Фредерик Пол - Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом

Увидев их, я испугался. Они же остолбенели, а потом дали волю своему гневу.

— Черт побери, Митци! — неистовствовал Вэл Дембойс. — Ну и удивила! Что здесь делает этот алкоголик?

Я мог бы возразить, сказать, что давно не пью Моки-Кок, но какой смысл. В голове была полная сумятица. Но одна разумная мысль все же появилась: что означает их приход сюда?

Я все равно ничего не успел бы ответить Дембойсу на его выпад, потому что Старик по привычке сразу же взял ситуацию под свой контроль. Он предупреждающе поднял руку, требуя внимания и тишины. Лицо его стало каменным.

— Ты, Вэл, оставайся здесь, — тоном приказа сказал он Дембойсу, — и не спускай с него глаз. А остальных прошу за мной.

Я смотрел им вслед, когда они покидали комнату — Митци, Старик и незнакомая маленькая толстая женщина. Судя по презрительной фразе, брошенной на ходу в мою сторону, она говорила по-английски с сильным акцентом.

— Она из Корпорации «Рус», не так ли? — не удержавшись, спросил я у Дембойса. Я знал, как он мне ответит. И не ошибся.

— Заткнись! — злобно рявкнул он.

Я кивнул, показав ему, что понял. Я не нуждался в его подтверждении. Сам факт того, что он и Старик бесцеремонно входят в квартиру Митци, говорил о масштабах заговора и о том, что он готовился не вчера. Когда же Старик начал его финансировать? Не после того ли, как вытянул счастливый билет в первой и последней лотерее на Венере? А Митци? Разумеется, свою долю она внесла после судебного процесса, вынесшего приговор о миллионной компенсации за «увечья в результате несчастного случая». А Дембойс? Не иначе, как поделился своими торговыми прибылями. Все эти операции совершались, разумеется, на Венере. На Земле они не прошли бы незамеченными. И все это ради одной цели. Если в этом участвует Корпорация «Рус», значит, заговор носит международный характер. За скупыми обмолвками Митци скрывается нечто грандиозное.

— Вы могли бы хоть в чем-то довериться мне, — сказал я Дембойсу, — Во всяком случае, я уже не раз доказал вам свою лояльность. — Но я опять услышал: «Заткнись».

— Ладно, — наконец сказал я. — Если ты не против, я выпью еще чашечку кофе.

— Ни с места! — крикнул он, но, немного подумав, неохотно согласился. — Я сам тебе налью, а ты не смей вставать со стула.

Не сводя с меня глаз, он взял кофеварку. Господи, чего он боится? Я сидел, не двигаясь, невольно прислушиваясь, как то затихал, то возобновлялся гул спорящих голосов за дверью. Иногда до меня долетали отдельные слова. Я мог бы не прислушиваться, ибо знал, о чем они спорят.

Когда они вошли, я с интересом посмотрел на их лица. Они были серьезны, а лицо Митци было непроницаемым.

— Мы пришли к решению… — начала она мрачно. — Но лучше допей свой кофе, а потом я все тебе расскажу.

Это уже был лучик надежды на мрачном небосклоне. Я превратился весь во внимание.

— Прежде всего, — медленно начала Митци, — во всем виновата одна я. Мне следовало бы выставить тебя за дверь еще час назад. Я знала, что сегодня все здесь соберутся.

Попивая кофе, я кивал головой; показывая, что слушаю ее внимательно. А сам не сводил глаз со всех троих. Выражение их лиц не менялось.

— Ну и что из этого? — спросил я почти весело.

— А то, что будет несправедливым и безнравственным… — Митци произносила слова медленно с интервалами, будто взвешивала каждое из них, — …взвалить всю вину на тебя.

Она умолкла, словно ждала, что я отвечу.

— Благодарю, — сказал я, почему-то ощутив беспокойство, и отпил еще глоток кофе.

Но Митци молчала и с какой-то особой сосредоточенностью продолжала смотреть на меня.

Странное дело, с ее лицом вдруг что-то стало твориться, хотя выражение сосредоточенности не исчезло. Черты ее лица расплылись и словно сместились. Из углов комнаты на меня надвигалась тьма… В голове вдруг мелькнула, исчезая, догадка — вкус кофе… он был каким-то странным!..

Господи! Проклятая записка. Зачем только я написал ее. Отчаяние, охватившее меня, нарастало. Еще не отключившиеся окончательно разум, зрение, слух, да и все мое естество безмолвно молили о пощаде: дайте мне еще один шанс! Еще один день…

Но мир отступился от меня.

Даже потом Митци продолжала бороться за меня.

То, что они подсыпали мне в кофе, не было ядом. Я только потерял сознание и погрузился в глубокий сон. Я спал долго.

Разбудил меня чей-то громкий голос.

— Подъем! Пять минут.

Я проснулся. Но совсем не в квартире Митци, а в маленькой спартанского убранства комнатушке с одним окном.

Когда я осознал, что жив, я повнимательнее огляделся вокруг. К моему удивлению я не был привязан к кровати, и, судя по всему, меня никто не бил. Постель была довольно удобной, под головой подушка, сам я, почти голый, был накрыт легкой простыней. У кровати стоял столик, на нем — тарелка с овсянкой и стакан фруктового сока. Вдруг я заметил конверт, прислоненный к стакану. Прямо как в детективном романе. Вскрыв его, я быстро пробежал глазами текст: «Тенни, дорогой! В таком виде ты никому не нужен — ни нам, ни себе. Если выдержишь курс лечения, мы ждем тебя. Желаю успеха».

Подписи не было, но был постскриптум: «У нас есть свои люди в Центре, они будут информировать нас о тебе. Хочу предупредить — у них есть полное право действовать по ситуации».

Мысленно я несколько раз повторил эти последние слова, стараясь проникнуть в их скрытый смысл. И, видимо, размышлял слишком долго, ибо, как и положено в детективе, записка в моей руке стала самоуничтожаться и вскоре от нее осталась горстка пепла. Я поспешно стряхнул его, ибо почувствовал, как он обжег мне пальцы. Я испуганно огляделся. Но умнее от этого не стал. Дверь была заперта, а окно из непробиваемого стекла плотно законопачено. Все говорило о том, что Центр не собирался предоставлять своим пациентам возможность покидать эти стены без разрешения. В этом было что-то зловещее. Угнетало то, что меня лишили привычных транквилизаторов. Теперь я уже не мог побороть свои страхи зелеными пилюльками.

Однако на столе стояла еда, а я изрядно проголодался. Видимо, я проспал парочку обедов или ужинов. Я протянул руку к стакану с соком, и в это же мгновение началось черт знает что.

Снова послышался крик, разбудивший меня ранее.

— Подъем! Все на выход.

А затем завыли сирены, загудели гудки, пронзительно задребезжал звонок. Иными словами, было сделано все, чтобы никто не посмел игнорировать команду. Замок в двери, щелкнув, автоматически открылся. Кто-то на бегу ударил в дверь и побежал дальше.

— На выход! — крикнул парень, сунув голову в дверь, и выразительным жестом большого пальца огромной лапищи указал за спину.