Пол Андерсон - Время огня

— Почему мертвая раса? Они могли куда-нибудь уйти. Если они смогли создать устройство, которое сопротивляется действию времени уже миллионы лет, почему они не могли выжить?

— Если, если, если! — воскликнул он, взбешенный скудностью своих знаний.

— Я считаю, что «если» — это самое лучшее слово в языке, — сказала Джиль.

— Сейчас для нас самое главное — передать об этом информацию, чтобы она не умерла с нами, если таковое случится.

— Ну что же, мы передадим Ларекке, а он сообщит в Примаверу. Все должны узнать, что Арнанак собирается воспользоваться мифами и суевериями для достижения своих политических целей. Пусть Тассуи поймут, что Даури тоже смертны, что Арнанак вступил в сделку с представителями другой расы и использует их в своих целях. Он наверняка обещал им лучшие земли, когда будет уничтожена цивилизация. Это — удар по морали.

Он покачал головой.

— Нет, дорогая. Я уже думал об этом. Когда тайна Арнанака станет известна всему миру, он сразу поймет, откуда дует ветер. Он ведь сам показывал нам свою хижину, рассказывал о целях, хотя и не говорил о будущей политике, которой он будет придерживаться.

— Да, — сказала она. — Неужели ты думаешь, что он так мстителен?

— Может да, а может и нет. Он может убить нас просто из элементарной предосторожности. Я не хочу рисковать твоей жизнью, любимая.

— Я понимаю, — Она остановилась и заставила остановиться его. Он увидел, как ее нос сморщился. Он притянул ее к себе. Под ними был мох, прародиной которого был Таммуз. На нем было мягко, и он слегка пружинил от их движений, так что они оба испытывали необычайное наслаждение.

Потом он приподнялся и посмотрел на нее, как на живое чудо. Она лежала перед ним, разметав по мху волосы, и влажные чувственные губы ее были приоткрыты.

— Я беру назад свои слова, — промурлыкала она.

— О чем?

— Относительно того, что лучшее слово в языке «если». Оно второе. А лучшее слово то, которое ты произносишь, когда берешь меня, пусть даже оно и неприличное.

Когда они сказали Иннукрат, что собираются отправиться в путешествие на всю ночь, та выделила им дополнительную пищу, сказав, что им предстоит трудный путь, и они должны поддерживать свои силы.

— Ты хорошая, — сказал Спарлинг. Он явно чувствовал угрызения совести.

— Если ты действительно так думаешь, то когда ты снова вернешься в свое селение и снова обретешь свое могущество, не забудь обо мне и моих детях.

Они собрались и покинули селение.

У Спарлинга был карманный компас, который Арнанак разрешил им иметь, так как он видел подобные приборы у легионеров. Джиль взяла с собой бумагу. Арнанак решил, что они пошли на исследования и будут записывать все, что видят.

— Ты сможешь точно выйти на место? — спросила она.

— О, я предпочел бы лазерный компас и электронный шагомер, но мне трудно было бы дать Арнанаку объяснение относительно их назначения.

Таким образом они намеревались определить на карте местонахождение Улу с точностью до нескольких метров.

Когда они возвращались, опускаясь по раскаленному солнцем склону горы, послышался зуммер приемника. Спарлинг нажал на кнопку.

— В чем дело?

— Техник Аддис, Порт Руа, — ответил далекий голос. — Мы получили из Примаверы сообщение для вас.

Спарлинг выругался. Он моментально раскалился, как и воздух вокруг него.

— Что за идиотство? А может, мы находимся среди тех, кто держит нас в плену?

— Кха-аа, — извиняюще протянул техник.

— Полегче, милый, — сказала Джиль, — Ничего не произошло. Это, видимо, кто-то из новеньких, поэтому он и торопится поскорее выполнить приказ, — Она наклонилась к браслету.

— Адисса, мы договорились, что на связь будем выходить только мы. Нас вызывать нельзя.

— Прошу прощения, — тихо произнес иштарианец.

— Хорошо, ты получил его. И мы ничего не скажем об этом Ларекке, — пообещала Джиль. — Так что там у тебя за сообщение для нас?

— Сначала скажи, что с легионом? — Спарлинг отыскал рядом маленькую тень и направился туда.

— Оружие все еще в ножнах, но в лесах начались пожары. И Ларекка больше не направляет туда охотничьи отряды. На корабле, который привез и меня, прибыли припасы и несколько воинов. Нам сказали, что мы последние, больше помощи не будет.

Спарлинг и Джиль скорчились в тени. Адисса щелкнул тумблером, и они услышали запись голоса Ханшоу:

«Привет вам обоим. Мне кажется, что вы решили взять отпуск и отдохнуть. Спешу сообщить, что у нас все в порядке. Но ваш поступок всколыхнул Примаверу. Вы стали каким-то символом, не знаю, как это можно назвать еще.

Обычная ситуация. Люди мирно жили и выполняли свою работу. Вдруг началась война, бессмысленная война. И в довершение всего два популярных ценных члена нашего общества оказались в плену у варваров именно в результате этой войны.

Сейчас Примавера охвачена забастовкой, все жители отказались сотрудничать с Джерином. И даже те, кто не прочь был с ним работать, отказываются из-за боязни того, что их обвинят в предательстве.

Можете себе представить, какие у нас начались неприятности из-за этого. Капитан Джерин ежедневно осаждает меня. Он даже произвел несколько арестов, но ничего этим не добился и был вынужден снять обвинения и освободить всех, кого он арестовал. Вы знаете, он не глуп и не зол. Мне даже иногда жаль его. Он просит, чтобы мы сообщили информацию о вас ему. Однако мы ничего не сказали ему относительно возможной связи с вами.

Между тем я не уверен, что мы поступили правильно. И не знаю, к чему, в конце концов, может привести наше сопротивление. Может быть, армия отменит свое решение о сооружении базы, а может, нам вообще срежут все фонды помощи. Думаю, вы должны быть в курсе того, что у нас происходит, и буду информировать вас об этом. Ситуация напряженная, но пока серьезных причин для опасений нет.

А теперь я даю слово Роде».

«Добрый день, милые, — сказал женский голос. Спарлинг стиснул зубы, сжал кулаки. — Джиль, — заговорила Рода по-английски. — Твои родители, сестра, посылают тебе свою любовь. — Неужели в ее голосе слезы? — Прими добрые пожелания и от меня. Живи в мире. Благодарю тебя за то, что ты делаешь. Желаю счастливого возращения. Гуд бай».

Стало тихо.

— Это все, — сказал Адисса.

— О’кей, — ответил Спарлинг, — Мы отключаемся.

Он долго сидел, глядя на утесы.

Джиль обняла его за талию.

— У тебя жена гораздо лучше меня, — сказала она.

— Нет, — проговорил он. — Ты чистая и смелая. И мы ничего не можем поделать. Верно?

«Может, это слова труса?» — подумал он.