Макс Ливнев - Мустанг и Чика. Черновик.

Второй звонок я сделал небезызвестной Марине Евгеньевне. Рисковал, конечно, но нужно ставить точки над и, и вовремя. Трубку взяли не скоро. Ответил женский грубоватый голос. Узнав с кем говорю, назвался человеком, который имел интимную близость с ней в электричке. Как я и ожидал, голос взволнованно принялся предлагать мне встретиться, чтобы уладить все проблемы. Я, напустив недовольные интонации, стал укорять женщину за обращение в милицию и за публикацию фоторобота в газете. Сообщил, что могу подать встречное заявление на изнасилование малолетнего школьника взрослым человеком, и что есть свидетели, которые могут подтвердить мои слова. На другом конце линии озадаченно замолчали, а я с чувством глубокого удовлетворения повесил трубку на рычажок. Блин, я, наверное, слишком экспрессивно разговаривал с толстой Мариной. Буфетчица смотрела на меня глазами мопса в момент соития с бульдогом. Напустив на морду маску безразличия, ретировался из помещения.

Не успел зайти в школу, как был атакован сначала Лешим, потом на уроке алгебры Юркой Пономаревым, а на переменах Ангелиной. Всех мучил почти один и тот же вопрос: о подготовке к празднованию восьмого марта. И все почему-то решили, что я должен взять и разродиться чем-нибудь таким гениальным. Обещал подумать лишь бы отвязаться. В классе я один светился красным галстуком. Даже Вовка, виновато шмыгая носом, ренегатствовал в своем пошлом костюмчике. Елена Ивановна, обиженная нашей с Юркешом болтовней, вызвала меня к доске и потребовала, чтобы я продолжил ее лекцию. Продолжил, все что знал о параболах. Там особо и говорить не о чем. Поэтому рассказал еще о других степенных функциях, о системах координат, как они возникли, и кем были изобретены. Даже немного прошелся по биографии Рене Декарта с его полной приключениями жизнью. Учительница зависла. Сама по себе Елена Ивановна была очень достойным специалистом и человеком, и я не намеревался ставить ее в неудобное положение. Здесь интересно другое. Если учитель настоящий, то всегда порадуется уму и знаниям ученика. Иначе будет заявлено, что кое-кто слишком выделывается. Елена Ивановна искренне похвалила меня.

На третьем уроке литературы я вспомнил, что должен выполнить обещание литре и написать «свои» стихи. Я в любой жизни больше воспринимаю те стихи, которые обретают крылья в песнях. Если стихи не напоены мелодией, то на них и не стоит обращать внимания. Порылся в своих массивах и остановился на творениях Стаса Михайлова, кумира престарелых тетенек моего времени. Млин, таких паршивых и корявых стихов не приходилось записывать. Понадеялся по лени на общественное мнение. От огорчения рыкнул на Вовку, нацелившего свой нос в мою тетрадь.

В моем времени я однажды познакомился с одной неплохой поэтессой. Ну как познакомился, списались в интернетных форумах. Стихи она сочиняла просто жуть как замечательные. По моим ощущениям, где-то на уровне Пушкина. Вот одно такое стихотворение я и решил вызволить сюда.

Новое время пришло не сразу.В чаще дремучей, в лесу глухомбыл запечатан колодец сказок,старый-престарый, поросший мхом.Возле колодца струились тени,сказки бродили по деревням,пели их стройные менестрели,мягко вплетая в язык огня,струны дрожали, плелись баллады,славный герой побеждал всегда,в пламени юркие саламандрышустро сновали туда-сюда.Добрые сказки, простая мудрость,непритязательный свет чудес…Только однажды дождливым утромстранные люди явились в лес.Воском зака́пали сруб колодца,сделали крышку из черных плит,не замечая, как сказка рвётся,но разбивается о гранит,нарисовали кресты на скалахи убрали́сь не пойми куда…Лес замолчал.И чудес не стало.Сказки развеялись без следа.Время шуршало мышонком в листьяхи родниковой лилось водой.Как-то к колодцу по тропам лисьимвышел однажды старик седой,долго пытался клюкой, руками(клял он кого-то, богов просил)сдвинуть тяжелый гранитный камень.Только на щелку хватило сил.Плюнул. Ушел.А сквозь нитку щеливырвался вверх золотистый свет:сказки и песни в лесу звенелипосле молчанья во много лет.Плиты рассыпались мелкой крошкой— между мирами открылась дверь.Мир изменился. Совсем немножко.Впрочем, меняется и теперь:здесь, у колодца, мерцают камни,дышит туманами серый лес.То, что казалось смешным и странным,— самое верное на земле.Входит открыто и без опаски,слышен реальности тонкий звон.То, что когда-то казалось сказкой,здесь, у колодца, уже не сон:эльфы в нелепых зеленых шапках,длинные уши и лен волос;странные звери на толстых лапках— мягкие крылья и теплый нос;серый дракон с языком шершавым,морды доверчивых драконят;в теплой земле прорастают травы,корни причудливо льнут к корням.Все, что когда-то посмело сниться,входит уверенно в этот мир.И, покидая свою криницу,сказки идут говорить с людьми.Кто-то не верит, визжа от страха.Кто-то — напротив — всем сердцем за…В новой Вселенной плывет черепаха— желтые звезды в ее глазах.

Вовкин нос уже порылся в моих письменах. Я на этот раз не стал ему препятствовать. Пусть восхищается. По звонку отнес это творение Валентине на экспертизу. Приняла со скептичным лицом, но по мере чтения выражение ее менялось в сторону восторга:

— Прекрасное произведение, Паша. Просто слов нет, как прекрасно. Думала, что ты не захочешь меня порадовать перед праздником.

Фух, срослось вроде бы.

На географию не пошел, а Вовку отшил. Ему нечего было делать со мной у директора. Варваре был отдан пионерский салют, после чего она моментально унеслась со своими бамперами в директорский кабинет.

— Иди, чудо в перьях, — последовало потом приглашение от нее.

— Чем порадуешь? — сразу же поинтересовался Николай Николаевич, пожав руку и предложив присесть.

— Есть предложение как простимулировать меня остаться в этой школе. Я хочу перевестись в восьмой класс так, чтобы сдавать экзамены уже в этом году.

— Это невозможно! — ошарашенно раскрыл рот директор.

— Все возможно. В рощинской школе готовы так сделать. Если по каждому предмету за восьмой класс учителя проведут тестирование и запротоколируют результаты, то можно выйти на уровень облоно и устроить для меня годичный экстернат. Кстати, я слышал, что скоро олимпиады начнутся. Можете рассчитывать на мои кривоватые извилины. Я даже готов выступить за честь школы по любым предметам за восьмые классы.