Макс Ливнев - Мустанг и Чика. Черновик.

— Песню подобрать? Отчего же не помочь. Только тебе это будет не бесплатно.

Тень беспокойства промелькнула на ее лице и завершилась бархатной полуулыбкой:

— Думаю, что об оплате твоих услуг мы сможем договориться.

— Оплатой будет твое участие в концерте для моих друзей в эту пятницу. Все равно тебе же в ближайшее время не выступать, как я слышал.

— В пятницу как раз «Ребята» приедут. Ваш Шумилов договорился с Пашей о нашем выступлении на этот день вечером. Так что, ничего не могу обещать.

Я отмолчался, занятый поглощением пива. Подумалось, что не стоит напрягать эту женщину. Ее малоизвестность вполне заслужена, если проштудировать репертуар. Голос, фактура великолепные, а песни скучные, маловыразительные. Она на данное время больше соответствовала имиджу фольк-певицы, помеси Зыкиной с Руслановой. Даже в некоторых фильмах, в которых она исполняла песни за кадром, ее не всегда обозначали в титрах.

Чего у нее не отнять, так это стремление к поиску себя. Умению включать обаяние на всю мощность, когда этого требуют обстоятельства. Вцепляться мертвой хваткой в нужного человека и добиваться необходимого итога. Эти плюсы были для нее же и минусом. К тому же, она явно считала меня гораздо старше своего возраста.

— Я поговорю с Пашей. У меня только две сольные песни. Перебьются. Я согласна на твои условия, — отвлек меня голос Аллы после заметно продолжительного раздумья.

— Хорошо. Давай встретимся завтра с десяти утра, — предложил я.

Алла попрощалась со мной и покинула ресторан. Я же вернулся к своим. Шумиловский столик не оскудевал пивным изобилием и упившимися рожами вокруг, к которым присоединилась еще одна тощая и не менее наглая морда. Но это был еще не я. На моем месте восседал Вовка и о чем-то вещал своим большим ртом. В его жестикуляциях угадывались элементы брейк-данса. Ну, что же он за человек такой? Лечение его видимо придется перенести на другой день. От пива голова очень тяжелая и на подушку просится.

К ребятам за вечер много раз подходили незнакомые люди и говорили теплые слова, просили автограф. Зацепили, значит, выступления этой рок-группы обычных людей. Стоит поговорить с Поздняковым насчет раскрутки ребят с учетом их полуподпольного статуса. До гастролей полноценного виа «Березовая роща» еще жить да жить, как говаривал летевший вниз головой с восемнадцатого этажа мужик.

Чем окончились пивная вечеринка в ресторане, помнилось с трудом. Вместо Шумилова на его месте нарисовался какой-то улыбчивый лысоватый череп, а вместо бутылок Хейнекена, наше Жигулевское. Кажется, мы там еще хором попели своими пьяными рожами песенки из репертуара Токарева, причем «Тетя Хая» получилась в версии Аркаши Северного. Подлый гад Вовка, сидя рядом, чуть не контузил меня своими воплями. Реально ухи свернулись и собрались облетать. Пришлось сунуть ему кулаком между ребер, чтобы заткнулся.

Какие-то бабы вдруг образовались возле музыкантов. Я окинул окрестности мутным взглядом — около меня почему-то баб не наблюдалось. В игнор пустили, цуки! Вовка только чего-то все горестно вздыхал и сердито на меня посматривал. Когда я, спустя некоторое время, снова надумал посмотреть вокруг, то баб уже не было. Исчезли также и музыкантов с черепом. Только верный гад Вовка лежал лицом промеж бутылок и похрюкивал.

Очнулся я в незнакомом помещении в одной кровати с охальным гадом. Поселивший нас, соблазнившись нашими тощими телами, сэкономил на размещении. Но он не учел способностей Вована во сне занимать максимальный объем, раскидывая куда попало свои клешни и копыта. Кто-то нас раздел до трусов, а одежду аккуратно разложил по стульям. По обстановке угадывался номер в доме отдыха. На другой кровати аппетитно похрапывала морда технического парня из коллектива машинистов.

Сбросив с себя вовкины конечности, я побрел в ванную умываться. С трудом узнал себя в зеркале из-за опухшей рожи. Подумал, что снова какие-то трансформации начались. Блин, часы показывали начало одиннадцатого. Кинулся срочно одеваться и скакать в ДКС, к Алле на репетицию.

Нужную дверь нашел по номеру, но можно было и по характерному голосу певицы. Судя по надписи на табличке, студия принадлежала детскому хору «Ручеек». В уютном просторном помещении с большими окнами, занавешенными белоснежной тюлью и синими шторами с бахромой, располагался рояль и расставленные в беспорядке деревянные стулья. На стоящих у стены столах угадывался подключенный японец Шарп, проигрыватель виниловых пластинок в виде забавного чемоданчика и еще вроде бы гедеэровская органола Вермона, возле которой суетился худощавый парень в простой вязанной жакетке и джинсах. Женщина чуть старше певицы стояла возле другого стола и рылась в коробке с бобинами. Будущая звезда сидела в расслабленной позе возле рояля, за которым сурово поблескивал своими очками композитор Мажуков. Поодаль, ближе к окну, сидел еще один обладатель очков и загадочной внешности.

— Опаздываем! — буркнула Алла.

— Извините! — жалобно мявкнул я.

— Ладно, я позже придумаю тебе наказание, а пока куда-нибудь садись, — решила певица.

Настроение у всех было хуже некуда. Коллектив мучился над песней болгарского композитора Ангела Заберского «Я вновь хочу увидеть Ленинград». Мажуков чувствовал неудобство от моего присутствия.

— Аллочка, может быть, ты зрителей в другой раз позовешь? — предложил он.

— Алексей, успокойся. Павлик нам не помешает, наоборот, что-нибудь подскажет…

— Что он нам может подсказать такого, чего мы не знаем? — вскипел вдруг композитор.

— О нем высокого мнения Таривердиев, — бросив взгляд со значением, ответила Алла.

Присутствующие вновь погрузились в творческий процесс, который все никак не собирался завершаться хоть каким-нибудь результатом. Мне было откровенно скучно. Поэтому, было не удивительно, что я кряхтел, сопел и возился на стуле, испуская всякие звуки, заметно злившие композитора.

— Все, перекур. Курить жутко хочется. Кто не курит, тот тоскливо пьет чай, — громко провозгласила певица, — Паша, ты куришь?

Заметив мой отрицательный жест, добавила:

— Правильно, Пашок! Не кури и помрешь здоровым и красивым.

— Спасибо вам за добрые пожелания! — вежливо поблагодарил ее.

Алла сидела в своей обычной позе, покуривая сигареты «Столичные» и шутливо переругиваясь с мужчинами, комментируя последнюю запись. Перекур грозил затянуться в перекус. Все стали подсаживаться к столу, на котором располагалась наполненная конфетами ваза, лежали вскрытые пачки печенья и кулек с пряниками. Пока электрочайник нагревался, бутерброды нарезались и чай из бумажной пачки со слоном заваривался в отдельном стакане, Алла решила меня представить своей свите: