Василий Головачев - Реквием машине времени

Ознакомительный фрагмент

— Не прощаюсь, — звонко засмеялась Тая и взяла Кострова под руку. — Пойдемте, рыцарь.

Они ушли.

— Красивая девочка, — вздохнул Рузаев — И, видать, еще не испорчена мужским вниманием.

— Да, — согласился Гаспарян и подумал об Ивашуре. — Они с Иваном чем-то похожи, да? Волосами особенно.

— Миша, — через некоторое время позвал он, — у тебя дети есть?

— Дочка, Галина. — Рузаев, прищурясь, посмотрел на товарища. — А что?

— Да это я так, к слову… Сколько ей?

— Двадцать четвертый пошел.

— Да ну? — поразился Гаспарян. — Это сколько же тогда тебе?

— Сорок семь. Что, хорошо выгляжу?

Гаспарян покачал головой.

— Я думал, ты мой ровесник, мне тридцать четыре…

Костров вернулся к обеду без Таисии. Она пообещала прийти к вечеру и побежала на вокзал сдавать билет.

Подходя к биваку, Иван заметил за редким сосняком у дороги двухвинтовой вертолет и поспешил к палаткам. За время его отсутствия возле лагеря побывала какая-то автомашина, это он определил по отпечаткам шин, а вертолет был двухместный, легкий — «Ка-18».

Возле их оранжево-синей палатки стоял Гаспарян и разговаривал с двумя незнакомцами в серых брезентовых спецовках.

— Понятно, — сказал один из них, плотный, с ежиком седых волос. — Доложу начальству, пусть решает. Поехали, Витя.

Очкастый долговязый Витя мотнул головой, отвечая на приветствие Кострова, и зарысил к вертолету.

— Это наш сотрудник, Иван Костров, — представил Ивана Гаспарян.

— Матвеев, — протянул руку седой. — Странные тут у вас дела творятся, товарищи ученые. Ну да ладно, еще не раз сюда приеду, чует мое сердце. Пока…

Вертолет улетел.

— Электрики? — спросил Костров.

— Начальник дежурной смены Жуковской подстанции, — буркнул Гаспарян. У него отчего-то испортилось настроение.

— А еще кто приезжал? Я видел на дороге следы машины…

— Случайные гости. Проехали мимо, в лес. — А где Михаил?

— Тут я, — ответил из палатки Рузаев. — Пришли?

— Я один.

Рузаев выглянул.

— Уговорил-таки остаться? Молодец! Я был о тебе лучшего мнения.

— Не уговорил, обещала прийти вечером.

— Тогда другое дело, — хмыкнул Рузаев и снова скрылся.

— Зачем хоть электрики прилетали?

— Утечка возросла, — очнулся от раздумий Гаспарян. — Напряжение в сети «село» почти на десять процентов. Если так пойдет и дальше, придется воевать с пауками всерьез, иначе район останется без электричества.

Костров изучающе посмотрел на озабоченное лицо Сурена. Таким он его еще не видел. Сдержанная насмешливость Гаспаряна куда-то исчезла, уступив место угрюмой нерешительности и тревоге. В подобной ситуации никто из них не был, но Гаспарян интуитивно чувствовал серьезную опасность паучьего нашествия и мучился сомнениями относительно правильности своих действий, хотя уже понимал, что инициатива перешла в руки Ивашуры, а сам он, по сути дела, ничего толкового не придумал и не сделал.

Костров сунул голову под полог палатки и шепотом спросил Рузаева, перезаряжающего фотоаппарат:

— Что это Сур ходит, как под наркозом? Что тут у вас произошло?

— Ничего, — сказал из-под одеяла Рузаев и добавил, понизив голос: — Просто в нем сейчас умирает лирик.

Костров почувствовал в словах Михаила дружеский совет не мешать и буркнул:

— Понял.

Взяв из ящика складывающийся электрозонд и электрометр, он сказал в спину Гаспаряну, что идет в лес.

В паучьем «логове» ничего не изменилось, если не считать того, что площадь, занимаемая паутинами, увеличилась. Пауки принялись застраивать Скрабовку и кое-где пересекали дорогу недалеко от старого места расположения лагеря.

Костров наблюдал за «каналом», снабжающим паучий «город» водой, пробрался к просеке со стороны болота, стараясь думать о пауках «приятно», и долго всматривался в белое мерцание паутинных башен, взобравшихся по опорам линии электропередачи до гроздей керамических изоляторов. «Вот откуда утечка на линии, — подумал он. — Паутина проводит ток в землю…»

Ни одно движение не нарушало мертвой неподвижности леса и паутинного царства, и это было странно, потому что Кострова не покидало ощущение, что за ним наблюдают чьи-то внимательные глаза. Сторожат, подумал он, преодолевая искушение швырнуть в кусты зонд. Пусть сторожат, я мирный прохожий… Повернувшись к просеке спиной, он не спеша двинулся обратно, ожидая «оклика» или «выстрела в спину». Напряжение постепенно ушло, неслышимое ворчание сторожа втянулось в лес, ощущение взгляда со стороны прошло.

Костров вытер холодный пот со лба и ускорил шаг.

Вечерело, когда он, закончив разведку, подходил к палаткам. Откуда-то из-за кустов доносилось бормотание мотора, и Костров понял, что вернулся начальник отдела.

Ивашура приехал не один. Вместе с ним на зеленом с синей полосой «уазике» прибыл невысокий худой майор милиции с двумя молодыми людьми в штатском. Они действовали расторопно, записали рассказ Гаспаряна на диктофон, и Рузаев, свыкшийся с ролью проводника, увел их в лес.

— Только недолго, — крикнул им вслед Ивашура. — Скоро стемнеет.

— А что делать нам? — спросил Гаспарян, несколько повеселевший после прибытия гостей.

— Сегодня — только регистрация фона вокруг зоны с паутинами, а завтра — посмотрим. Хорошо бы, конечно, отловить пару экземпляров, специалисты быстро разобрались бы, откуда эти пришельцы. Не пытались ловить?

— Пробовали, однако, — вмешался вынырнувший из леса Рузаев. — Но встречаются они довольно редко, и реакция у них поистине космическая, да и ловить их небезопасно.

— Куда ты дел районное начальство УВД? — вполголоса спросил Гаспарян.

— Они пожелали остаться одни, дальше обещали не заходить.

— А почему пауков ловить небезопасно? — поинтересовался Ивашура. — Из-за инфразвука?

Рузаев напомнил ему случай с фотоаппаратом Кострова.

— Ну, это не аргумент, — махнул рукой начальник отдела. — Иван, как это было?

Костров рассказал, не зная, как относиться к случившемуся: с иронией или серьезно.

— Когда я его бросил, — вспомнил он вдруг, — в лицо мне пахнуло горячим воздухом. Как из… духовки.

— Любопытно. Что скажет по этому поводу металловед?

— Насчет горячего воздуха ничего, а вообще — хорошо бы этот фотоаппарат отдать в нашу лабораторию, — проговорил Гаспарян, раздувая костер и умудряясь при этом оставаться чистым и франтоватым. — Нужен всесторонний анализ. Но все же считаю, что Иван не мог с такой силой метнуть аппарат, чтобы сплющить его в лепешку. Для этого нужен удар силой в пару сотен килограммов, если не больше.