Борис Пшеничный - Уйти, чтобы вернуться

- Еще секунду, Марио. - Голос, казалось, играл с ним: отпуская, не отпускал, что-то хотел сообщить и не договаривал, требовал серьезности, а сам посмеивался. - Говорят, ты приносишь несчастье, вокруг тебя беда ходит. Ведь наговор это и предрассудок - ты как, считаешь? А теперь иди. До встречи, мой роковой Сын.

Никаких дел в городе у него не было, разве что заплатить за квартиру, в которой он уже неделю не жил, но съезжать окончательно пока не собирался. И вспомнил о ней лишь потому, что почувствовал потребность хоть на несколько часов выбраться из зоны. При всей своей благоустроенности Нью-Беверли оставался клеткой. Само сознание изоляции угнетало. Вид колючей проволоки и охранников у шлагбаума вызывал желание пересечь границу; словно по ту сторону ограждения был другой воздух и дышалось легче. За завтраком он объявил о своем намерении. Сидящие за столом ничего не сказали, только переглянулись. В отличие от Марио они были завалены работой, и проблема свободного времени их, видимо, не волновала. Да и привыкли уже: "святая троица" жила здесь со дня основания филиала. Отправляясь на свою "кухню", Сьюзен - пожелала: не потеряйся, затоскуешь дай знать, развеселим. Марио все еще с трудом понимал многое, что говорилось между ними: какое-то содержание сказанного и несказанного, но заложенного между слов, ускользало от него.

На всякий случай он известил Полковника. Тот посмотрел на него бесстрастным птичьим взглядом:

"Вольному - воля". Этим он давал понять, что никакого разрешения тут не требуется и вообще пора уяснить - здесь Марио сам себе голова. Запрещать ему что-то или как-то ограничивать никто не собирается, разве что посоветовать или порекомендовать. "Когда вас ждать?" - для порядка спросил Полковник.

Машина подошла через минуту после вызова. За рулем сидел вислогубый. Везет же мне, неужели в гараже не нашлось никого другого, подумал Марио. Наверное, не только подумал.

- Возить вас буду я. Всегда, - внес ясность, не глядя на него, водитель. - Меня зовут Джеймсом.

- Хорошо, Джеймс, - миролюбиво сказал Марио и покосился на автомат, лежавший на сидении рядом с водителем. В его обязанности входило, видимо, не только крутить баранку. Надеюсь, со мной тебе потеть не придется.

Пока ехали по шоссе, Джеймс не столько следил за дорогой, сколько высматривал что-то в зеркале заднего обзора. Несколько раз оборачивался, хотя шоссе было на удивление пустынным, и никто обгонять не собирался. Только уже на въезде в пригород увязалась какая-то замызганная колымага неопределенного цвета. Джеймс пропустил ее вперед, цепким взглядом проводив пассажиров - двух юнцов, у которых и времени не было, чтобы взглянуть на спидометр, - так они болтали.

За неделю Марио успел отвыкнуть от скопища домов, автомашин, людей и теперь поглядывал на уличную суету с каким-то потусторонним любопытством. Так вглядывается в хорошо знакомые места человек после долгого отсутствия: ничего, вроде бы, не изменилось и в то же время все чужое, не принадлежащее ему. Он уже не частица этого бегущего, смердящего, тяжело дышащего чудища, а пришелец из другого мира. Глаз подмечал то, на что раньше не обращал внимания. Район, где он снимал квартиру и куда недавно еще, как к пристанищу, возвращался после безуспешных поисков работы, казался теперь и неуютней, и неопрятней. Бумага на тротуарах, переполненные мусорные баки, потеки на стенах, прокопченные стекла окон.

Остановились, не доезжая до дома. Почему-то Марио не захотел, чтобы соседи видели его в компании с вислогубым. Тот и не собирался прятать автомат. Хотя бы прикрыл чем.

- Мне с вами? - спросил Джеймс.

- Оставайся, я скоро.

Ему повезло: в подъезде он столкнулся с хозяйкой.

Однако поведение этой степенной, всегда уравновешенной и, как предполагал Марио, хитроватой женщины показалось странным. Увидев его, она отступила в некотором замешательстве. На стареющем, но еще без заметных морщин лице изобразилось не то удивление, не то испуг.

- Это вы, сэр?! - не поверила она своим глазам.

- Кажется, это еще я, - подыгрывая ее состоянию, удостоверил он свое присутствие.

- О, наконец-то! Вы пропали так неожиданно, не предупредив. Я не знала, что и подумать, собиралась в полицию звонить. Мало ли что. Вокруг каждый день столько случается...

Она уже справилась с секундной растерянностью и изливала словесный поток, что, кстати, тоже было не в ее характере: разговорчивостью она не отличалась.

- Я сменил работу и часто буду в разъездах. А когда вам звонить в полицию - непременно извещу телеграммой, - пообещал Марио.

Она, похоже, обиделась на него, но теперь это не имело значения. Договорившись, что зайдет к ней минут через десять, чтобы расплатиться, он поднялся на третий этаж. От встречи с хозяйкой осталась оскомина: что-то в его отсутствие произошло, и это что-то имеет отношение к нему.

Едва войдя в комнату, он увидел на полу оранжевый конверт. Подсунуть его под дверь не могли, мешал порожек. Кто-то входил и намеренно положил письмо на самое видное место. Оранжевый цвет тоже не случаен. Кому-то очень хотелось, чтобы на послание сразу же обратили внимание. Что ж, цель достигнута.

Марио вскрыл письмо. В записке, отпечатанной на машинке, некий Роджер Гликоу назначал ему встречу в центральном павильоне выставки бытовых приборов, ежедневно с десяти до одиннадцати утра. Ни подписи, ни даты. Марио порылся в памяти: знакомых с такой фамилией не оказалось. Адрес выставки что-то напомнил. Да это же недалеко от офиса, где он встретился с Полковником. Возможно, кто-то из его парней запоздал с приглашением, и оно лежит здесь с того дня, как он перебрался в Нью-Беверли. Однако это предположение тут же отпало. Теперь, зная Полковника, он готов руку дать на отсечение: таких накладок у того просто быть не может.

- Ко мне кто приходил или спрашивал? - буднично поинтересовался он, расплачиваясь с хозяйкой за квартиру. Та изобразила удивление. Лучше бы не притворялась - не так заметна была бы фальшь. Сама же отпирала для кого-то комнату и наверняка не бескорыстно. За негласные услуги всегда платили и еще больше - за умение молчать. Однако слишком уж перепугана, дело, пожалуй, не в одном только письме. Марио почему-то был уверен, что сейчас, когда он уйдет, она бросится к телефону, чтобы известить кого надо о его появлении, если еще не позвонила, пока он был у себя.

Джеймс, похоже, не выбирался из машины. Он изучающе посмотрел на подошедшего Марио - все ли в порядке? - и взгляд его снова стал отсутствующим. На широком лице в обнимку спали лень и равнодушие. Вот только губа... Еще секунду назад имевшая вполне приличный вид, она поползла вперед, налилась, вспухла и, наконец, отбивной котлетой улеглась на подбородок. Замечательная губа! Не губа, а барометр. Марио дал себе слово научиться читать его показания. Сейчас Джеймс, должно быть, расслабился. А до этого? Что держало его в напряжении?