Дэл Ховисон - Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III

Он представлял себе, какими будут на ощупь ее груди, как он коснется ее между ног и как она будет трогать его так же, как он сейчас трогает себя.

— Тебе надо бы с ней поторопиться.

Тим подпрыгнул и отдернул руку. Натянул сброшенное было одеяло.

— Господи, ты какого черта за мной шпионишь?

— Ты знаешь, что она тебя хочет.

— Заткнись.

— У нее по глазам все видно.

— Да откуда ты знаешь? Ты умер пять лет назад. И у тебя никогда не было девушки. Ты понятия не имеешь, на что это похоже.

В комнате повисла тишина, и Тим почувствовал себя жутко. Он не хотел говорить брату о смерти. Эрекция сошла на нет.

— Дэннис? Прости. Мне не стоило так говорить.

Тишина. Тим выбрался из постели и включил свет. Верхняя койка была пуста.

Все эти годы после смерти Дэнниса они жили вместе и хранили в секрете свою дружбу. Связь между братьями становилась только сильнее, Дэннис понимал его так, как никогда не смогли бы понять друзья, и Тим знал, что ни за что на свете не хочет потерять эту дружбу.

— Дэннис! Вернись. Пожалуйста.

Он отставил стул от стола, сел и уставился на кровать. Миг спустя услышал тиканье часов и посмотрел на циферблат. 4:42 утра.

Пистолет должен был быть закрыт в шкафу возле ванной, но вся квартира была перевернута вверх дном. Отец уходил, и ни Тим, ни Дэннис не знали почему. Мама все время плакала у себя в спальне. Она выходила только на работу, а когда возвращалась, приносила близнецам еду из фастфуда. Две недели они питались только пиццей, тако и куриными крылышками.

А потом мама пришла в себя. Она ни разу не сказала, почему папа ушел и почему больше не навещает их. С тех пор Тим видел отца только раз, на похоронах Дэнниса. Но даже тогда они не смогли поздороваться. Отец сидел в церкви на заднем ряду рядом с женщиной, которую Тимми не знал.

Шкаф не был заперт.

Наверное, из-за спешки, с которой собирался отец. Он хватал вещи как попало, бросал их в два старых чемодана, прожигал мальчишек взглядом, кричал на маму, а та кричала на него в ответ.

Близнецы сидели на диване, держались за руки и надеялись, что рано или поздно весь этот шум закончится.

Папа снова закричал на маму, а потом выбежал из дома, хлопнув дверью. Мама проплакала больше часа, затем умылась и тоже ушла. Тим знал, что она отправится в бар на соседней улице. И тогда еще надеялся, что папа там ее встретит.

— Ну и разгром.

— Ага.

Повсюду валялась разбросанная одежда: мамина, папина и даже их — все вперемешку. Мальчики собрали свои вещи и отнесли к себе в комнату. В кухне весь пол был усеян осколками стекла. По гостиной разлетелись бумаги.

— Это, наверное, счета, — сказал Дэннис.

— Эй, смотри.

Дверца шкафа была приоткрыта. И через стеклянную вставку в ней мальчишки увидели пистолет.

— Вау! Я достану, — сказал Дэннис, открыл дверцу и схватил оружие.

— Дай подержать! Это я первый его увидел!

— Нет. Я его…

— Черт, Дэннис, ты всегда все получаешь первым, и…

Тим заставил себя отвлечься от воспоминаний о том жутком дне и снова посмотрел на верхнюю койку.

Впервые в жизни он чувствовал себя одиноким. Невидимая эластичная нить, всегда соединявшая их с Дэннисом, порвалась, как спасательный трос, и теперь шлюпка Тима дрейфовала по жизни сама.

Он открыл верхний ящик стола и вытащил свой альбом. Там были фотографии его и мамы, его и Дэнниса, за несколько лет до смерти. Он коснулся фотографии Дэнниса и попытался улыбнуться, но тяжесть на сердце не отпускала.

Слезы потекли по щекам. Он высморкался, вытер лицо и щелкнул выключателем, а потом забрался обратно под одеяло. Мысли о Лизе не шли в голову. Он вспоминал только себя и Дэнниса, их дружбу. Полчаса спустя ему удалось заснуть.

— Привет, соня. Пора вставать.

— Дэннис?

— А кто ж еще?

— Ты вернулся!

— Я не смог уйти. И соскучился.

Тим встал у кровати и уставился на него.

— Сегодня суббота. Хочешь вечером в кино?

— Ага.

Тим оделся, и они спустились к завтраку. Дэннис, как всегда, бродил по кухне и гостиной, дожидаясь, когда Тим доест свои хлопья. Мама читала газету и пила черный кофе.

— Знаешь, тебе тоже пора попробовать. Мы достаточно взрослые, чтобы пить кофе, — сказал Дэннис.

Тим пожал плечами и беззвучно ответил:

— Мне не нравится запах.

