Станция - Плешь Ведьмы - Андрей Сергеевич Минин

не дав ему начать разговор, захлебываясь словами, начал рассказывать все сам.

Из моих слов выходило следующее. Поручение Яка Кость я выполнил. Действуя точно по инструкции — начертил ритуал, уложившись в месяц. А что произошло после, никак иначе как стечением обстоятельств не назвать.

Рассказал о Прего и его безумной охоте на бывших одноклассников, цель которой до сих пор не ясна. О том, как он нарушил ритуал, прервав меня и ступив на один из знаков. И о том, что после этого случилось.

Рассказал я и об обвинении от егерей в мой адрес.

— И теперь я здесь, — закончил я свой рассказ на одном дыхании.

— Ты менял что-то в ритуале? Отвечай! — Потребовал он. — Ну?

Кости у меня в теле подозрительно заломило.

— Нет! — Вскрикнул я. — Вы что? Я там ничего не понимаю. Делал, как было сказано.

Побуравив меня своим взглядом, он задумался. Поверит или нет? Вот в чем вопрос. И по запаху не понять. Нет его.

Кажется, поверил.

— Держи рот на замке, — велел он. — Я все улажу.

Сказал и ушел, но я так и не позволил себе улыбнуться. Подожду…

Через несколько дней меня перевели в общую камеру. Нас тут было тридцать человек и каждый со своей историей.

Первые дни были самыми тяжелыми. Тридцать мужиков и все злы и хотят эту злость на ком-то выместить. Приходилось драться и часто. Вот как сейчас.

Взмах. Увернуться.

— Нос, ты покойник! — Пообещали мне.

Хорошо, что я крепкий.

— Ох!

Но даже так, пропустив удар по печени, я согнулся и пока вставал, мне прилетело еще и по голове. В глазах запрыгали звездочки, но я не сдался, иначе конец.

Через силу выпрямился и, увернувшись от очередного удара Глеба Заточки, как звали моего врага — ударил его кулаком в горло. Хотел в голову, но не попал.

Теперь он согнулся, пытаясь прийти в себя и встать.

— А НУ РАЗОШЛИСЬ ПО КОЙКАМ! — Пнул в дверь тюремщик, заглянув в окошко камеры из-за шума. — БЫСТРО, С-УКИ!

Мы послушались и, пообещав друг другу взглядами, что это не конец — расползлись по своим углам.

— Сильно он тебя сегодня, — помог мне добраться до койки Егерь, как он просил всех себя называть. Вообще-то это его профессия. Была. Пока его не поймали на том, что он вместо того чтобы охранять особо ценную поляну с источником магии и растениями там растущими, потихоньку продает эти самые растения «на сторону».

Я снял порванную рубашку и был вынужден согласиться. Весь торс в кровоподтеках и синяках разной свежести. От желтых до черных. И ребра болят. Уй.

— Жить буду, — пробормотал я через силу.

— Ну, да. Вы маги народ крепкий.

Из всех кто сидел в этой камере, подружиться, если так можно сказать я смог только с Егерем. Он оказался чуть лучше, чем остальные здесь и не скрывал, в чем его обвиняют.

Он, как и все здесь ждали суда, но как Егерь признался мне — надежды, что его оправдают — просто нет. Доказательства против него железные и очень скоро он, да и я попадем в настоящую тюрьму. А не вот в это вот, обвел он рукой нашу камеру.

— Ты просто не слышал, каково там, — убеждал он меня. — А я слышал. Так что наслаждайся последними днями на свободе, Кай. Какая уж она есть. Ты еще взвоешь, попади мы на каторгу. Отдыхай, пока есть возможность.

Дверь в камеру открылась. Привезли обед и я, как и остальные выстроились в очередь за своей порцией.

Кормили к слову отвратно. Мешанина из каш, без масла. Кусок хлеба и вода. Через пятнадцать минут мы сдали пустую посуду обратно. Разносчик еды строго следил, чтобы мы не оставили себе ложку, тарелку или кружку. За попытку — карцер, о котором ходило много слухов.

История с Глебом Заточкой так ничем и не закончилась. На следующий день его увели на суд и больше мы его не видели.

— Расскажи еще, — попросил я.

Егерь знал много историй, и любил болтать, так что я этим пользовался. Убивал скуку. Шла уже вторая неделя как я здесь, а на суд или к следователям меня еще ни разу не вызвали. Я считал это хорошим знаком.

— О Царствах и других Планах?

— Да.

— Вот ты любопытный, Кай, — хмыкнул Егерь и начал рассказывать. — Я тогда служил в гарнизоне на востоке и нами командовал полковник Сокол. Целый магистр.

