выстрелов, вопли и дурящая музыка.

— Куколка моя, что ты нашла в этом ужастике? Ты смотришь его в десятый раз. Тут же спецэффектов крутых нет. Наши вообще видяшки делать не умеют.

— Хочу написать рецензию, — откликнулась Анна, докрашивая губы. — Понимаешь, я считаю, что этот фильм и кучу ему подобных делают специально, чтобы люди воспринимали саму идею как глупую выдумку.

— И чего?

— Ну… допустим, что-то похожее было реально. Да не хохочи ты! Представь: когда-то где-то такая история произошла на самом деле. Информация проскочила в прессе, кто-то мог ее запомнить. А теперь, чтобы уничтожить саму память об этой информации, ее подают в виде явной ерунды. Вот сейчас, если тебе скажут, что один ученый действительно создал человекоподобного робота, ты поверишь?

— Лажа!

— Значит, они своего добились.

— И ты хочешь об этом писать? Надеюсь, не сегодня ночью, моя сладкая куколка?

Он заискивающе двинулся к объекту своего обожания.

— Я твоя, всегда твоя, милый! — Анна впилась губами в жадные губы мужчины.

Комья глины летели из-под колес. Мотоцикл ревел, как обезумевший зверь. Жирная грязь и пыль рыжей тучей носились вокруг, а запах перегоревшего топлива вышибал из легких остатки воздуха. Стекло шлема ослепло. Спасало абсолютное знание трассы и выработанное на бесконечных тренировках профессиональное чутье.

Он проскочил поворот, не сбрасывая газ. Рядом мелькнул силуэт кувыркающегося в воздухе человека. Партнер сошел с дистанции. Наверняка побился. Не имеет значения. В гонке на выживание побеждает сильнейший — так всегда говорил хозяин.

Холм и крутой обрыв. Мотоцикл взвился над землей. Встречный ветер выдернул из сознания все звуки одним рывком. Опасный крен. Мускулы напряглись, руль превратился в продолжение рук…

Рык мотора. Визг тормозов.

— Лучший круг! Чтоб завтра так же, понял! Всё, свободен. Мотай в гараж. И отмыться не забудь, чтоб на гонках блестел… Куда, кретин, ё-маса! Вон речка. Еще на люди в таком виде покажешься, урою!

Он медленно развернул мотоцикл и втопил стартер. На трассе техники выволакивали из грязи завалившуюся машину. Ее пилот сидел на бруствере, сжимая руками голову, и бессознательно раскачивался из стороны в сторону.

Он загнал мотоцикл в ручей и слез с седла. Воняющая отбросами вода доставала до колен. Ни рыбы, ни пиявки, ни даже червяки тут не водились. Сбросил шлем. Черные волосы упали на плечи, резинка, стягивающая их в «хвост» на затылке давно потерялась. Опустевший взгляд уперся вдаль.

— Раул!..

Он оглянулся. Молодой гонщик катил чистенький голубой мотоцикл, сверкавший на солнце надраенными головками цилиндров. Новичка звали Ивар. Хозяин нанял его всего месяц назад. Самодовольно пыжась, он с гордостью повторял, что сделал перспективное приобретение.

— Я смотрел, как ты гоняешь. Отпад! А как ты умудряешься брать «Проклятый поворот» на полном газу? — продолжал Ивар, остановившись на пригорке.

— Тренировка, — отозвался Раул.

— Ха! Только-то? Да любой на нем шею свернет! Видал, как Шмель навернулся?

— Некогда было смотреть, — он изобразил на лице неудовольствие, хотя что-то внутри настойчиво толкало к продолжению разговора.

Голод, — подвернулось сравнение. — Необходимость информационной пищи. Необходимость общения, новых ощущений.

Ассоциативная база стремительно внедрилась в сознание и с легкостью разбила укрепленную годами колею стереотипов.

Он осторожно всмотрелся в человека. Ивар стоял против солнца. Голубое безоблачное небо раскинулось за его спиной. Стройная фигура, белый, сверкающий алюминиевыми нашивками костюм.

Вдруг прорвало. В рассудок вломился мощный поток образов и осыпал реальную сцену десятком ярких, как молнии, картин. Раул успел выделить одну: юный белый лебедь в родных просторах.

— Обожди, да у тебя кровь на лбу? Ты точно в норме?

Раул мгновенно сорвал перчатку и прижал ладонь к лицу. В следующую секунду обрушилась досада. Обычно его раны, если до таковых вообще доходило, выглядели как ссадины, покрытые грязно-желтой густой массой, внешне не имеющей ничего общего с человеческой кровью. На пальцах остался след красной краски. Утром он обновлял рисунок огненной морды хищника на баке своей машине.

— Ерунда.

Пусть Ивар считает, что заметил царапину.

— Шмель побился? — теперь он стремился подцепить любой повод, лишь бы разговор не оборвался.

— Вроде бы цел. Мозги встряхнул слегка.

— А-а. Не велики мозги, не велика и беда.

Ивар звонко рассмеялся. Гонщик по прозвищу Шмель — его настоящего имени никто не знал — относился к категории людей, не обремененных интеллектом. Таковые в нынешнем окружении Раула Рута преобладали. Накачанные до безобразия «секьюрити» хозяина с бессмысленным остервенением выжимали штанги в тренажерном зале, партнеры по команде в свободное от тренировок время терзали игровые терминалы, лихачили друг перед другом на своих железных конях или засиживались до поздней ночи в мрачных барах, наполненных смрадом и обнаженными женскими телами. Раул пришел к выводу, что подобное поведение является правилом для людей, в обществе которых он оказался. Ивар стал ярким исключением. Индивид поначалу игнорировал попытки юноши к контакту, демонстрируя безразличие к его персоне. Но парень упрямо ходил следом, приставал с вопросами о методиках тренировок, беззастенчиво заглядывал через плечо, когда Раул отлаживал мотоцикл, и во все глаза следил за его заездами.

И вот контакт состоялся. «Притянуло, как магнитом», — подсказала ассоциативная база, и аналитический процесс в рассудке расставил мысли по местам, подытожив состояние сознания: удовлетворение, граничащее с радостью.

— Я сегодня газану на «Проклятом», — заявил Ивар. — Кажется, я понял, как ты отжигаешь…

— Не смей! — вырвалось у Раула. — Я по этой трассе два месяца гоняю, вылетал там сорок раз.

— А я везучий. Знаешь, я однажды…

Ивар продолжал балагурить, но Раул его уже не слышал. Анализ спонтанно рожденной фразы привел к однозначному выводу: теоретически вероятная опасность для жизни субъекта повлекла некорректное использование фактов в форме преувеличения — «сорок раз», с целью защитить субъект от ошибочных действий. На человеческом языке это называлось заботой.

Он остался на трассе, чтобы наблюдать за тренировочным заездом Ивара. Когда парень вышел на прямую перед Проклятым поворотом, у Раула заныли коленки. Внешних воздействий на ноги не было: он стоял неподвижно и смотрел. Физические ощущения под воздействием психического импульса — дал заключение рассудок. Индивид не среагировал на аналитику. Голубой мотоцикл приближался к виражу. Кисть в белой перчатке выгнулась над ручкой газа.