Хрусталь - Антон Щегулин

и промозглый сезон, люди оживлялись, чаще выходили на улицу, занимались своими делами, общались и даже улыбались, особенно уютно было во всех забегаловках центра, где уже с трудом можно было забронировать местечко на выходных. Ведь дома всех ждало уныние в четырёх стенах, а тут можно хотя бы собраться всем вместе и погорланить, промыв рот чем-то горячительным.

Больше всего мне не хватало стрекоз, которых здесь летом в изобилии, а ближе к середине осени, они все пропадали, переставая радовать меня своими изящными изумрудными оттенками. Попадались конечно и крупные, коричневые довольно уродливые стрекозки, которые впрочем тоже доставляли мне радость, но совсем не такую, как стройные изумрудки.

- Кстати, покажи мне твои бумаги по болезни с пустотами, пожалуйста.

Я был слегка ошарашен, не подозревая, что Ростислав был в курсе о моей маленькой сделке с Володей. Но спорить не стал, вытащил из портфеля всю кипу и передал Харитонову. Он открыл папку, невзирая на дождь, начал изучать.

- Господи, где ты их валял? Всё в грязи и говне…

- Так вышло.

Какое-то время мы молчали, он перелистывал распечатки, рассматривал то, что интересовало больше всего. Затем закрыл и положил рядом с собой.

- В общем, не буду ходить вокруг да около. Мне нужен свой человек в ЦКК, и то что ты на короткой ноге с Касьяновой – это хорошо.

- Звучит как предложение, от которого я не могу отказаться.

Он молча добил окурок, и бросил его в мусорку.

- Ты свободный человек и можешь делать то, что пожелаешь, тем более мы друзья, а для меня дружба важнее работы. – Он повернулся ко мне, выражение его лица было абсолютно безэмоциональное. – Но сам подумай, когда друг просит о маленькой услуге, неужели это западло?

Я даже не нашёлся что ответить, он буквально обескуражил меня своей аргументацией.

- Собственно… Хмм… Ну а что тут скажешь, Рост? Ну давай выкладывай… Ты для меня сделал немало в своё время, не могу же я вот так всё забыть.

- Давай не будем воспринимать это как какой-то обмен… Аж тошно становится от такой мысли. Сведём всё к простой формуле, если Ника что-нибудь расскажет про Чистякова, то ты по-дружески, за бутылочкой пива потом поделишься об этом со своим товарищем, идёт?

- Да без проблем… Я то думал.

- А что ты думал?

- Я думал, что как в фильмах, надо будет в крысу играть, работать на две стороны, всех обманывать, какие-то интриги выстраивать?

- Ты смог бы это сделать?

- Вряд ли…

- Ну и как тебя просить, если ты этого сделать не можешь? Это всё равно что просить тебя построить реактивный двигатель. Ты конечно откроешь книжки, почитаешь, даже может быть придёшь на завод и закрутишь пару гаек, но результат не обеспечишь.

- Вот так у тебя всё просто…

- Да доконала эта работа… - Он отвернулся в сторону и скрестил руки на груди. – Сижу как червь из документации не вылезаю, проверяю все сводки, отчитываюсь, снова проверяю, снова отчитываюсь, тьфу! Надоело…

- Так почему бы…

Он поднял руку в знак того, чтобы я замолчал.

- Ни слова! Я тебя знаю. Даже слышать не хочу.

- Ну хорошо… - Повиновался я.

Мы просидели ещё какое-то время, обсудили пару насущных тем, на том и закончили, разошлись. Я метнулся в больницу, а он… Даже не знаю куда он пошёл.

Глава девятнадцатая

После всех приключений, что выпали на мою долю за последнее время, я решил просто пойти в моё любимое кафе под названием «Мостик». Поесть там простецких блюд: жареную картошечку, солёный огурчик, поварскую котлету из говядины и свинины, а в качестве дополнения – салат из помидоров и огурцов, добротно приправленный чесночной сметаной.

Антураж кафе в стиле Российской Империи. Внутреннее убранство изобиловало старыми вывесками, дубовыми столами, рыжими фонарями, стилизованными под старину. По скрипучему деревянному полу официантки сновали туда сюда в туфлях на невысоком каблуке. Сами были одеты в тёмно-зелёные платья с коричневым фартуком, коротким рукавом, на руках белые перчатки.

Всё был тут хорошо, единственный минус – нестерпимая духота, которая шла прямо с кухни. Бедные девки носились, как проклятые, а пот с них тёк рекой. Владельцу бы стоило поставить здесь хорошую вентиляцию, иначе кто-то точно грохнется в обморок с гипоксией.

Усевшись за один из свободных столиков и шумно выдохнув, я закрыл глаза на несколько мгновений. Нужно было слегка расслабиться. Открыв, обнаружил, что передо мной уже сидит уставшая, с синяками под покрасневшими глазами официантка. Телосложение худощавое, но личико округлое, щеки пухлые. Костяшки пальцев - покрасневшие, на левой руке стройный рядок поперечных шрамов. Всё это говорило лишь об одном: девка выставляется. Я прекрасно знал, что следы реального суицида выглядят иначе.

- Ты что поранилась о пятьдесят бритв сразу?

Она приподняла брови, посмотрела на свою руку, потом снова на меня. В её взгляде явно был интерес, но тему шрамов она кажется не хотела обсуждать.

- Нет… Не пятьдесят… Всего лишь одну. – Она улыбнулась, явно прилагая усилия. – Что вы будете заказывать?

На вид ей было лет шестнадцать.

- Жареную картошку с поварской котлетой, тарелку солёных огурцов, салат из помидоров и огурцов, приправленный сметаной с чесноком.

Она не спешила уходить.

- Меня кстати, Ксюша зовут.

- Григорий. – Я смотрел ей прямо в глаза. – Здесь какие-то новые правила? Теперь надо представляться?

- Нет, просто потеряла бейджик… - Она сделала небольшую паузу, поглядывая по сторонам. – Ну и заметила, что вы без компании. Я тоже без компании

- Разберёмся с этим, когда принесёшь еду. - Прозвучало жёстко, я сам от себя не ожидал. Она как будто немного расстроилась и нехотя встала со стула. – В смысле пообщаемся. Насчёт компании, как ни странно, ты угадала.

Довольно быстро заказ оказался передо мной, мне нравился местный повар, что работает по средам и четвергам. Он делал очень сочные, жирные, нажористые котлеты.

Ещё раз беглым взглядом я оценил молодую - держалась расслабленно, короткое каре из каштановых волос с нависающей на глаза покосившейся чёлкой, сильная растрёпанность, розовая помада на губах смазалась. Карие глаза, хоть и с лёгкой искринкой, но явно уставшие от такой жизни, восточные черты лица, пухлые щёчки, за которые так и хотелось по отечески её потрепать.

Она протёрла стол, поставила свежие салфетки, улыбнулась уголком губ и уже было планировала уходить, как я