Левиафан - Эндрюс Хелен-Роуз

Желание существа, завладевшего Эстер, вернуться в тот суровый край — могло ли оно заставить ее направиться к берегу моря?

Я невольно вздохнул, перебирая в голове невеселые мысли.

— Ничего, — сказала Мэри, от которой не укрылись мои печальные вздохи, — мы найдем их. Они не могли уйти далеко.

— Да, — согласился я, совсем не уверенный, что нам это удается. — Мы уже почти на месте.

Я не мог припомнить такого темного утра и такой безумной погоды. Ветер и так был достаточно сильным. пока мы двигались по дороге вдоль полей, — он несся над пашнями, набрасывался на растущие у обочины деревья и с остервенением трепал их кроны, словно хотел ободрать, как шапки одуванчиков, — но, только выехав на побережье, мы ощутили его подлинную ярость. Не скованный более ни лесом, ни склонами холмов, он с воем обрушился на нас, пугая лошадей и сбивая с тропы. Мильтон не успел придержать шляпу, ее сорвало с головы, закрутило в вихре и унесло прочь.

Ученый проводил ее глазами и безнадежно махнул рукой:

— Ладно, я и раньше обходился без шляпы.

Меня охватило нетерпение — знакомое чувство, которое я испытывал всякий раз, оказываясь вблизи моря: ожидание первого проблеска воды впереди, а затем перед тобой открывается бескрайняя ширь с катящимися морскими валами, и ты погружаешься в мерный, никогда не стихающий гул, который окутывает тебя так плотно, что вскоре перестаешь замечать его. Мне нравилось брести вдоль кромки прибоя, увязая босыми ступнями в холодном и влажном песке, всем существом ощущая, что находишься на берегу таком же древнем, как само время. Однако сейчас причина моего нетерпения была иной. Я пришпорил Бена, понимая, что это нечестно — принуждать коня бежать быстрее, чем ему по силам, неся двух седоков на спине. Но я ничего не мог с собой поделать.

Когда до берега оставалось с полмили, макушки песчаных дюн заслонили полоску моря вдали. Мэри отклонилась немного назад, так что ее висок коснулся моей заросшей щеки. Я испытал острый приступ стыда — не думаю, что Мэри когда-либо приходилось иметь дело с таким грязным, небритым и немытым кавалером, каким в то утро был я.

— Никогда не видела моря, — прошептала она.

Ее слова заставили меня позабыть о неловкости.

— Что, ни разу в жизни?

— Не забывай — я выросла в Лондоне.

— Ну, значит, ты видела Темзу, — усмехнулся я. — Большая река, чем-то похожа на море.

— Надеюсь, что не очень. Темза грязная и воняет как сточная канава. И вся застроена доками. Смутно помню, как в детстве мы купалась в одном из рукавов, но все же море — это совсем другое.

— Когда-нибудь… — начал я, намереваясь сказать, что однажды, в более спокойные времена, мы приедем сюда вдвоем, чтобы провести день на берегу, но осекся, решив, что мои слова прозвучат слишком самонадеянно.

Мэри по-прежнему сидела, откинувшись назад и прижимаясь теплым ухом к моей колючей щеке.

— Что? — переспросила она, ее голос был едва слышен за воем ветра.

— Однажды придут более спокойные времена, — промямлил я, проклиная собственную трусость.

— Возможно, — согласилась Мэри и подалась вперед, держась за гриву коня.

Дорога превратилась в узкую тропу, по обеим сторонам которой поднимались кусты живой изгороди. Под копытами лошадей вместо смерзшейся глины теперь хрустел песок. Ветер швырял его нам в лицо, заставляя опускать голову и прикрывать слезящиеся глаза. Бену это тоже не нравилось, он упрямился, при каждом порыве выгибал шею и сердито дергал поводья, так что мне приходилось тереть ему холку и уговаривать идти дальше. И я все чаще начал поглядывать по сторонам в поисках хрупкой фигурки Эстер, забившейся под изгородь или неподвижно лежащей на вершине дюны. Я всерьез опасался, что в такой безумной круговерти, одетая в легкую ночную сорочку, сестра могла замерзнуть насмерть.

И, конечно же, я искал Генри. Мэри попыталась было звать брата по имени, но ее крик тонул в реве урагана. Низкие дождевые облака продолжали бежать со стороны моря на сушу, они делались все темнее и темнее, грозя погрузить нас среди дня в сумерки.

