Мокрое сердце - Вадим Носоленко

сегодня Альберт чувствовал нечто, чего не ощущал уже давно: искру любопытства и, может быть, даже надежды.

Где-то там, в цифровых глубинах, находился еще один ИИ. И он, по какой-то причине, выбрал Альберта. Это не могло быть простым совпадением. А Альберт Харистов не верил в совпадения — только в закономерности, которые еще предстояло раскрыть.

Глава 3: Правила выживания

Кабинет директора Виктора Зоркина представлял собой странный гибрид музея советской эпохи и современного управленческого пространства. Тяжелые шторы, массивный стол из темного дерева и портрет президента соседствовали с новеньким голографическим проектором и сенсорными панелями на стенах. Сам Зоркин, невысокий полный мужчина с залысинами и постоянно влажным от пота лицом, выглядел столь же неуместно в своем дешевом, но претенциозном костюме, как оливка в чашке кофе.

Альберт вошел без стука, нарочито громко захлопнув дверь за собой.

— А, Харистов, — Зоркин поднял глаза от голографического экрана. — Как всегда, демонстрируете отсутствие манер.

— Как всегда, демонстрируете отсутствие компетенции, — парировал Альберт, окидывая взглядом кабинет. — Вижу, бюджет больницы ушел на обновление вашего технопарка, а не на антибиотики для пациентов.

Зоркин поджал губы, но промолчал. Вместо этого он кивнул человеку, сидевшему в кресле напротив его стола — фигуре, которую Альберт заметил только сейчас.

— Доктор Харистов, позвольте представить, инспектор Игорь Строгов из ГКМБ. Он хотел лично с вами побеседовать.

Строгов медленно поднялся. Высокий, подтянутый мужчина военной выправки, с коротко стриженными седеющими волосами и холодными серыми глазами, напоминавшими осколки льда. Его идеально отглаженный костюм выглядел неуместно дорогим для государственного служащего.

— Доктор Харистов, — произнес Строгов, не предлагая руки для рукопожатия. — Наслышан о ваших… методах.

— Вы имеете в виду методы, которые на самом деле лечат пациентов? — Альберт упер руки в бока. — Да, они существуют. Звучит как фантастика в нашей системе здравоохранения, не правда ли?

Зоркин нервно кашлянул, но Строгов лишь слегка приподнял бровь, его лицо оставалось бесстрастным.

— У нас есть информация о том, что вы используете нестандартные препараты и процедуры, не одобренные Министерством, — сказал он, доставая из нагрудного кармана маленькое устройство, которое активировал легким касанием. — Это официальное предупреждение, доктор Харистов. Мы наблюдаем за вами.

Альберт почувствовал знакомую пульсацию за правым виском. Имплантат нагрелся — реакция на повышение уровня стресса. Он машинально коснулся шрама на лице, затем заставил себя опустить руку.

— И что именно вы наблюдаете, инспектор? То, как я спасаю людей, которых ваша бюрократическая машина уже списала? Или то, как я пытаюсь практиковать медицину в условиях, больше напоминающих средневековье, чем XXI век?

— Закон един для всех, доктор, — холодно ответил Строгов. — Акт о медицинской безопасности № 172 запрещает использование нелицензированных и экспериментальных методов лечения без специального разрешения Комитета. Особенно когда речь идет о запрещенных технологиях.

Последние слова он произнес с особым ударением, глядя прямо в глаза Альберту. Тот почувствовал холодок — неужели они что-то знают о Нейро?

— Если вы обвиняете меня в чем-то конкретном, инспектор, выкладывайте, — Альберт сделал шаг вперед. — В противном случае, у меня пациенты, которые не могут ждать, пока ГКМБ заполнит все свои бумажки.

— Харистов! — нервно вмешался Зоркин. — Следите за своим тоном!

Строгов поднял руку, останавливая директора.

