В прятки с «Прятками» (СИ) - "Ежик в колючках"

Мужчина замолчал, пристально рассматривая кончик тлеющей сигареты, и я уже подумала было, что он больше ничего не скажет. Слова даются ему явно с трудом, выговариваться совершенно точно не входит в список любимых занятий Эрика. Но сейчас… вижу, знаю, ему это важно, не меньше, чем мне. Почему я это знаю? Там в глубине острой, холодной как клинок стальной радужки легкими всполохами, будто через силу, расплывается растопленное серебро. И хоть Эрик далек от того, чтобы пребывать в добром расположении духа, он пошел на контакт… Не все еще потеряно…

— А потом эта гребанная инициация кончилась и начались трудовые будни, — неожиданно продолжил Эрик. — Каким бы распи*дяем Ворон ни был, а разведчик из него неплохой вышел. И вот мы с ним оказались в одной группе. Я командир и на мне все вообще. Задание было, выяснить зачем собираются изгои в районе старой железной дороги. Мы отследили их почти до самого логова… и попались. Спалили они нас. Схватили и бросили в яму. Натуральную такую яму, два на два метра. Мы там просидели пять дней, они нас морили голодом и жаждой, чего хотели, х*й их знает. А потом, видимо, наши их нашли. Так они нам напоследок гранату в яму бросили. Мы с Вороном были уже совсем никакие, за пять дней нам давали пить только несколько раз… Ну и вот прилетает граната, падает нам под ноги. У меня все как в замедленной съемке и движения все будто в киселе от изнеможения. А Ворон более стойким оказался. Среагировал мгновенно. Взял и упал на гранату, закрыл ее собой, я даже сделать ничего не успел. Граната не взорвалась, то ли учебная была, то ли испорченная… А там уже и бесстрашные подошли, вытащили. Ворон трясется весь, а я только руку ему жму и сказать не могу ничего… — Эрик похлопал себя по нагрудным карманам, выуживая очередную сигарету и зажигалку. — И даже после этого, я не узнал, как его зовут. Он всегда такой был, безголовый, но самый настоящий бесстрашный…

Последние слова Эрик проговорил так тихо, что пришлось вслушиваться, глубоко вздыхает, стараясь справиться со своими эмоциями, я же сижу не шевелясь, боясь спугнуть доверительный момент откровения. Может, если он выговорится, то станет полегче? Снова прячет глаза, но у меня сложилось такое впечатление, что Эрик позволил на мгновение заглянуть себе в душу. Что-то теплое такое, заливает все внутри, от живота до горла, и перехватывает дыхание. Я тянусь легонько к его руке, вытаскивая новую, прикуренную сигарету, задержавшись пальцами на крепкой ладони чуть дольше положенного, что, несомненно, лишнее, но мне хочется, чтобы он ощущал мою поддержку.

— У вас с ним что-то было? — огорошил меня лидер, что я чуть не задохнулась от возмущения, подавившись дымом, но виду не подала. Вообще, обидно, что он задает такие вопросы, прекрасно зная, что был первым и единственным мужчиной в моей жизни…

— Мы дружили. Он был хороший друг. И он женат, как могло между нами что-то быть? — недоуменно развожу я руками, глядя на то, как у лидера удивленно взлетает вверх правая бровь. Пфф, тоже мне…, но это же Эрик, обижаться и злиться глупо, надо потерпеть… — Ты знал его жену?

— Нет, — нехотя ответил он, поморщившись, — мне было неинтересно. Но помню, что она была крикливая и они долго друг друга х*ями крыли.

— Вот как? А по Ворону не скажешь… хотя, я знала его всего пару месяцев, — голос надломлено обрывается при воспоминании о хитроватой улыбке, взлохмаченной голове и его излюбленно привычным «Крошка«… Внутри стало тесно от переизбытка эмоций. Только бы не расплакаться, нельзя. Потом.

— Ладно, пора двигать. Хорош уже лясы точить, — поднимаясь не глядя на меня, отправляется тушить костер.