Мы подъехали к подножию дюны и едва начали взбираться по крутому сыпучему склону, как Мэри схватила меня за руку.

— Смотри! — крикнула она, указывая на вершину соседнего холма.

Мне показалось, что там движется какая-то темная точка, но это могла быть тень от облака. Прежде чем я успел присмотреться, щурясь от ветра, точка исчезла.

— Нет, — сказала Мэри. — Ничего.

Подъем оказался намного круче, чем виделось у подножия дюны. Бен, всю дорогу несший двоих, устал. Мы с Мэри спешились и оставили коня возле чахлых кустиков на склоне. Мильтон, чья кобыла была менее утомленной, тоже спешился, но повел ее за собой в поводу.

Вскоре мы выбрались на вершину. Мэри тихонько ахнула, когда перед нами открылось море. Широкий галечный пляж захлестывали волны примерно в рост человека. Побережье, раскинувшееся к востоку от нас, было изрезано мелкими бухтами, которые вдавались в песчаник и скалы. А к северу лежала водная гладь, уходившая до самого горизонта и сливавшаяся с низким серым небом.

Мы стояли среди ветра и песка, размышляя, что делать дальше. Тропинка, усеянная пятнами влаги от летящих брызг, спускалась к глинистой полоске суши, отделявшей нас от накатывающих волн. Эта часть пляжа простиралась примерно на полмили и упиралась в небольшой каменистый мыс. Там, почти у самого мыса, какой-то рыбак или ловец крабов бросил свою лодку. Я гадал, собирался ли этот человек оттащить ее выше, в более безопасное место, но сдался под напором непогоды и оставил лежать на песке? Мы решили, что спускаться вниз не имеет смысла, так как обзор станет хуже и можно не заметить Эстер.

Но что, если ее вообще здесь нет? Мог ли я ошибиться? Взгляд Мэри был прикован ко мне, она ждала. Я должен принять решение. Что же, придется отправиться на поиски. Нам следует разделиться: мы с Мэри осмотрим дюны к западу отсюда, а Мильтон обыщет бухты в восточной части пляжа. И все же, если я ошибся…

Мэри словно читала мои мысли.

— Они здесь! — перекрывая свист ветра, крикнула она. — Я чувствую это. А ты?

Да. Я чувствовал беспокойство, какую-то странную наплывающую тревогу, которую не мог объяснить и которую связывал с присутствием Эстер. Мэри тоже было знакомо это ощущение.

— Думаю, сэр, вы могли бы остаться здесь, на вершине дюны, и понаблюдать за округой, — предложил я Мильтону, — а мы с Мэри спустимся на берег и поищем там.

— Полагаю, искать не придется, — сказал Мильтон, указывая в сторону мыса.

Прищурив глаза, я увидел маленькую белую фигурку, вынырнувшую из тени валунов. Она подбежала к лодке и принялась толкать ее по песку.

Эстер была такой хрупкой и слабой — я сомневался, что ей удастся сдвинуть лодку с места, не говоря уж о том, чтобы добраться до воды. Но она толкала и толкала, наваливаясь плечом на корму, и, к моему величайшему удивлению, лодка подалась и начала медленно, но уверенно продвигаться к кромке прибоя.

Я сделал шаг, собираясь сбежать вниз по тропинке, но Мильтон ухватил меня за плечо:

— Подожди. Что, если… существо… оставит ее, когда они доберутся до воды?

— Думаете, такое возможно?

— Не знаю, но вероятность есть.

Несмотря на подступающий прилив, расстояние между дюнами и морем никогда не казалось таким большим. Мы молча смотрели, как лодка приближается к воде. Вот первая волна лизнула ее нос и вспенилась вдоль борта. Суденышко было почти на плаву.

Я разрывался на части, наблюдая за происходящим. Даже если у Эстер хватит сил грести против ветра и вывести лодку в залив и даже если демон хочет лишь одного — освободиться, и, едва оказавшись в своей стихии, он покинет сестру, — все равно нет ни малейшей уверенности, что после этого Эстер окажется в безопасности. Волнение сильное, и небольшая рыбацкая лодка может запросто перевернуться, или ее понесет на мыс и разобьет о камин. Я не знал, что предпринять: вмешаться и сберечь тело Эстер или позволить демону покинуть ее тело и спасти душу.