Питер Уоттс - Эхопраксия

Ознакомительный фрагмент

Все мелькнуло слишком быстро: даже если бы Брюкс владел русским, он все равно ничего не понял бы, обрывки английскою текста запомнились. Например, «Тезей» и «Икар». Что-то про «ангелов» и «астероиды» вспыхнуло прямо посередине экрана и тут же исчезло.

Еще больше символов и цифр: на сей раз — три параллельные колонки красного цвета. Кто-то отвечал.

Мельтешение зомби в пустыне остановилось.

Хм, сказал Шлепанец и поднес палец к правому виску.

Только сейчас Дэн заметил старомодный наушник, аудиоантиквариат, уцелевший с эпохи до кортикальных имплантатов и костяных проводников. Монах склонил голову, прислушиваясь. На стене красно-зеленый шквал превратил идущую беседу в рождественскую мишуру.

На экране управления смерчем оранжевые и красные иконки остыли до желтого. Прикованный вихрь прекратил биться в загоне и спокойно вертелся, подчиняясь приказам. Где-то на полпути к горизонту его старший брат рассеялся мерцающим туманом оседающей пыли.

Пустыня мирно покоилась под брюхом невидимой твари в небесах.

Несколько минут назад Брюкс видел там свою собственную смерть. Или спасение на самом краю. Смерть кого-то, похожего на него (как минимум). До последнего мгновения, прежде чем водоворот его разжевал и выплюнул. В ту же секунду зомби… отклеились.

«Идизел», — произнес тогда Шлепанец. Во всяком случае, Брюкс услышал нечто подобное. «Идизел». Может, какой-то узел?

— Идиузел? — громко сказал он.

Монах повернулся и поднял бровь.

— Идиузел, — повторил Брюкс. — Что это?

— Узел искусственного идиотизма. Он взламывает местные архивы наблюдений для маскировки. Реакция как у хамелеона.

— Почему я? Почему… невидимые корабли в небе? Откуда вообще все это? И почему просто не замаскироваться, как штука наверху?

— Термоизлучение нельзя скрыть, не перегревшись. — объяснил монах. — По крайней мере надолго. Особенно если ты теплокровный. Поэтому лучший способ — притвориться кем-то другим. Динамическая мимикрия.

«Димик».

Брюкс хмыкнул и покачал головой:

— Ты не из Двухпалатников?

Шлепанец еле заметно улыбнулся:

— А ты принял меня за одного из них?

— Это монастырь. Ты говорил, как…

Шлепанец тряхнул головой:

— Я тут в гостях.

«..Аббревиатуры»[6].

Ты военный, — предположил Брюкс.

— Вроде того.

— Дэн Брюкс, — он протянул руку.

Второй мужчина какое-то время смотрел на нее, затем ответил рукопожатием.

— Джим Мур. Добро пожаловать на перемирие.

— Что произошло?

— Они пришли к соглашению. Пока.

Они?

— Монахи и вампир.

— А я думал, там были зомби.

— Там — да, — Мур постучал по стене. Вдалеке появился источник тепла, яркая одинокая точка за линией фронта. А тут — нет. Зомби ничего не могут, если кто-то не дергает их за ниточки. Теперь она придет лично.

— Она?

— Вампирша. Одна штука, — он помедлил, затем добавил, будто это только что пришло ему в голову — Эти твари плохо работают в команде.

Я и не знал, что мы их выпускаем. Думал, их обычно держат…. Ты сам знаешь… в изоляции.

— Я тоже. — От бледного мерцающего света лицо Мура, казалось, побелело. — Не знаю, что с ней случилось.

— И что она имеет против Двухпалатников?

— Понятия не имею.

— Почему она остановилась?

— Враг моего врага.

Брюкс задумался на секунду.

— Ты думаешь, у нас есть проблемы посерьезнее? Э… общая угроза?

— Потенциально.

В пустыне крохотная точка жара достаточно выросла, чтобы передвигаться на ясно видимых ногах. Она вроде не бежала, но пересекала долину гораздо быстрее любого исходника.

— Значит, теперь я могу уйти, — сказал Брюкс. Старый солдат повернулся к нему. Сожаление в его глазах смешалось с отражениями тактических данных.

— Нет, тут без шансов.

Или себя изживет война, или люди.

Около двери в центральном зале стояли два охранника — по одному с каждой стороны, похожие на парочку мрачных големов в одинаковых пижамах. Брюкса внутрь никто не приглашал, и он следовал за Муром, держась в отдалении; шел вдоль коридора другой цели пока не придумал. Туда-сюда носились Двухпалатники, наверное, решали какие-то вопросы, связанные с приручением вооруженного торнадо. В лучах утреннего света, пробивающихся сквозь окна, монахи казались совсем не примечательными; ни загадочных завываний, ни облачений и ряс с капюшонами — вообще никакой униформы. По крайней мере Брюкс ее не заметил. Пара человек носили джинсы, а еще один, уткнувшийся в такпад, был полностью голый, на его груди лишь корчилась подвижная татуировка крылатого животного, которого явно не было ни в одной таксономической базе данных.

А вот звезды светились в глазах у каждого монаха.

Мур прошел мимо охранников в комнату. Брюкс украдкой и с опаской последовал за ним. Часовые стояли как каменные; взгляд устремлен вперед, бежевые комбинезоны одинаково безлики, на поясе — пустые кобуры. Двигались только их тусклые глаза. Они трясись и мельтешили, описывая панические маленькие арки; туда-сюда и вверх-вниз, будто перепуганные души заживо похоронили во влажном цементе. Кто-то в зале кашлянул. Четыре глаза как по команде обратились в сторону звука и на секунду синхронизированно замерли в квадраскопическом дальнем фокусе, потом сорвались и вновь стали дергаться в глазницах.

Брюкс читал, что среди тех, кто до сих пор предпочитал секс в реале, зомби пользовались постоянным спросом. Он попытался представить, как трахаться с существом, у которого такие глаза. И вздрогнул.

Дэн шел вдоль дальней стены. Отсюда было видно всю комнату: Джим Мур, стол с голограмм-дисплеем в режиме ожидания, несколько Двухпалатников, кивающих друг другу. И женщину: стройную как гончая под обтягивающим трико; бледное, словно из костяного фарфора лицо под игольчатой копной коротко остриженных черных волос, челюсти чуть больше положенного выступают вперед, и от этого любой явной жертве не по себе. Она повернулась, когда Брюкс робко зашел внутрь. Ее глаза вспыхнули точно у кошки. Вампирша обнажила зубы — у любого другого существа на ее месте получилась бы улыбка.

Дверь закрылась.

— Эй, голоден?

Дэн подпрыгнул, когда кто-то положил ему руку на плечо, но это оказалась стройная женщина с дредами и теплой, а не вымораживающей улыбкой. Кожа равномерного шоколадного оттенка, а не всех цветов радуги, как ночью. Голос он узнал.

— Лианна, — хмыкнул Брюкс и взял ее за руку, — Ты — первый человек здесь в реальных монашеских одеяниях.