Писец войска - Олег Мамин

Если отбросить всю эту шелуху, получается, что донесение Мерикара правдиво. Он отправил армию Упуаута под предводительством своего родственника на усмирение бунта нубийских колдунов.

А раз они уже дошли до Анибу, куда царь сослал неприятного родственника, то дела у них идут не так уж и плохо.

— Слеза моего сердца, скажи, это пришло вместе с диоритом от твоего племянника? — уточнил он.

Такими мелкими вопросами царь лично никогда не занимался. К тому же камень везут не во дворец, а в Фаюмский оазис. Значит, письмо ещё какое-то время доставляли ко дворцу.

— Гонец ещё здесь, — ответила женщина. — Я прикажу спросить.

— Не стоит. Я предвижу ответ, — на самом деле он был в письме, но так завуалирован, что трудно понять, что произошло на самом деле: воины Анибу, чья непосредственная обязанность сопровождать добычу камня и его транспортировку, не смогли противостоять бунтовщикам, а армия Упуаута отбила всё потерянное.

А то, что этот прохвост получил по морде — даже хорошо. Это ему полезно. Царь и сам бы ему врезал, да невместно марать божественные царственные ручки о нечистое. Оттого он и оказался так далеко от дворца.

— Душа моего сердца, что ты хочешь от меня? Ты же знаешь своего племянника, — ласково сказал царь.

— Разве ты не видишь, что номархи снова затевают бунт против царской власти? — с жаром, слишком громко завопила женщина.

— Сестра моя, вот, прочти, — царь лично поворошил гору свитков, образовавшуюся рядом с банкеткой, на которой он возлежал. Когда он ознакамливался с докладом, то просто швырял папирус в сторону.

Теперь нелегко найти нужный.

Наконец, ему это удалось, и женщина принялась вчитываться в текст.

— Это и в самом деле случилось?

— Да. Ты оказалась совершенно права, Хатхор моей души. Но Мерикара и его армия Упуаута — это верные мне люди, они как раз и усмиряют бунт. И мне бы не хотелось думать о том, на чьей стороне был твой брат. Как он потерял крепость Анибу и диоритовый карьер?

— Уверена, что он всё может объяснить…

— Сестра моя возлюбленная, ладьи с золотом из Нубии уже идут. И не только с золотом. Вот, посмотри. Подарок Моему Величеству от Мерикара, чью кандидатуру я намереваюсь утвердить на должности номараха.

Аменемхет похлопал в ладоши, хранитель царских секретов, слышавший всё, убежал куда-то, а спустя минуту к его ногам поставили бронзовую пластину, пробитую стрелой. А ещё в ней торчал топор.

— То это за мусор? — не поняла женщина, далёкая от военных дел.

— Как я и сказал — подарки.

— Подарки от Сета? — Непепти заметила рыжие пятна ржавчины на полированной поверхности топора и выразила своё неудовольствие.

Рыжий и красный — это атрибуты бога войны.

— Мерикара что-то такое писал. Надо натирать воском или маслом, чтобы металл не портился, — это он сказал для хранителя секретов. Он распорядится обо всём.

— Я поняла, сердце моё! — женщина всплеснула руками. — Это же небесный металл! Он режет медь как сыр!

— Всё так, душа моя. Я намереваюсь отправить нашего сына с инспекцией. Пусть он посмотрит на всё своими глазами. Если Мерикара действительно верен мне, то зачем ссорится… с таким? — он указал на пластину, которая, если присмотреться, носила следы и других проверок. И кто знает, от чего? И в каком количестве это добро имеется у нового номарха Земли Лука?

Стоит добавить, что ни в одном документе не был упомянут юноша с седыми волосами. Так что Аменемхета с порядковым номером четыре ждёт небольшое открытие.

Глава 13

Колдуны сдержали своё слово и на всём пути нашего следования мы не встретили сопротивления при участии злобной мангу. Как и поправил тот пучеглазый вождь, обычных воинов наш договор не касался, так что некоторые племена вступили в союзы и пытались воспользоваться случаем, чтобы сбросить гегемонию Египта.

Из двух стычек, случившихся по пути в Бухен, только одну стоит упомянуть. Да и то ничего особо серьёзного не случилось. Нас застали врасплох ночью, вырезали часовых, но отмеченные Упуаутом командиры, как и я, почувствовали нападение сверхъестественным образом.

Быстро подняли спящих, предотвратили панику, построили подопечных в фаланги, погудев в трубы. Этот рефлекс сработал даже у сонных. Услышав сигнал воины, ещё сонные, похватали щиты и копья и встали в боевые порядки.

Пленных не брали и на следующий день устроили пир для крокодилов: мутные воды Нила стали красно-чёрными от сброшенных в них тел нападавших.

Почти две сотни павших египтян захоронили со всеми почестями, какие возможны в условиях похода.

Их обернули пеленами, взятыми заранее именно для такого случая, и сложили в братской могиле.

В заупокойной службе я не принимал участия, меня от неё отстранил Анхесенамон. Он лично взял на себя роль главного жреца-херихеба, а шестеро меченых стали при нём младшими причетниками.

По какой-то причине мне не позволили даже приблизится к месту, где проходила церемония, сославшись на то, что моя сила помешает. Не понял. о чём речь, но пояснить командующий отказался.

После того магического поединка отношение ко мне начало постепенно меняться. Я и сам не пойму на какое. На прямые вопросы никто не отвечает, но вроде бы ничего особенного они не видели. Вообще ничего не видели из-за яркого свечения, внутри которого мы находились.

Дистанция между мной и войском нарастала постепенно, с каждым днём воинам становилось всё труднее и труднее общаться со мной непринуждённо.

Иногда я ловил в их глазах страх, иногда чрезмерную почтительность, но никогда дружеской теплоты. Хоть и раньше все понимали, что я на более высокой ступени социальной лестницы, но зато они охотно отвечали, когда инициатива поговорить по душам исходила от меня.

Иногда хочется посидеть вместе со всеми у котелка с варевом, послушать разговоры. Впрочем, по гигиеническим соображениям, я лишь пару раз ел из общей посуды, всегда откладывал в свою личную тарелку первую пробу. А ещё я ем ложкой, которую сам вырезал. Они же берут пищу, даже каши, руками. Может быть в этом дело?

Вряд ли.

Скорее всего сыграли роль слухи. Ведь никто из простых воинов не видел нашего сражения с Мазигой. А значит строятся предположения. Обсуждают. Шепчутся. А все знают, как слухи трансформируются со временем. И временной срез для народного фольклора не имеет значения.

Говорят, что сказки и былины — это ни что иное как искажение в процессе многократных пересказов вполне