Брайан Олдисс - Осторожно: сутаны!

- Поехали в универмаг, - согласился с ним Марк. - Какая мне разница, куда ехать.

Огни Принцесс-стрит остались позади. Мы быстро отыскали универмаг - солидное здание, сооруженное из серого гранита. Надпись на вывеске гласила: МИРНЫЙ ВОИН. Это был гарнизонный универмаг.

Вдруг Энди издал сдавленный стон. Полицейский, придушенный им, очухался… Он поднял с полу штык, валявшийся в машине, и вогнал Энди под ребра. На черта мы возили его с собой? Я посасывал в это время виски. Стеклянная фляга, которой я его ударил, разлетелась на мелкие осколки - у него был крепкий череп… Он выдержал удар, не сморгнув глазом… Впрочем, глаз я ему, кажется, все-таки выбил. Выдернув штык из Энди, он замахнулся им на меня. Перехватив его руку, я развернул штык и с силой надавил… Блеснувший в темноте стальной луч мягко вошел ему в шею и перерезал сонную артерию. Для него сразу наступила ночь. На самом деле был еще вечер, и нам нужно было успеть в универмаг до закрытия.

Машина остановилась. Мы немного не доехали до освещенного подъезда.

- Выходим, - сказал Марк, обернувшись ко мне. Он потрогал руку Энди, бессильно опущенную вдоль тела, потом тряхнул за плечо полицейского. - Оба мертвы, - констатировал он. - А ты молодец. Настоящий боец, - похвалил он.

Мы вошли внутрь за несколько минут до закрытия. Народу в магазине практически не было. Продавцы убирали с прилавков товар. Нам помогло то, что мы были в формах. Нас приняли, вероятно, за обычный полицейский патруль, который всегда обходит магазины перед закрытием. Мы зашли в туалет, просидели там с полчаса и осторожно вышли в вестибюль. В эту минуту кто-то выключил свет, и здание погрузилось в темноту. Мы постояли неподвижно на месте, прислушиваясь, - все было тихо. Затем мы отправились на поиски нужного нам устройства. Снаружи через широкие окна проникал свет фонарей, освещающих площадь, и мы без особого труда нашли нужный нам отдел. ППВС - гласила надпись на указателе. Хорошо, что им известны светящиеся краски, подумал я. Мы спустились по лестнице и оказались в подвале. Я на ощупь нашел выключатель у входа и решил, что это будет не слишком рискованно - зажечь свет, в этом помещении не было окон, с улицы нас не увидят.

Мы вдруг оказались в тропическом лесу. Здесь росли высокие пальмы. Аромат цветущих роз смешивался с тонким запахом орхидей. В центре зала был устроен бассейн, на темной поверхности которого дремали водяные лилии и розовые лотосы. Интерьер был продуман до мелочей, здесь во всем пытались угодить изысканным вкусам богатых покупателей. На небольшом возвышении кафе, построенное в форме бунгало… бамбуковые стволы оплетены лианами… удобные мягкие кресла приглашают к отдыху… из калориферов дует теплый и влажный ветерок… Высшему классу в этой стране живется совсем неплохо.

На демонстрационном стенде мы нашли установки ППВС, за которыми сюда и явились. ППВС - Перемещения в Параллельных Временных Структурах - так расшифровывается эта аббревиатура.

Я боялся сейчас только одного, что мы не сумеем воспользоваться установками. Но все оказалось проще, чем я думал. Имелись инструкции, написанные простым, четким языком. Любой дурак сумел бы разобраться в них.

- Почему так странно устроен мир? - спросил я. - В стране с отвратительным социальным устройством, с низким уровнем цивилизации рождается вдруг гений, который указывает людям дорогу к звездам. Но опутанные рабством, они не могут идти по этому пути. Конечно, мир, в котором мы очутились волею судеб, может гордиться тем, что он не знал мировых войн, но им дорого это обошлось - они заплатили свободой.

- У нас тоже не было мировых войн, - пожал плечами Марк.

- И как же вы этого добились? - спросил я. - У вас, я надеюсь, нет рабства?

- Шерри, ты помешался на этой теме. Не бывает так, чтобы всем было одинаково хорошо. Человечество делится на высших и низших, на господ и слуг, на людей и скотов - и это справедливо. Это в природе вещей.

Отложив в сторону инструкцию, я изумленно воззрился на него:

- Как ты можешь говорить так, Марк? Для чего же мы все это затевали? Кому нужны были все эти жертвы?

Мы пролили кровь. Разве мы не с рабством боролись? Я готов умереть за то, чтобы сделать людей свободными.

Он стиснул зубы, около рта залегли жесткие складки, и взгляд тоже стал жестким.

- Мне никакого дела нет До рабов. Я воюю с сутанами. Нет в мире отвратительнее религии, чем та, которая проповедует любовь к ближнему и всепрощение. Я никогда не прощаю своих врагов. И мне омерзительны те, кто забивает этой дурью чьи-то глупые головы.

- Знаепгь, те служители культа, которых я встречал здесь, в самом деле малосимпатичны.

Они не похожи на духовных лиц. У нас совсем другая Церковь. Наши духовные отцы действительно заботятся о нас, помогая в дни испытаний, исцеляя словом, облегчая бремя тяжелой ноши… К сожалению, Церковь прощает такой тяжелый грех, как убийство на войне, но свет христианства. ..

- Христианство?! - взорвался он. - Я ненавижу эту красивую, ложь. Христианство… Да оно хуже любой другой религии…

Я готов был ударить его, и он тоже сжал кулаки. В эту минуту мы ненавидели друг друга.

- Опомнись, Марк! Конечно, христианская Церковь не свободна от недостатков, и критика идет ей только на пользу, но нельзя вот так вот взять и вычеркнуть все то, что она сделала… Она сыграла огромную роль в истории человечества… Именно ей принадлежит заслуга в том, что человек научился любить и прощать ближнего, мы стали гуманнее…

- Да это же вера рабов, о которых ты так печешься…

- Ничего не понимаю… У вас все так к этому относятся или только ты?

- Большинство. Подавляющее большинство.

- Вы что, атеисты?!

- Да нет, я бы не сказал.

- А кто ж тогда? Язычники? Разве у вас христианство не распространилось по планете двадцать веков тому назад и не стало общепризнанной религией?

- Конечно, нет. Хотя это достаточно древнее учение, но оно никогда не было у нас общепризнанным, тем более официальным. Любой христианин - мой заклятый враг. Я верю в истинного Бога. Это Бог простых и мужественных парней. С его именем на устах мы идем в бой. Это солдатский Бог - Митрас, а ты, как я вижу, и не слыхал о таком.

Как же я был глуп, полагая, что нас с Марком объединяет не только единая цель, но и одинаковые взгляды. Человек, сражавшийся со мной бок о бок с нашими общими врагами, как выяснилось, тоже мой враг. Опасный и жестокий враг, который не остановится ни перед чем. Да, я ненавидел рабство, но я вовсе не хотел, чтобы Церковь была полностью уничтожена и священнослужители истреблены здесь или где бы то ни было. Уничтожено должно быть рабство, а здешнюю Церковь нужно реформировать. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Марк попал на свою планету с таким бесценным трофеем, как «небесные врата». Марк вернется сюда, чтобы убивать и насаждать свой порядок. Вернется не один, а с легионерами, как и он свободными от всякой морали, отвергающими завет учителя нашего Иисуса Христа - не убий. Они,потопят в крови не только этот мир, но и другие, куда они смогут попасть при помощи «небесных врат». Вывод был один - Марк Клауд Гейл должен быть убит.