ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо

– Говорят, что теперь все будет хорошо. Спите спокойно.

После моих слов он будто бы замедлил свое хаотичное движение рваных дымчатых краев, а затем принялся расширяться во все стороны. Достигнув какого-то только ему понятного предела, Темный на секунду застыл без движения, а затем в одно мгновение втянулся сам в себя, схлопнувшись в точку. Это был последний вздох Темного, я знал это точно.

Он отправился домой. Туда, где хорошо и спокойно. Туда, где его давно заждались.

Часть третья

Экстропия

На следующий же день я съехал из комнаты, переселившись в первую попавшуюся квартиру, которую мне предложил риелтор. Там я провел не пару месяцев, как предполагал, а почти полгода. Компенсацию за комнату мне перечислили только в начале зимы. Еще месяц ушел на оформление кредита и поиск подходящей квартиры. Двадцать седьмого декабря я въехал в свое новое жилье. Им оказалась небольшая однушка в старенькой девятиэтажке на восьмом этаже. До меня в ней жила семейная пара, у которых недавно родился ребенок, и они приняли решение расшириться, поэтому состояние квартиры было неплохим. Кое-что требовало ремонта и вложений, но это было некритично. Кое-какую мебель я перевез из комнаты, кое-что оставили предыдущие хозяева.

Первый день после переезда я просто бродил по квартире, повторяя про себя одну и ту же фразу: «Я дома». Я пытался почувствовать ее атмосферу, понять ее настрой, так, как когда-то пытался делать это в своей комнате. Кажется, она тоже присматривалась ко мне, но почему-то мне казалось, что эта квартира была настроена доброжелательно. Мы оба верили, что обязательно подружимся.

Когда я жил в общежитии, у нас был общий чат с соседями в мессенджере, где мы делились какими-то новостями, а Шапоклячка дублировала свои инициативы о сдаче денег и необходимости поставить подпись под очередным заявлением. После расселения чат опустел. Участники стали покидать его один за другим. Перед тем как выйти из беседы, я отправил в него сообщение с несколькими словами: «Всем до свидания, с вами было интересно». Шаповалова тут же отреагировала сердечком, а Мишаня поставил «палец вверх». Я вышел из чата и оборвал последнюю ниточку, соединявшую меня с прошлой жизнью, поэтому я долгое время не знал, как сложилась судьба у моих бывших соседей. Но мы жили не в мегаполисе, поэтому неожиданные встречи иногда все же происходили.

Всего через несколько недель я встретил в автобусе Самохина и Шаповалову. Они сидели ко мне спиной и мило о чем-то беседовали. Надежда Ивановна то поправляла воротник рубашки Андрея Андреевича, то стряхивала с его плеча то ли пылинки, то ли перхоть. Самохин что-то недовольно бурчал в ответ на эти знаки внимания, но когда он повернулся к ней, чтобы что-то сказать, я увидел, что он прищурился, а это на языке мимики Самохина означало только одно – он улыбался. Андрей Андреевич неуклюже и даже как-то по-детски поцеловал Шаповалову в щеку, а затем автобус угодил колесом в выбоину, и он снова принял свое привычное состояние мрачного средневекового памятника. Я не стал нарушать эту идиллию и подходить к ним, чтобы поздороваться. Думаю, что я точно оказался бы рядом с ними лишним.

Колю я видел всего один раз спустя год после его возвращения домой. Он шел вместе с семьей по аллее парка мне навстречу. Коля шагал медленно, опираясь на трость, Наташа шла рядом, держа его под руку, а Верка бегала вокруг них с перемазанным мороженым личиком. Николай отреагировал на мое появление сдержанно, пожав руку и улыбнувшись краешком рта. Наша встреча продлилась минут десять, не больше. За это время мы обменялись стандартными вопросами, получили на них такие же ответы, поделились новостями, да и разошлись в разные стороны. Коля получил выплату от государства за ранение и сразу же купил двухкомнатную квартиру в пятиэтажке, куда переехал вместе со своей семьей. Когда мы попрощались и разошлись, через несколько шагов я обернулся. В этот же момент ко мне повернул голову и Николай. Он улыбнулся и поднял вверх сжатый кулак. Я ответил тем же. Больше я его не видел.

От него же я узнал о судьбе Коротковых. Их забрал к себе их сын. Они переехали в другой город, и что было с ними дальше – никому не известно. Как не было вестей и о судьбе семьи Лужицких.

Единственный, кто отказался от компенсации, а вместо нее выбрал комнату в другом общежитии, был Мишаня. Я увиделся с ним осенью в продуктовом магазине. Сначала этот большой человек начал кричать на весь зал мое имя, а затем чуть не сломал мне спину, похлопывая по ней своей могучей рукой. Мы долго говорили с ним о разном. Я слушал его забавные истории, и мне было хорошо. Мне казалось, что этот человек, даже оказавшись в одиночестве на Северном полюсе, не станет унывать, а примется рассказывать их белым медведям – и даже они научатся улыбаться. Мишаня приглашал меня к себе в гости, я обещал, что как-нибудь обязательно зайду. Пока что не зашел, да и не уверен, что в будущем сделаю это. Все же мне инстинктивно хотелось оставить позади этот период своей жизни, а Мишаня был крепко с ним связан.

Неврубеля я часто встречаю в парке на привычном месте, где он продает свои картины. Он снял квартиру в соседнем от общежития доме и до сих пор совмещает работу и творчество. Впервые встретившись с ним после переселения, я осмотрел его работы и, не найдя нужную, хотел уже поинтересоваться о ее судьбе, но он меня опередил и сказал, что картину с изображением Темного он оставил в своей комнате. Затем помолчал и спросил, понял ли я, кто это был. Я ответил, что понял. Больше мы к этой теме не возвращались. Сейчас, иногда случайно встречаясь с ним, мы обмениваемся приветствиями, иногда задаем ничего не значащие вопросы, и этим наше общение ограничивается.

Тамару Васильевну похоронили на городском кладбище. Оказалось, что никакого сына, о котором она любила рассказывать, у нее никогда не было. Она была обычной одинокой старушкой, у которой не осталось никого в этом огромном мире. Иногда я думаю о ней, и мне хочется верить, что она умерла во сне без мучений и что сейчас ее душа пребывает в свете. Темного я больше никогда не видел.

Общежитие снесли почти через год после расселения. Как мы и предполагали, сейчас на его месте ведется строительство торгового центра.

Хтонь перестала