Маяк. Ученик - Андрей Сергеевич Минин

— Вы что, принимаете откат на себя?

— Да. А ты думал, мы будем тратить золото, которое должны зарабатывать для господина младшего магистра? Ты идиот? И не волнуйся так и не трясись. Чего дергаешься? Сразу это тебя не убьет. Я уже пять лет этим занимаюсь, и как видишь — жив. Будешь хорошо работать, тебя еще и подлечат. Все. Иди. Ты мне надоел. Занимай любую свободную кровать и начинай учить ритуалы. Надеюсь с памятью у тебя все хорошо? И давай побыстрее. К нам должны привести еще несколько человек. Пополнить ряды. Книга понадобится им.

Уходить я не спешил.

— Есть вопрос. А что это?

Я дотронулся до присосавшегося к моей шее слизняка, который это почувствовал и стал глотать мою кровь активнее. Голова закружилась.

— Ах, да, — волосатый здоровяк почернел лицом. — Забыл тебе рассказать. Этот слизняк — средство для нашего контроля. Ты же уже думал о том, как сбежать? Так ведь? Не ври, что не думал. Вот этот миленький червяк что отныне живет с тобой в симбиозе — не позволит этого сделать. По команде любого погонщика слизней, это такие парни, таскающие бочки на лямках за спиной — слизняк может резко откачать из тебя кровь, причинить боль или впрыснуть яд, который моментально тебя убьет, но самое забавное — для нормальной жизни им нужно питаться не только твоей магией и кровью, но и особой магией погонщика. Если не покормить эту милую зверушку, то она начинает умирать, перед этим убивая своего носителя. Десять дней — предельный срок. Понял? Даже если ты убежишь — проживешь недолго. Снять эту тварь самостоятельно у тебя не получится. Короче. Забудь о побеге. А теперь иди отсюда, носатый. Я уже устал от тебя.

— Еще вопрос. Я встретил на улице мага, который мне знаком. У него изменились глаза. Стали молочно белыми и лицо… оно словно окаменело. От него веет, какой-то пустотой. Отрешенностью. Тебе это знакомо?

— Вот ты приставучий! Это слепец. Нас, неофитов и учеников еще можно контролировать. Этим, — притронулся он к своему слизню. — А бакалавров — уже нет. Их или убивают, разделывая, и превращая в пилюли, и лекарства или проводят над ними ритуал, делая из них слепцов. Идеальных защитников, сохранивших свои магические способности и адекватность, но имеющих лишь одно желание — услужить хозяину. Видимо этот бакалавр кому-то сильно насолил, так как ритуал что над ним провели, стоит недешево, — Бурам присвистнул. — Его должен проводить младший магистр в круге из более слабых магов и даже для него это выматывающее действие. Ведь нужно полностью подавить волю мага, стереть все его старые воспоминания, которые бесполезны, оставить только рефлексы, и умение ходить в туалет, а не срать под себя. Все! Достал со своими вопросами. Пошел вон!

Он лег на кровать и столкнул меня с нее ногой, от чего я упал на пол и сжал зубы от злости. Его запах… Это проверка. Он не просто так сказал мне, что старший здесь. Хочет показать свою власть надо мной?

Хотелось выместить на нем свою злость, но я этого не сделал. Он только этого и ждет, внимательно за мной наблюдая. Я проглотил обиду и встал. Отряхнулся и ушел искать свободную кровать. Нашел в итоге. Переглянулся с теми, кто лежал рядом, на соседних койках, но желания говорить со мной никто не изъявил, так что я и сам прилег, открыв книгу, которую получил. На первой же странице я увидел рисунок дерева, очень похожего на то, что растет у меня в Атолле и все мое внимание сосредоточилось на книге. До самой ночи я читал, захлебываясь словами, а потом, чтобы ничего не забыть, перечитывал книгу еще раз. Все. Теперь каждое слово высечено у меня в голове.

Уставший, я потер глаза, отложил трактат «сухой кожи» в сторону, собираясь все же вздремнуть, как в наш барак ворвались люди. Солдаты.

Прозвучала команда.

— Встать, собаки! Выползни ведьм, встать я сказал! Обыск! Раздеться догола! Быстро, с-уки! Вы оглохли, рабы⁈

Те, кто сейчас спал, проснулись и стали заучено выполнять команды. Я тоже начал раздеваться, когда вспомнил что в потайном кармане у меня кое-что лежит.

Как я заметил, одежду той девушки что так и не успокоилась и тихо плакала в подушку — забрали, а рядом кинули халат, какие носят все остальные. Когда я разговаривал с Бурамом, не придал этому значения, а стоило бы. Потом ее и всех остальных стали проверять каким-то артефактом, водя им вдоль тела, и я решил, что не хочу терять эту вещь. Камешек, подаренный мне тем мальчишкой-калекой, которого я пожалел на рынке. Я все еще на что-то надеялся. Верил, хоть это и было иррациональным, и я специально замешкался. Достал его и пока никто не видит, проглотил.

— Живее, дурень!

Меня ударили, но я только крепче сжал зубы и разделся. Мою одежду тоже забрали, а взамен выдали серого цвета халат с пришитым к нему глубоким капюшоном и новую обувь.

Солдаты прошлись сальными шуточками по девушкам, что, как и мы — мужики, стояли полностью нагими. Пощупали их. Особенно им понравилась новенькая, та, заплаканная. Рассмеялись, когда она попыталась оттолкнуть их руки.

Мне было ее жаль. Теперь мы в одной лодке.

Женщин в нашем отряде было несколько.

Тут в барак втащили двух новых постояльцев. Уже голых и избитых. Они были без сознания. Их так и кинули к нашим ногам.

— Уложите их на кровати и смотрите, чтобы они не подохли, — приказали нам, и я в числе других помог их поднять. Солдаты ушли, и мне удалось хорошо разглядеть тех, кого к нам внесли. Я улыбнулся и тут же убрал улыбку с лица. Не хотел, чтобы ее заметили.

Это были Титий… А девушка — старший секретарь, слуга Гийома Гриба и его любовница. Приятно видеть знакомые лица.

— Есть жизнь-трава?

Меня снова подняли на смех, и Бурам велел нам ложиться спать. Я послушался. Помочь я все рано ничем не могу. Только прикрыл Тития и девушку тонким одеялом.

Глаза закрываться не желали, так что я просто лежал на своей койке и слушал, как остальные храпят, а кто-то — а именно, Бурам, следит за нами, сверкая глазами, и прислушивается. Он не спал. Мне сказал об этом его запах.

Прошло наверно несколько часов, как я почувствовал, как меня кто-то коснулся под одеялом. Я испуганно вздрогнул и опустил