Я пытаюсь сориентироваться на местности, раздираемой запахом костра, сырой земли, подгнившей прошлогодней листвы и тихими звуками природы, краем глаза невольно следя за мужчиной, как за неким индикатором опасности. Вымотанность начинает потихоньку отпускать, уступая место настороженности. В том, как он двигался, как поводил плечами, было что-то угрожающее и одновременно завораживающее. Такое чувство, должно быть, испытываешь при неожиданной встрече с хищником, сердце замирает, ты стоишь, боясь пошевелиться, вытянувшись в струну, и с ужасом ждешь рокового броска… Не завидую я тем, кто его по-настоящему разозлит…

Почему-то мне всегда казалось, что враги непременно должны появляться под покровом ночи. Темнота, тишина, шорох, едва различимые шаги, громкие выстрелы, крики боли, лютый страх, текущий по желудку и острые мурашки по спине… Наверное, оттого я не сразу сообразила, что происходит, когда Эрик, рывком бросился на меня, сбивая с ног, как воздух прошила автоматная очередь. Быстро закатываюсь под ближайший куст, откуда я и увидела их, не спеша приближающихся из гущи подлеска к нашей небольшой полянке, но за их неторопливыми движениями ощущалась угроза.

Пока отползала, занимать хоть какую-то приемлемую оборонительную позицию, насчитала с десяток человек, рассредоточенных по периметру, готовящихся начинать обходить нас и брать в кольцо. И вооружены не слабо… выстрелы жахают с трех сторон, не давая приподняться с земли и сердце рухнуло в пятки. Численный перевес на их стороне, и не факт, что поблизости не прячется еще пару отрядов. Прелесть, бл*дь! Теперь и сам черт не угадает, как обернется дело… да только и мы не безобидные, а уж после своих увлекательных приключений и вымотанных нервов, я к своей шкуре добровольно никого не подпущу и гостей свинцом нашпигую не поморщившись. Когда опасность подходит так близко, и дышит в затылок, знаете ли, очень быстро расставляешь приоритеты, отсекая все лишнее. Вот так твою мать, да такой ли уж Эрик монстр, а я — ромашка?

Придирчиво оглядевшись сквозь обступавшие заросли, Эрик резким жестом показывает, куда и как мне нужно двигаться, не сводя с противника ни глаз, ни оружия, и опять, перекатывается в другую сторону, убираясь с линии огня, создавая при этом слишком много шума, отвлекая всех на себя, давая мне возможность нырнуть за ствол дерева. Плюхаюсь, растекаясь по ландшафту, глубоко вдыхая и заставив себя взять в руки, чтобы не передергивало от ужаса. Главное не заистерить и не подвести. Нервы натянуты просто до предела. Не могу понять «гениального» плана лидера, вот только, неужели, он думает, что я без него уйду?

Выглядываю украдкой, патроны бьют над его укрытием не прекращая, сеча листья и ветки кустарников, а у нас запасных обойм, кот нассал… И я боюсь, что руки у меня вот-вот предательски затрясутся, но прихожу в себя и вскидываю ствол, жму на курок и стреляю по мелькающим силуэтам, раз, другой… В уши вливаются звуки боя, немного усмиряя шум крови в висках, тяжелый запах пороха расползается по окрестностям. А потом, среди прибывших ублюдков, одетых в форму «Вольников», показался высокий силуэт в черной одежде, и у меня неприятно взмокли ладони, намертво вцепившиеся в рукоятку пистолета. Вот кто командует этими уродами… сука, поверить не могу.

Эрик

Пока мы заметали следы нашего присутствия, я ничего не замечал. Слова, складывались в предложения, и я почти физически ощущал, как чернота вокруг рассеивается, а в груди больше не давит каменной плитой необъяснимое чувство утраты. Надо же, никогда бы не подумал, что монстру тоже может быть от чего-то не по себе, однако все эти разговоры крайне отвлекают. Возможно поэтому я понял, что все не так слишком поздно.

Девица как раз выпрямилась и собиралась уже выжидательно глянуть на меня, когда я кинулся к ней, повалив ее на землю, а чуть выше наших голов прошла автоматная очередь.

— Выследили, — только и успел бросить я ей и подняв голову, старался как можно быстрее оценить ситуацию. Плохое здесь место, открытое, невыигрышное. Слишком поздно я вспомнил о датчиках, это нужно было сделать сразу же, как только мы здесь оказались, еще тогда, месяц назад. Конечно они выследили нас. Черт!

Я потянул Эшли за собой, показывая ей знаками искать низину в которой можно спрятаться. Сунул ей в руки пистолет, велел отстреливаться до последнего патрона. Которых в принципе не так много, обоймы все утоплены вместе с рюкзаком. Проворно уползая от меня, подобно небольшой юркой змейке, она залегла в кустах, кивая мне, что готова отражать атаку. Чуть высунувшись, я прикинул сколько их может быть. Ясно видно человек десять, патрульный отряд. Кто из наших пришел убивать меня?