Роберт Говард - Альмарик

Акра без особой охоты подошел ко мне и наклонился.

-- Не шевели своей дурацкой башкой, -- угрожающе прорычал он.

-- Пошел прочь! -- огрызнулся я. -- Ничего мне от вас не нужно. Только попробуй дотронуться до меня -- узнаешь, с кем имеешь дело!

Человек, раздраженный моим бссмысленным, с его точки зрения, упорством, положил мне руку на лицо и попытался резким движением прижать мою голову к полу. Это было ошибкой с его стороны. Мои челюсти впились в его палец; послышался душераздирающий вой, и лишь с помощью товарищей Акре удалось вырвать поврежденный палец из моей хватки. Обезумев от боли, он вскочил на ноги и неожиданно изо всех сил пнул меня в висок. Ударившись раненной головой об угол скамьи, я снова потерял сознание.

Вновь придяв себя, я обнаружил, что рана моя перевязана, а сам я связан по рукам и ногам, да к тому же вновь прикован к другому кольцу, несомненно, более надежно вмурованному в стену. Было темно. Сквозь решетку виднелся кусочек ночного звездного неба. В нише стены горел странным белым пламенем одинокий факел, освещавший часть комнаты. На скамейке, подперев голову руками и поставив локти на колени, сидел человек, во все глаза внимательно глядевший на меня. Рядом с ним стоял большой золотой сосуд.

-- Я уже сомневался, что ты вообще очухаешься, -- наконец сообщил он.

-- Какого-то пинка будет мало, чтобы покончить со мной, -огрызнулся я. -- А вы -- всего лишь стая слабаков и хлюпиков. Если бы не рана и не эта проклятая цепь, я бы вам всем показал...

Похоже, мои оскорбления не столько разозлили, сколько заинтересовали его. Потрогав покрытую свежезапекшейся кровью ссадину на колове, он спросил:

-- Кто ты? Откуда ты пришел?

-- Не твое дело, -- отрезал я.

Пожав плечами, он одной рукой взял стоявший рядом с ним сосуд, а другой -- вытащил из ножен кинжал.

-- Здесь, в Котхе, никто не должен быть голодным, -сказал он. -- Я поставлю эту чашу рядом с тобой, чтобы ты мог поесть и попить, но учти, если ты попытаешься ударить или укусить меня, узнаешь на своей шкуре, насколько остер мой клинок.

Я промычал что-то неопределенное, и он наклонился, поставил чашу рядом со мной, а затем поспешно отодвинулся на безопасное расстояние. В чаше оказалось нечто вроде похлебки, утолявшей одновременно голод и жажду. Поев, я почувствовал, что настроение мое улучшилось, и уже с большей охотой ответил на вопросы стражника.

-- Меня зовут Исау Каирн, я американец, с планеты Земля.

Удивленно подняв брови, он переспросил:

-- А где это? За Кольцом?

-- Я не понимаю тебя, -- ответил я.

-- А я -- тебя, -- покачал он головой, -- но если ты даже не знаешь, что такое Кольцо, значит, ты не мог прийти из-за него. Ладно, потом ты объяснишь все это. Но скажи мне, откуда ты шел, когда мы заметили тебя на равнине, приближающимся к городу. Это твой костер горел неподалеку всю прошлую ночь?

-- Наверное, мой, -- ответил я. -- Много месяцев я прожил в холмах к западу отсюда. Лишь несколько дней назад я спустился на равнину.

Вытаращив глаза, мой страж уставился на меня.

-- Ты жил на холмах? Один, всего лишь с кинжалом?

-- Ну да, а что такого? -- спросил я.

x x x

Он покачал головой, словно сомневаясь или не веря мне.

-- Еще несколько часов назад я сказал бы, что ты просто лжешь. Но теперь я уже не настолько в этом уверен.

-- Как называется этот город? -- спросил я его.