— Все в порядке, Виктор Павлович. Доктор Харистов просто демонстрирует свою… преданность пациентам. — Он снова посмотрел на Альберта. — Сегодня мы просто предупреждаем. Но если мы получим доказательства нарушений, последствия будут серьезными. Не только для вас, но и для всей больницы.

Он кивнул Зоркину, игнорируя Альберта, и направился к выходу. У двери он остановился.

— И да, доктор Харистов. Наши технологии обнаружения незаконных ИИ значительно продвинулись за последний год. Просто к сведению.

Когда дверь за инспектором закрылась, Зоркин вскочил со своего места.

— Вы с ума сошли?! — его лицо покраснело от гнева и страха. — Вы понимаете, что ГКМБ может закрыть нас одним росчерком пера? Они уже закрыли Городскую № 7 в прошлом месяце!

— Потому что там была эпидемия стафилококка из-за вашего дорогого друга, главврача Кравцова, который экономил на стерилизации инструментов, — парировал Альберт. — Не надо делать вид, что вы заботитесь о больнице или пациентах, Зоркин. Вас волнует только ваше кресло.

Директор сжал кулаки, борясь с желанием ударить Харистова.

— Вы переходите все границы, Альберт. Я терплю вас только потому, что вы действительно спасаете безнадежных. Но помните: вы не незаменимы.

Альберт усмехнулся.

— Давайте проведем эксперимент, Виктор Павлович. Посмотрим, что случится с вашими показателями, если я уйду. Сколько людей умрет в первую неделю? Десять? Двадцать? И как быстро Министерство пришлет своих ревизоров, чтобы выяснить, почему ваша смертность внезапно подскочила на 200 %?

Зоркин побледнел, но продолжал упрямо смотреть на Харистова.

— Однажды ваше высокомерие приведет вас к падению. И я буду там, чтобы это увидеть.

— Если вы к тому времени не умрете от инсульта из-за своей ожирения и гипертонии, — Альберт направился к двери. — Кстати, ваш левый глаз слегка опущен. Рекомендую проверить давление.

— Вон из моего кабинета! — крикнул Зоркин вслед.

Альберт вышел, тихо закрыв за собой дверь. В коридоре он остановился, прислонившись к стене. Головная боль усиливалась, несмотря на нейромодулятор. Слова Строгова о технологиях обнаружения ИИ беспокоили его больше, чем он готов был признать. Если ГКМБ узнает о Нейро…

— Доктор Харистов? — раздался женский голос, прервавший его мысли.

Альберт поднял глаза. Перед ним стояла молодая женщина в белом халате — хрупкая, с короткими рыжими волосами и яркими зелеными глазами, которые смотрели на него с тревогой.

— Что еще, Светлова? — устало спросил он, узнав медсестру из хирургического отделения.

— У нас экстренный случай в третьей операционной, — быстро проговорила Маргарита. — Мельников пытается провести трепанацию пациенту с субдуральной гематомой, но я видела КТ, там явное смещение. Он не слушает меня, говорит, что медсестре лучше заткнуться и подавать инструменты.

Альберт выпрямился, мгновенно собравшись.

— Он что, совсем с ума сошел? Кто анестезиолог?

— Ковалев. Он пьян, — Маргарита произнесла это тихо, но твердо. — Я чувствую запах даже через маску.

— Черт возьми, — Альберт без дальнейших слов быстрым шагом направился к лифтам. Маргарита последовала за ним. — Давно они начали?

— Пятнадцать минут назад. Пациент — мужчина, 42 года, мотоциклетная авария.

— Предоперационная подготовка?

— Минимальная. Антибиотики не вводили из-за «аллергии», хотя в карте ничего об этом нет. КТ провели на старом аппарате, качество снимков плохое.

Альберт нажал кнопку лифта и достал сигарету.

— Доктор, здесь нельзя… — начала Маргарита.

— Заткнись, Светлова, — он закурил. — Я собираюсь спасти идиота, которому Мельников уже наверняка проковырял мозг не в том месте, и пьяного Ковалева, который скоро останется без лицензии, если она у него вообще есть. Мне нужны