— Зато Лизе понравится, что ты его пьешь. Будешь казаться старше.

Тим доел «Рисовые Криспи» и поставил тарелку в раковину.

— Она хочет, чтобы ты повзрослел. Чтобы ты ее трахнул.

— Что?

— Тим? — Мама обернулась к нему. — Я ничего не говорила.

— Да нет, ничего. Извини, мам. Я просто…

— Снова разговариваешь с Дэннисом? Я думала, это давно прекратилось.

Дэннис расхохотался.

— Ты хоть иногда чувствуешь, что он все еще здесь? — спросил Тим.

Мама отложила газету. Дэннис рассматривал то ее, то брата.

— Я каждый день чувствую его присутствие. Он всегда со мной.

— Фигня, — фыркнул Дэннис. — Ничего она не чувствует.

— Это да, — сказал Тим. — Но я имею в виду, что он действительно рядом.

Он покосился на брата, который уже надел его зеленую весеннюю куртку.

— Решил пошутить, да?

— Мы никогда его не забудем, — сказала мама, снова уткнувшись в статьи.

Тим прихватил мяч для лакросса и бейсбольную перчатку и зашагал на школьный двор. Задняя стена была сплошной, без окон и дверей, там можно было швырять мяч в стену. Мяч отскочил назад с той же силой и ударил в перчатку.

Минут тридцать Тим бросал мяч снова и снова, а Дэннис скакал перед ним, пытаясь загородить поле зрения. Они часто так играли.

— Я не шутил, — сказал Дэннис. — Она хочет с тобой трахнуться.

— Не говори так. Она хорошая девушка. И даже не думает такими словами.

— Это ты так считаешь. Да все равно. Сделай первый шаг, она только этого и ждет.

На следующий день Тим встретил Лизу после обеда и предложил прогуляться в глубине парке. Почти никто никогда этого не делал, люди предпочитали ухоженные дорожки, которых не было в глубине. Там начинался почти настоящий лес.

Они дошли до зарослей, и Тим, стиснув зубы, взял Лизу за руку. Но девушка не стряхнула его ладонь, только улыбнулась.

— Мило…

— Ну, — сказал Дэннис. — Что я говорил?

Они нашли полянку посреди чащобы, сели и начали говорить о школе. Смеялись и шутили, а Дэннис молча наблюдал, и вскоре разговор пошел по кругу. Соберись и вперед.

Тим, почти успокоившись во время разговора, наклонился к Лизе и поцеловал ее. Она ответила, и поцелуй получился долгим, Тим никогда не чувствовал себя так здорово. Лиза обняла его за шею, он постарался скопировать ее движения.

Собраться и вперед.

Она сводила его сума, и Тим осмелел. Сунул руку под ее футболку, провел ладонью по коже, поднимаясь к груди под чашечкой бюстгальтера, сам не веря, что ему хватило характера такое провернуть.

— Эй! — Лиза ударила его по руке. — Ты что делаешь?

— Я… Я думал…

— Я не такая! Да нам всего по пятнадцать, господи! Я думала, что я тебе нравлюсь.

— Нравишься. Очень.

Она встала и скрестила руки на груди.

— Я иду домой.

— Извини.

— Можешь идти со мной или остаться, но я все равно уйду.

Он проводил ее через парк до самой улицы.

— Лиза, мне правда очень жаль. Ну извини, я сделал глупость.

Она замедлила шаг и посмотрела на него.

— Слушай, давай попробуем дома?

Дэннис смеялся всю дорогу от парка до квартиры.

Позже Тим спросил его:

— Зачем ты мне соврал?

— Просто пытался помочь. Мне казалось, она этого хочет.

— Ты сказал, что знаешь.

— Ну да. Ну, ошибся. По крайней мере тему сисек вы с ней раскрыли.

Лизе и Тиму исполнилось восемнадцать, когда они впервые занялись любовью. Это произошло на заднем сиденье десятилетнего черного «тауруса», который Тим купил из вторых рук. И на этот раз инициатива принадлежала Лизе.

Дэннис сидел на переднем сиденье и не издавал ни звука.

Когда им исполнилось двадцать один, они поженились. Дэннис был неофициальным свидетелем со стороны жениха и стоял вместе со всеми во время венчания. Нарядившись в подходящий смокинг.

Родители Лизы с радостью устроили огромную вечеринку.

— За второй праздник мы платить не будем, — шепнул Лизе на ухо ее отец. — Так что постарайтесь, чтобы эта свадьба осталась единственной.

Отца Тима не пригласили.

Отец Лизы подвел ее к алтарю. Она была самой прекрасной невестой на свете, и Тим никак не мог поверить, что ему так невероятно повезло с женой.

Каждый мой день принадлежит тебе, любимая. Он не говорил об этом Дэннису, но впервые в жизни брат перестал быть самым близким ему человеком.