Лора Вайс - Наследница (СИ)

- Да пофиг. Чего больше хочешь, то и делай.

И вот так всегда, он словно пытается вырваться из депрессии, но слишком быстро сдается и снова замыкается.

- А хочешь, на улице накрою? – решила все же растолкать его. – Сегодня тепло, прикольно было бы. Типа заход солнца, сумерки, ужин под звуки насекомых… Какая-никакая, а романтика, - усмехнулась я.

- Кому только нужна твоя романтика, - очередной раз огрызнулся Димас, затем поднялся с дивана, взял костыли и прошел на кухню.

- Ты чего встал?

- Пить хочу.

- Мог бы и попросить.

- Тебе самой еще не надоело? – неожиданно он ткнул пальцем мне в плечо, отчего я съежилась.

- С дуба рухнул? – развернулась к нему и принялась растирать плечо. – Какого черта руки распускаешь?

- Я просто понять не могу, ты сюда ради чего таскаешься каждый день? Может, хата нужна? Ждешь, когда я ласты склею?

- Что? – после его слов я чуть дар речи не потеряла.

- Что слышала! – рявкнул он, и швырнул стакан с водой мне в ноги, тот разбился в паре сантиметров, осколки полетели в разные стороны, а несколько вонзились мне в пальцы, поскольку стояла я босиком.

Я только и успела, что пискнуть от резкой боли.

- Совсем озверел? – тут и меня понесло. – Да иди ты в задницу, придурок! Хата мне его нужна! Да подавись ты своим клоповником! Ноги больше моей не будет здесь! Трус несчастный! На весь белый свет бесишься, а оторваться решил на мне? Не думала я, что ты такой мудак!

Но Димас все это время смотрел не в глаза, а на мою ногу, из которой шла кровь. Его лицо побледнело, губы задрожали. Тогда меня отпустило, он же не хотел.

- Ладно, - мгновенно остыла я. – Черт с тобой, я не сержусь.

- Прости, - прошептал он, а у самого слезы на глазах показались. – Прости, пожалуйста, - и он опустился на колено, прямо на те самые осколки. – Я…я…

Я не могла этого видеть, не хотела. Он был полностью раздавлен.

- Прошу тебя, поднимись. Не злюсь я, клянусь тебе. Я все понимаю. Ну же!

Подошла к нему, попыталась поднять, но он словно врос в пол. Раза с третьего удалось его расшатать и уговорить подняться. Подхватив под руку, помогла дойти до дивана.

- Сейчас воды принесу и успокоительного.

- Не нужна мне вода, - посмотрел он на меня такими глазами, что захотелось умереть на месте. – И колеса не нужны.

- Тогда что нужно? – наклонилась к нему, коснулась ладонями лица. – Скажи, я принесу.

Но он не ответил, лишь рассмеялся и откинулся на спинку дивана.

- Расскажи мне, что с тобой? Так же нельзя.

- Я люблю тебя, Рокси. Вот и весь ответ. Люблю и ненавижу. Ненавижу, потому что знаю, что ты просто жалеешь меня, смотришь как на убогого.

Я знала, что однажды этот разговор всплывет, но подготовиться к нему так и не смогла. Но и отвергать его сейчас было нельзя. Что же все так запутано!

- Да пойми ты, не смотрю я на тебя, как на убогого.

- А чувства? Какие чувства ты испытываешь ко мне?  – прищурился он и словно задержал дыхание, затаился.

- Злость, - тут  я не соврала.

- Злость?

- Да. Я так долго пытаюсь вытащить тебя из панциря, пытаюсь изо всех сил, хочу, чтобы ты стал прежним. Но у меня не получается. Выходит, что я только хуже делаю, раздражаю тебя. И это обидно.

- Дело не в раздражении, - он взял меня за руку, подтянул к себе и усадил рядом. – Знаешь, о чем я мечтал, когда ушел в армию?

- О чем?

- Как вернусь к тебе не просто бывшим детдомовцем, а достойным пацаном, который уже чего-то добился, который чему-то научился. Как мы будем, - и тут он покраснел, - кувыркаться в постели часы напролет, как ты будешь ждать меня по вечерам с работы. Но главное, что ты смотрела бы на меня с любовью в глазах. А в итоге я вернулся контуженым уродом, неспособным и никчемным.

- Ох уж это чертово самовнушение, - прошептала я. – Ты сам себе мешаешь. Ни я, ни кто-либо другой не поможет тебе, пока ты сам не решишь подняться.

- Рокс, почему ты уходишь от ответа? Я тебе тут душу изливаю, про любовь, а ты снова-здорово.

Он прав, я боюсь говорить с ним о чувствах, боюсь, отказав, сделать еще больнее. А врать не могу, это было бы несправедливо, Димон не заслужил. Но и молчать сейчас было нельзя.

