Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 11

А тошнотворная качка все длилась и длилась, и гул ее сопровождал невыносимый — утробный жуткий рык, сильнее и страшнее грома.

Какой-то камень, скатившись, пнул меня в бок. Я встал на ноги и постарался на них удержаться. Земля все еще ходила ходуном и грохотала. Я опрометью бросился к дому — словно скользя по дрейфующей льдине; дважды падал и вновь подымался…

Передняя стена дома обрушилась. Крыша сползла набекрень под каким-то сумасшедшим углом.

— Джордж! — завопил я. — Молли! Где вы? Джордж услыхал меня и выпрямился. Он стоял по ту сторону дома, я увидел его поверх съехавшей крыши. И бросился к нему с криком:

— Ты в порядке?

— Помоги мне вытащить Молли… — выдохнул он. Позже я узнал, что Джордж вместе с Молли и Пегги вошел в дом, помог Пегги выбраться из носилок, проводил ее в комнату и вышел, оставив Молли готовить завтрак. Толчок настиг его, когда он возвращался из хлева. Но в тот момент нам некогда было выяснять подробности; мы вдвоем поднимали плиты, каждую из которых укладывали на место четверо скаутов. Джордж кричал не переставая:

— Молли! Молли! Где ты?

Она лежала на полу рядом с каменным верстаком, на который обрушилась крыша. Мы стащили крышу, Джордж забрался на обломок, дотянулся до Молли:

— Молли! Молли, дорогая! Она открыла глаза.

— Джордж!

— С тобой все в порядке?

— Что случилось?

— Землетрясение. Ты в порядке? Ты не ранена? Она села, поморщилась, словно от боли, и сказала:

— Мне кажется, я… Джордж! Где Пегги? Пегги?!

Комната Пегги уцелела; сейсмостойкие крепления выдержали удар, несмотря на то что остальная часть дома лежала в руинах. Джордж настоял, чтобы сначала мы вынесли из дома Молли. Затем мы принялись разбирать плиты, загораживавшие вход в комнату Пегги.

Покореженная наружная дверь шлюза вывернулась из петель, скривилась и стояла нараспашку. В шлюзе было темно; свет Юпитера сюда не проникал. Я на ощупь попробовал открыть внутреннюю дверь, но она не поддавалась.

— Не могу открыть, — сказал я отцу. — Посвети мне.

— Наверное, ее удерживает давление воздуха. Крикни Пегги, чтобы забралась в пузырь, мы вырубим давление.

— Мне нужен свет, — повторил я.

— У меня нет фонарика.

— Ты что, не носишь с собой фонарь?

Я-то всегда таскал его с собой; в темную фазу мы вообще не выходили из дома без фонарей. Но я потерял фонарь, когда начало трясти. А где — понятия не имею.

Отец задумался, перелез через обломки и тут же вернулся.

— Нашел на тропинке между домом и хлевом. Выронил, должно быть.

Он посветил на внутреннюю дверь. Мы обсудили положение.

— Выглядит паршиво, — тихо проговорил отец. — Взрывная декомпрессия.

Между верхом двери и дверной рамой зияла щель, в которую свободно можно было просунуть руку; дверь не зажало давлением изнутри, ее просто заклинило.

— Пегги! — крикнул отец. — Пегги, дорогая, ты слышишь меня?

Нет ответа.

— Бери фонарь, Билл. И отойди в сторонку.

Отец попятился назад, а затем с силой ударил в дверь плечом. Она немного подалась, но не открылась. Он ударил еще раз — дверь резко распахнулась и тут же, рванувшись назад, сшибла его с ног. Пока отец поднимался, я посветил фонариком в комнату.

Пегги наполовину свесилась из кровати, словно собиралась встать и упала без чувств. Голова откинута, изо рта на пол стекает струйка крови.

Молли зашла в комнату сразу за нами; они с отцом уложили Пегги в носилки, отец включил давление. Пегги была жива. Она задыхалась, кашляла, заливала нас кровью, пока мы пытались ей чем-то помочь. Потом заплакала. Когда ее уложили в пузырь, она затихла и вроде как уснула — а может, снова потеряла сознание.

Молли плакала, но тихо, беззвучно. Отец выпрямился, вытер лицо и сказал:

— Бери за тот конец, Билл. Нужно доставить ее в город.

— Да, — сказал я и взялся за носилки.

Молли освещала нам путь. Мы перебрались через кучу обломков, бывших недавно нашим домом, и на минуту опустили носилки. Я огляделся вокруг.

Посмотрел на Юпитер; на лице его по-прежнему чернели тени, а Ио с Европой еще не достигли западного края диска. Весь этот кошмар длился меньше часа. Но сейчас я думал не об этом: небо выглядело как-то странно. Звезды блестели слишком ярко, и их было слишком много.

— Джордж, — сказал я, — что стряслось с небом?

— Сейчас не время… — начал он и внезапно замолк. Потом прошептал: — Боже правый!

— Что? — спросила Молли. — В чем дело?

— Назад, домой, быстро! Нужно откопать всю одежду, какую сможем. И одеяла!

— Что? Зачем?

— Тепловая ловушка! Она больше не действует — землетрясение, должно быть, повредило энергостанцию.

Мы снова принялись рыться в обломках, пока не нашли свои теплые вещи; это заняло немного времени — мы знали, где искать, главное было сдвинуть плиты. Отец обернул одеялами носилки, превратив их в кокон.

— О'кей, Билл, — сказал он. — А теперь бегом — марш!

И тут мы услышали мычание Мэйбл. Я остановился и посмотрел на отца. Он тоже остановился с выражением мучительной нерешительности на лице.

— Ох, черт!

Впервые на моей памяти отец выругался вслух.

— Мы не можем бросить ее здесь замерзать. Она же член нашей семьи. Пошли, Билл.

Мы снова поставили носилки и побежали к хлеву. Там был сплошной хаос, но по жалобному мычанию мы быстро обнаружили Мэйбл и стащили с нее обвалившуюся крышу. Буренка поднялась на ноги. На вид целехонькая, но, видимо, ушибло ее неслабо. Она посмотрела на нас с возмущением.

Мы с трудом перетащили ее через обломки: отец тянул спереди, я подталкивал сзади. Отец отдал Молли веревку.

— А как же цыплята? — спросил я. — И кролики? Некоторых из них придавило, остальные разбрелись вокруг развалин. Я почувствовал, как кролик прошмыгнул прямо у меня между ногами.

— Некогда! — отрезал отец. — Мы не можем взять их с собой. Все, что мы могли бы для них сделать, это перерезать им горло. Пошли!

Мы направились к дороге.

Молли возглавляла процессию, таща за собой Мэйбл и освещая путь фонариком. Свет нам был необходим. Ночь, еще пару минут назад чересчур яркая и светлая, вдруг сгустилась непроглядной тьмой. Вскоре Юпитер совсем скрылся из виду, и я перестал различать даже пальцы на собственной вытянутой руке.

Под ногами хлюпало — не дождь, а внезапная роса; заметно похолодало.

Потом хлынул ливень, сильный, ледяной. Его сменил мокрый снег. Молли обернулась.

— Джордж! — позвала она. — Мы уже дошли до поворота к Шульцам?

— Они нам не помогут. Ребенка нужно доставить в больницу.