— Ого.

— Да, — кивнул он на мое восклицание. — Я тоже удивился, когда узнал что я в составе нашей группы егерей, будем помогать ему в его эксперименте.

— Эксперименте? О чем ты?

— Не торопи меня. Сам скоро все узнаешь.

— Извини. Молчу.

Был уже вечер. Все укладывались спать, и только мы с Егерем шушукались.

— Так вот. Магистр хотел открыть проход в Царство бабочек и исследовать его. Нашел какое-то место, где ткань реальности ослабла и начал готовить ритуал.

На моем лице проступила гримаса скепсиса. Ничего не мог с собой поделать.

— А откуда ты знаешь столько подробностей?

— Не веришь? — Хмыкнул Егерь. — Напрасно. Наш Сокол любил говорить с самим собой. Постоянно спорил и доказывал себе что-то, а мы были рядом, вот я и запомнил кое-что.

— Продолжай.

— Ты только не прерывай меня больше, а то мы так всю ночь просидим, — позволил он себе попенять меня.

Я показал знаками, что зашиваю себе рот ниткой.

— Итак. Не знаю уж как, но проход он открыл. Обычная рябь в воздухе и первыми, как водится, послали нас. Сам магистр рисковать не стал и заставил нас прыгнуть в эту рябь. За это то — вас, магов и не любят. Чужие жизни, особенно простых людей, для вас ничто.

Я промолчал.

— Когда мы оказались в Царстве бабочек — нашей первой реакцией было восхищение. Представь себе поля, полные огромных цветов. Прекрасные запахи. Вокруг летают миллионы бабочек всех размеров и расцветок. От совсем маленьких — желтых и синих, до гигантских, как целый дом — красных и оранжевых, — на этом моменте он прервался, так как на нас стали шикать и он понизил голос еще сильней. — Мы стали рвать цветы. Хотели подарить их нашим женщинам, и тогда нас накрыла тень. Мы подняли головы и с удивлением посмотрели на просто ОГРОМНУЮ бабочку. А она смотрела на нас и готов спорить — в ее глазах был разум, — я охнул, живо представив себе все это. — Магистр был рядом с нами, и она его заинтересовала, и он попытался ее пленить. Кинул в нее свою магию — но она этого даже не почувствовала. Тогда он попробовал снова. Атаковал ее своей силой, сумев порезать ей крылышко, от чего бабочка стала порхать крыльями сильней и казалось сейчас упадет, но не тут то было. Вместо этого она осыпала нас пыльцой. Я и не в таких передрягах бывал и задержал дыхание, а вот парни и магистр, — Егерь покачал головой. — Когда они начали выплевывать из себя свои внутренности, я прыгнул в проход, что был еще открыт и выжил, а они остались там.

— Магистр так глупо погиб?

— Да.

— Дайте поспать, ироды! — Крикнули нам с соседней койки, и мы с Егерем перестали шептаться, а утром его забрали на суд и, как и многие до него, сюда он уже не вернулся. Я остался один. Нет, так-то камера была полной, просто поболтать было не с кем.

Без Егеря все, чем я занимался каждый день — это медитировал. Как только мой источник наполнялся, я гонял энергию по дорогам, а потом ждал сутки и так изо дня в день. Отжимался от пола, по примеру сокамерников. Качал пресс. Приседал. Делал все. Чтобы просто не лежать на кровати.

Неделя. Еще одна. Я здесь уже месяц!

Казалось, я передумал обо всем на свете. Гадал, что было не так с Прего. Вспоминал его запах с нотками безумия. Снова гадал, что было бы если… И так по кругу.

Думал о Плеши Ведьмы, о ритуале, о пропавшей, словно мираж тюремной печати, если это была тюремная печать, а не что-то другое, я ведь так в этом и не разобрался. Думал я и о Яке Кость, что хотел восстановить защиту на «этом», чем бы оно ни было — ценой моей жизни, и души… Я думал и думал.

И наконец, за мной пришли.

— Кай, Левший. На выход. Руки перед собой.

— Бывай, Нос! Встретимся на каторге, — такими словами меня проводили сокамерники.

Конвоиры тем временем грубо заковали мои руки и ноги в наручники, соединенные цепью, из-за чего я не мог бежать или делать резкие движения.

— Вперед, — приказали мне и я пошел.

Поворот. Поворот. Серые каменные стены. Снова поворот и вот я в зале суда с еще десятью заключенными, дожидаюсь своей очереди на скамье подсудимых.

Судья бакалавр.