Михаил Ахманов - Посланец небес

Пролив миновали без проблем. Его западная часть уже относилась к Удзени, и тут, в нескольких гостеприимных бухтах, были порты, через которые в Шо-Инг вывозился корабельный лес, от пальмовых дубов и сосен для палуб, мачт и корпусов до дорогого розового дерева, которым обшивали капитанские каюты. Тут судно задержалось на день – взяли на борт свежую воду, мясо, фрукты и вино.

Тревельян, предвидя расставание с Осиером, посадил Грея на плечо, сошел на берег, прогулялся по городу, заглянул в святилище Трех Богов, постоял над картой материка, выложенной, как обычно, из мозаики, отсыпал в ладонь жрецу горсть серебряных монет. Всякие мысли бродили в его голове – о том, что Чарейт-Дор в далеком Этланде так и не дождется от него ни сына, ни дочери, что своенравная Лиана-Шихи, оставшись без твердой мужской руки, будет по-прежнему обузой для дядюшки-принца, что не вернется он на райский остров к Китти-Катахне и не увидит танцев прекрасной Арьены на синем, как море, ковре. Еще он думал о горцах-разбойниках – как полетят они за океан вместе с магистром Кадмиамуном, а если не с ним, то с кем-то из его помощников, но полетят обязательно! Полетят и вступят во владение вольной землей, и станут там множиться и множиться, распашут целину, построят города, научатся делать бумагу, подзорные трубы, ткацкие станы и паровые котлы; может, научатся сами, а может, сотрудники Фонда, вернувшись на Базу, одарят поселенцев парой-другой ценных идей. И если это случится, то план Гайтлера все же сработает, и, значит, не зря Дартах, осмеянный и изгнанный, восстановил свою книгу, не зря остался в этом мире Тасман, попав под жернова судьбы, и сам он, Ивар Тревельян, тоже прилетел сюда не зря. О многом передумал он, прощаясь с Осиером, вспомнил даже о пророчестве, сулившем ему то ли путь домой, то ли горечь поражения и гибель в каменном мешке. Но капризы фортуны его уже не тревожили. Что-то – может быть, обостренная интуиция наблюдателя? – подсказывало ему, что он поступает верно, что события идут так, как должны идти, и что Галактика, вместе с Землей, Осиером и им самим, вращается в нужную сторону.

Утром они покинули гавань, а вместе с ней и пролив. За проливом находился мыс, самая западная точка континента, и здесь береговая линия поворачивала на север под прямым углом. Этот безымянный мыс был границей; акватория Мерцающего моря осталась позади, и теперь бушприт «Ночного ветра» резал океанскую волну. Прошел день, и вид берега изменился; удобные бухты с раскинувшимися рядом городками исчезли, вместо лесистой равнины поднялась гряда холмов, превратившихся вскоре в серые, неприветливые скалы. Соленые воды ревели и бились у их подножий, упрямо катили вал за валом, но камень не поддавался, стоял неколебимой стеной, оберегая лежавшую за ним землю. Так выглядело все побережье Удзени, обращенное к Западному океану и протянувшееся в места суровые и необитаемые, вплоть до северных болот и льдов. Правда, в трехстах километрах от пограничного мыса был залив, пригодный для стоянки кораблей, и портовый город, довольно большой и оживленный, в котором кончалось ответвление имперской дороги. Город назывался Петассой и служил Тревельяну ориентиром в поисках загадочного острова.

К Петассе они подошли на третью ночь, увидели очертания далекого берега, свет маяка в гавани и повернули на северо-запад. Перед рассветом, когда за кормой осталось изрядное расстояние, Тревельян приказал спустить паруса, бросить плавучий якорь и ложиться на боковую. Себя в эту ночь он назначил вахтенным. Его уставшие спутники быстро заснули, а он, дождавшись, когда над морем появится краешек солнца, сыграл на лютне нужную мелодию и связался с компьютером Базы.

– Наблюдатель Тревельян? В вашем распоряжении.

Велев компьютеру говорить потише, Тревельян сказал:

– Я нахожусь на судне у западного побережья Удзени. Небольшой двухмачтовый корабль со спущенными парусами, километрах в пятидесяти от берега в районе Петассы… Ты можешь его сканировать через орбитальный спутник?

– Выполнено, наблюдатель Тревельян. Ваши точные координаты…

– Они мне не нужны. Сориентируй меня относительно острова – того объекта, который скрыт голографической завесой.

– Курс пятьдесят два градуса от северного меридиана, дистанция тридцать семь километров.

– У меня нет компаса. Сканируй непрерывно положение судна и давай корректировку. Задача: вывести корабль на расстояние километра от острова.

– Принято, наблюдатель Тревельян, – едва слышно прошелестела лютня.

Вместе с солнцем поднялся Шад, растолкал племянников, велел Гину заняться приготовлением трапезы, а сам, дождавшись кивка Тревельяна, выбрал якорь и начал с Морни ставить паруса. «Ночной ветер» тронулся в путь, подгоняемый легким бризом, дувшим со стороны суши. Шкипер оглядел горизонт, хмыкнул и пробурчал:

– Не довелось мне плавать в этих водах далеко от берега, но в Петассе я бывал. Тот еще гадючник! Один приличный кабак на весь порт… И в том кабаке не говорили, что есть тут какой-то остров. Не говорили, клянусь парусом и мачтой!

– Это волшебная земля, – пояснил Тревельян. – Зачарованная.

Шкипер издал пару неопределенных звуков, а Морни, стоявший у руля и более доверчивый по причине юных лет, живо заинтересовался:

– А что в ней волшебного, мой господин? Обитают ли там колдуны, или духи бездны, или какие-то чудища? Или, – его глаза округлились, – там закопан клад? Золотые монеты или цветные каменья?

– Остров невидим, вот и все его волшебство. Ни клада там нет, ни колдунов, один песок да несколько деревьев.

Шад громко высморкался и сплюнул за борт.

– Я не спрашиваю, Тен, зачем тебе эта вонючая дыра, где только песок с деревьями. Твое это дело, не мое, а мне ты золотом заплатил, и я в твои дела не лезу. Я должен тебя довезти до острова, и все! А как довезти, если остров не виден? Куда править, куда плыть?

– Это подскажет моя лютня, – промолвил Тревельян. – Остров волшебный, но лютня у меня тоже волшебная. Ты ведь понимаешь, что против волшебства годится только другое волшебство! – Он склонился над своим инструментом и прошептал: – Корректировка курса.

– Семь градусов к западу, – чуть слышно раздалось в ответ.

– Туда! – Тревельян вытянул руку, показывая направление. Шад уставился на него как на полного идиота, фыркнул и сказал:

– Морни, рыбья требуха, правь, куда показывает господин. Гин, жратва готова?

Они поели, Гин сменил Морни у штурвала, а Тревельян покормил своего зверька сушеными фруктами – мясо крабов и черепах Грей есть отказывался. Тем временем «Ночной ветер» резво бежал вперед. Океан, раскинувшись на все четыре стороны света, поблескивал серебром под лучами утреннего солнца, в небе плыли облака и таяла, уже едва заметная над горизонтом, Ближняя звезда. Ветер был свежим и ровным, но не сильным, и Тревельян, побеседовав с лютней, выяснил, что они идут со скоростью десять-двенадцать километров в час и несколько отклонились к западу. Он снова уточнил направление.