И я решила поступить так, за что вероятно потом буду расплачиваться. Забравшись на диван с ногами, повернулась к Димасу и начала стягивать с него футболку. Он на пару минут даже оторопел, затем нахмурился и взял, было, меня за руки, однако встретил бескомпромиссный взгляд и тут же отпустил руки. Когда футболка осталась на полу, я перешла к шортам, расстегнула молнию и двумя рывками стянула их с него. Теперь настала моя очередь, Димону я не позволила трогать себя. Поднявшись, встала напротив и начала расстегивать рубашку. И вот, та осталась лежать рядом с футболкой на полу, мои руки спустились к бриджам, только волнение сделало свое дело, пальцы задрожали. А он все видел, ловил каждое движение, каждую эмоцию на моем лице, когда же заметил дрожь, подался вперед, зацепил пальцем за петлю для ремня и подтянул к себе.

- Ты и правда этого хочешь? Или …

- Не продолжай, иначе все зря.

- Тогда разреши помочь.

Я лишь кивнула, хотя этот кивок больше походил на конвульсию. Меня уже всю трясло мелкой дрожью. Димон тем временем аккуратно расстегнул молнию на бриджах и медленно стянул их, после положил руки мне на бедра и начал целовать живот. Вскоре на пол слетело и белье. А поцелуи не прекращались, Димон усадил меня к себе на колено, я ощутила его пальцы у себя на спине. В какой-то момент я зажмурилась, а когда открыла глаза, то чуть не задохнулась, передо мной был не Димон, а Гадриэль. И это он коснулся лица, затем поцеловал в губы, а потом еще и еще, и еще. А я снова ощутила тот невероятный внутренний всплеск.

- Я хочу тебя, - прошептала ему на ухо.

И мое желание скоро исполнилось. Не прошло и минуты, как он оказался надо мной, его губы еле ощутимо касались шеи, груди, живота, отчего тело покрылось мурашками. Я не хотела терять это видение, не хотела, чтобы его образ растаял в воздухе. Горячая кожа ангела словно обожгла, когда он прижался ко мне, а я будто по приказу неведомых сил всем телом подалась к нему навстречу, согнула ноги в коленях и скрестила ступни у него за спиной.  Он же не переставал целовать. И вдруг сделал резкое движение, от которого я ощутила приятную боль.  Стало действительно больно, но мне понравилось. Черт побери, я мазохистка.

Плавность его движений, горячее дыхание – все это разбудило во мне такое влечение, которое неуправляемой волной прокатилось по всему телу, а потом снова и снова. В какой-то момент я открыла глаза и увидела темную энергию, потоками исходящую от меня, энергия проникала в него, укрывала, словно тонкой пеленой. Но я не хотела, чтобы это прекращалось. Я хотела почувствовать то, о чем все рассказывали с таким азартом и одновременно стыдом. И вот, я ощутила мощную вибрацию где-то глубоко внутри, та нарастала с каждым движением ангела, а когда последовал неожиданный поцелуй, все случилось. Но когда я в очередной раз открыла глаза, то увидела не Гадриэля над собой, а Димона. Он так странно смотрел на меня, его взгляд был словно стеклянный. Лицо опять побледнело, а губы отдавали синевой.

- Что с тобой? – я принялась трясти его за плечи. – Тебе плохо?

Но спустя мгновение все изменилось, коже вернулся прежний розоватый оттенок, исчезла синева, а взгляд ожил.

- Димон? Ты как?

- В порядке, а что? – неуверенно улыбнулся он.

- Просто ты побледнел резко.

- Не переживай, умирать на тебе не собирался, хотя это была бы достойная смерть, - засмеялся он.

А я вдруг ощутила пустоту внутри, словно из меня высосали душу. Конечно, довольное лицо пришлось сохранить до самого конца, пришлось с милой улыбкой поцеловать его, бодро встать с дивана, и с игривым поглядыванием в сторону моего первого мужчины, собрать вещи с пола, затем одеться.

Так я и играла роль влюбленной и обалдевшей от восторга девчонки до самого вечера. Зато Димас выглядел таким счастливым, впервые за все время его глаза сияли, улыбка не сходила с лица. А значит оно того стоило.

После ужина, а именно картошки с селедкой, которую я все-таки приготовила, пришло время прощаться. Пора было возвращаться в казармы.

Мы стояли у двери, Димон нежно гладил меня по щеке и смотрел с каким-то неестественным восторгом, с восхищением.

- Ты точно в порядке? – спросила его перед уходом.

- В порядке. Теперь все хорошо, можно и поспать, - усмехнулся он.

- Тогда хороших снов что ли.

- Да. И тебе хороших, Рокси-искусительница, - снова захихикал он.

И я закрыла за собой дверь. Наконец-то, теперь можно не играть. Притворное довольство мигом сошло с лица, на меня накатило сразу все, и стыд, и боль, и презрение к себе.