-- Котх, город племени котхов. Наш вождь -Кхосутх-Головорез. Меня зовут Тхаб-Быстроногий. Сейчас меня назначили сторожить тебя, пока остальные воины держат совет.

-- Что еще за совет? -- поинтересовался я.

-- Они обсуждают, что с тобой делать. Совет начался на закате, и не похоже, чтобы дело шло к концу.

-- А в чем разногласия?

-- Ну, -- чуть замятся Тхаб, -- некоторые хотят тебя повесить, другие же предлагают содрать с тебя шкуру живьем.

-- И что, никому не пришло в голову предложить отпустить меня с миром? -- спросил я с мрачным юмором.

Тхаб только холодно посмотрел на меня:

-- Не прикидывайся дураком, -- буркнул он.

В этот момент за дверью послышались легкие шаги, и в комнату вошла девушка, которую я уже видел раньше. Тхаб неодобрительно посмотрел на нее.

-- Что ты здесь делаешь, Альтха? -- спросил он.

-- Я хочу посмотреть на незнакомца, -- ответила она мягким, мелодичным голосом. -- Я никогда не видела таких людей. Его кожа почти такая же нежная, как моя, и на ней нет волос. А какие странные у него глаза! Откуда он пришел?

-- Говорит, что с холмов, -- буркнул Тхаб.

Глаза девушки широко раскрылись от изумления.

-- Но ведь на холмах никто не живет, только дикие звери! Неужели он тоже какое-то животное? Но я слышала, что он умеет говорить и все понимает.

-- Так оно и есть, -- подтвердил Тхаб, -- а еще он умеет вышибать мозги из наших ребят голыми руками, которые тверже и тяжелее, чем булыжники. Так что шла бы ты отсюда от греха подальше. Если этот дьявол схватит тебя, то сожрет целиком -- и хоронить нечего будет.

-- Я не буду подходить к нему, -- заверила девушка. -- Но, по правде говоря, Тхаб, он не выглядит таким чудовищем. Смотри, в его взгляде совсем нет злости. Скажи, а что с ним сделают?

-- Совет решит. Может быть, предоставят ему возможность сразиться один на один с саблезубым леопардом, без оружия.

Она всплеснула руками -- такого, полного чувства, человеческого жеста я еще не видел на Альмарике.

-- Но за что, Тхаб? Он ведь ничего не сделал. Он пришел один, без оружия, не прячась. Стражники выстрелили в него без предупреждения, а теперь...

Тхаб с раздражением взглянул на девушку.

-- Если я скажу твоему отцу, что ты вступаешься за пленника...

Угроза была вполне серьезной. Девушка тотчас же осеклась.

-- Не говори ему, пожалуйста, -- взмолилась она.

Вдруг Альтха снова загорелась и, отойдя к дверям, крикнула:

-- И все равно, это неправильно! Даже если отец до крови выпорет меня, я все равно буду говорить так!

Со слезами на глазах она выбежала из комнаты.

-- Что это за девушка? -- спросил я.

-- Альтха, дочь Заала-Копьеносца.

-- А он кто?

-- Один из тех, кого ты так любезно отделал некоторое время назад.

-- Ты хочешь сказать, что эта девчонка -- дочь такого... -- мне не хватило слов.

-- А что с ней не так? -- не понл меня Тхаб. -- Она ничем не отличается от остальных женщин нашего племени.

-- Значит, все женщины похожи на нее, а мужчины -- на тебя?

-- Ну конечно. Разумеется, все чем-то отличаются друг от друга, но в общем... А что, в твоем народе это не так? Хотя, скорее всего именно так, если ты, конечно, не единственный в своем роде уродец.

-- Эй, полегче, -- начал раздрожаться я, но тут в дверном проеме показался другой воин.

Войдя, он сказал:

-- Я пришел сменить тебя, Тхаб. Воины решили отложить дело до утра, когда вернется Кхосутх.