Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

— Вот и слушай вас всех после этого… А наговорили, а наговорили — боже ты мой… Нарушенные оболочки! Это — искусственное сооружение, вот в чем дело. Коробов угадал. Очень просто.

Раин не стал напоминать, что он-то ничего подобного не говорил. Он просто протянул Сенцову руку и перчатки скафандров сомкнулись в рукопожатии. Не отпуская руки астронома, Сенцов сказал — по голосу чувствовалось, что он улыбается:

— Вот так-то… Теперь начинает проясняться и история с нашей посадкой. Раз спутник искусственный, значит…

— Значит, на нем есть хозяева! — сказал Раин, счастливо блестя повлажневшими глазами. — Они увидели нас, посадили… Встреча с иным Разумом, ты понимаешь? И с каким! Искусственная гравитация! Подумать только, мы могли пройти в каких-нибудь семи тысячах километрах, и ничего этого не узнать! А еще говорят, что не бывает такого счастья…

Они были счастливы в этот момент. В самом деле, как иначе назвать встречу с разумом, обитавшим, как оказалось, совсем по соседству с их родиной? По расчетам, события этого следовало ждать еще поколениям, — а их, оказывается, отделяли от него лишь часы или даже минуты…

Не разнимая рук и не сознавая даже, что они делают, оба торопливо заскользили вперед по гладкой поверхности… Это был чисто инстинктивный порыв, в котором не участвовал разум, а подталкивало вперед лишь подсознательное желание — скорей, как можно скорей встретить творцов и созидателей этой искусственной планеты. Они стремились вперед, и только необходимость соизмерять движения с небольшой силой тяжести сдерживала неуемное желание побежать во весь дух.

Так они продвинулись метров на пятьсот, и возвышение, на котором лежала ракета, стало уже отодвигаться к горизонту. Тогда Сенцов внезапно остановился.

— Постой… — сказал он. — Куда это мы вдруг помчались?

— Как это — куда? — изумленно спросил Раин, тоже останавливаясь.

— Да, действительно — помчались… — весело проговорил он. Сенцов нахмурился, сердито засопел. Ему стало стыдно за такое легкомыслие — побежали, как мальчишки…

Тут к ним из наушников и донесся голос Азарова, напоминавший о батареях. Сенцов рассердился еще больше: сколько минут потеряно на какую-то беготню! Разведчики, называется… Разве так ищут?

Оба быстро пошли назад, к ракете.

Стараясь не отстать от Сенцова, Раин размышлял о том, как получше включить в обследование спутника весь экипаж. Ну, одного Сенцов, конечно, оставит на дежурстве, но остальные-то могут выйти из корабля? Раз спутник искусственный, значит встреча с его хозяевами состоится. Чем больше людей выйдет за пределы ракеты, тем больше шансов скорее отыскать если не самих хозяев, то хотя бы ведущий к ним ход — если они по какой-то причине сами не хотят выйти из внутренних помещений. Срочно надо продумать способы переговоров, передачи хотя бы основных понятий, установления какого-то общего языка. Возвратиться на Землю надо не с пустыми руками, а с грузом тех знаний, которые космонавты смогут почерпнуть у хозяев иного мира. О, они превосходят людей Земли по уровню технических знаний. И как превосходят… Ведь на Земле еще не умеют монтировать в пространстве такие гигантские спутники. Разобраться во всем было просто необходимо, например — узнать, почему такие близкие соседи до сих пор не навестили Землю. И тут Раин поймал себя на мысли: «А неплохо, все-таки, было бы здесь задержаться подольше…» И даже восторженно помотал головой, подумав о том, какую бурю поднимет их открытие среди ученых всего мира — да только ли среди ученых!

Внезапно Сенцов хлопнул его по плечу.

— Ты что — уснул, что ли?

— А? Нет, я слушаю, как же. Я вполне согласен…

Сенцов усмехнулся, начал терпеливо повторять:

— Если встречаться, так уж корабль надо подготовить как следует, чтобы тут, перед ними, не выглядеть потерпевшими крушение. Сначала осмотрим корму. Ее, наверное, здорово порастрясло. Конечно, может быть и не стоило в последний момент включать рули… — последнее замечание далось Сенцову не очень легко. — Потом — солнечные батареи. И в зависимости от результатов составим план работ. Торопиться надо — они могут выйти к нам в любой момент… Кстати, наших очень плохо слышно… Быстренько осмотрим — и к ним, распределим обязанности…

Они подошли к корме и снова поразились геометрическим формам сооружения, на которое опирался корабль. Это был не металл, а скорее какая-то пластмасса или даже керамика. Поверхность планеты поблескивала у них под ногами, кое-где в ней отражались звезды.

Однако изучать ее сейчас было некогда. Сенцова все больше беспокоили частые перерывы связи с ракетой, хотя они стояли совсем рядом с ней — только на несколько метров ниже.

— Быстрее, быстрее, — повторил он.

Корма корабля нависала над ними, упираясь амортизаторами в покатый выступ странной эстакады — никак иначе нельзя было назвать это сооружение. Один из амортизаторов, кажется, был основательно покалечен. Но это неважно — все равно ведь основную ступень ракеты придется отбросить, оставить здесь.

— Как взобраться-то? — вслух подумал Сенцов.

— Марсиане… — пробормотал Раин. — Вы подумайте…

— Что? Где? Видишь их?

— Нет… Понимаешь — марсиане! Какой размах! Какая техника! Какие же они? Ты пробовал представить?

— Пробовал… — признался Сенцов. — Ты знаешь, по-моему, очень просто. Я думаю, они… — И вдруг, вскрикнув, схватил товарища за плечо: — Смотри, смотри!..

Гладкая поверхность внезапно заколебалась под ногами. Ракета дрогнула и медленно, кормой вперед, заскользила по эстакаде, как бы погружаясь в тот самый выступ, на который только что опиралась. В луче прожектора тускло блеснул металлический борт корабля… Еще мгновение — и ракета исчезла, провалилась куда-то внутрь планетки. Эстакада была пуста…

5

Когда ракета тронулась с места и равномерно заскользила вниз, Калве показалось, что он галлюцинирует — таким неожиданным и неправдоподобным было это необъяснимое движение. Коробов от изумления уселся на пол возле двери, поднял, словно прислушиваясь, голову, медленно проговорил:

— Метров двенадцать в секунду…

Калве включил экраны. Но за ними зияла тьма, а задний экран, на котором только и можно было бы что-то увидеть, по-прежнему не оживал…

Ракета скользила бесконечно долго — казалось, проваливалась к самому центру спутника. Однако это не было падением: скорость не возрастала, похоже было, что их опускал какой-то механизм…

Движение неожиданно прекратилось. Но не успел сидевший у рации Азаров попытаться встать на ноги, как непонятное скольжение началось снова. Коробов смотрел на циферблат хронометра; секундная стрелка совершала редкие порывистые скачки от деления к делению, словно каждый раз ей приходилось подолгу собираться с силами. «Как в агонии…» — подумал Коробов, и