Мастерство и Преданность - Malki

Мои пальцы всё ещё помнили каждое прикосновение к ткани, каждый стежок, который я вкладывал в то роковое платье. Я видел перед собой его образ — идеальное, совершенное, созданное для того, чтобы уничтожить меня. Как же я мог допустить подобную ошибку? Сделать своё искусство орудием собственной гибели?

Что за чертовы узоры? Что они со мной творят? Каждый раз, когда я их вижу, происходит что-то плохое. Они уводят меня, затягивают, как трясина. И каждый раз я теряю что-то важное. Себя. Свою жизнь. Свою душу.

Ткань всегда была моим убежищем. Когда я был лишь учеником, Эра учила меня простым стежкам, рассказывая истории о том, как каждая ниточка связывает нас с прошлым. "Узоры хранят память", — говорила она, показывая, как сплетаются нити. Тогда я верил, что могу контролировать эти узоры, направлять их. Но теперь они вышли из-под контроля, стали самостоятельными существами, которые играют моей судьбой.

Мне больно думать обо всём этом. Слёзы текут по моему лицу, но я даже не пытаюсь их смахнуть. Они такие же холодные, как и всё вокруг. Те двое — будущая мать и парень, — наверное, уже мертвы. А я на очереди. Охотники где-то рядом. Они найдут меня. Они всегда находят.

В темноте пещеры я различал странные очертания — сталактиты, похожие на застывшие корни какого-то древнего существа. Их причудливые формы напоминали мне те самые узоры, которые преследовали меня. Они наблюдали за мной, словно тысячи маленьких глаз, следящих за каждым моим движением.

И тогда я услышал это. Чавканье. Липкое, едва заметное, но такое навязчивое. Оно было где-то рядом, словно смаковало мою боль. Я замер, чувствуя, как страх сковывает меня. Что это? Кто это?

Звук становился громче, приближался. Моё сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я попытался вспомнить все свои укрытия, все потайные места, которые находил в лесу. Но сейчас я был заперт в этой каменной ловушке, без единого шанса на побег.

Мой взгляд прояснился на мгновение. Я смотрел прямо перед собой и увидел её. Тень. Скрюченную, неестественную, она стояла в углу пещеры. Её лицо было старым, морщинистым, с мерзкой ухмылкой, которая казалась слишком широкой для человеческого рта. Его глаза, маленькие и блестящие, смотрели на меня с наслаждением, словно он смаковал каждую каплю моего отчаяния.

Я затаил дыхание, чувствуя, как сердце бьётся так громко, что, казалось, его слышно во всём лесу. Тень не двигалась, но её присутствие было таким реальным, что я не мог сомневаться в том, что вижу. Это не было игрой света. Это было что-то другое. Что-то, что не принадлежит этому миру.

Её форма менялась, колебалась, как дым над костром. Иногда она становилась похожей на человека, иногда — на какое-то чудовище из детских кошмаров. Но одно оставалось неизменным — её голодный взгляд, который буквально высасывал из меня последние силы.

И тогда она исчезла. Мгновение — и тени не стало. Но на её месте появился узор. Мистический, переливающийся, он увлекал моё сознание, как водоворот. Я не мог сопротивляться. Мои мысли, мои чувства, всё, что было мной, уносилось в этот узор.

Этот узор был похож на те, что я создавал в своих работах. Но теперь они жили своей жизнью, пульсировали, дышали. Я видел в них лица — своих родителей, Лину, лорда Унолома. Все они смотрели на меня с укором, словно я предал их всех.

И я увидел себя. Я бежал по тёмному лесу, ветки хлестали меня по лицу, земля ускользала из-под ног. Я не знал, куда бегу, но знал, что должен. Должен бежать. Потому что он преследовал. Я чувствовал его дыхание, дышущее мне в затылок. Но лес был бесконечным, а тьма — всепоглощающей.

Деревья вокруг были искажёнными, как в кошмаре. Их ветви тянулись ко мне, словно пытались удержать. Корни выступали из земли, создавая препятствия на моём пути. Но самым страшным было то, что я узнавал этот лес — это был тот самый лес, где я потерял родителей. Тьма вновь подступала со всех сторон обволакивая меня.

И я растворился в ней. Растворился в тьме, которая поглотила меня целиком. Последнее, что я почувствовал — это странное освобождение, словно я наконец-то сбросил тяжёлый груз, который нес долгие годы.

И в этой темноте я вновь услышал крик. Сначала он был едва различим, как шёпот на границе сна и реальности. Но затем крик стал громче, пронзительнее, разрывая тишину, словно лезвием ножа. Тьма начала расступаться, и я увидел всё будто бы сверху. Это была она — девушка из повозки. Она лежала на земле у озера, вся в поту, её лицо искажено гримасой боли. Её ноги были раскинуты, а дыхание судорожно вырывалось из груди. Воздух вокруг неё казался плотным, наполненным её страданием.

Таинстворождения.

Меня затрясло, и внезапно подкатила тошнота. Живот скрутило так, будто кто-то вонзил в него холодный клинок. Я попытался отвернуться, но не мог. Мой взгляд был прикован к этой сцене, словно её тянули за невидимую нить прямо к моим глазам.

Но наваждение поблекло преобразуясь в новую картину. Новорождённое дитя лежало, прильнув к груди своей матери. Но её глаза… В них не было ни радости, ни жизни. Только обречённый страх. Такое чувство, будто я склонился прямо к ней и не вижу ничего вокруг. Усилием воли я оттолкнулся от этого видения и снова увидел всё будто бы сверху. Прямо у её ног стоял Истар, а чуть поодаль — Хел.

Это её конец.

Их конец.

Шумное чавканье заполнило всё вокруг. Оно было таким громким, что заглушало даже её крики. Она что-то кричала охотнику, надрывалась, обнимая дитя, но чавканье поглощало всё, оставляя лишь этот мерзкий, липкий звук. Он проникал в мой разум, как ядовитый туман, парализуя мысли.

И вот Истар преклонил колено. Его лицо оставалось каменным, без единой эмоции. А у рыжей текли слёзы по щекам. Она лишь обнимала дитя, которое всё ещё жалось к её груди, словно пытаясь найти укрытие от этого кошмара.

Он поднёс свой нож к её шее. Мгновение — и словно рассыпали бисер. Всё вокруг покрылось ярким, алым узором. Красный цвет растекался по земле, словно живой, создавая причудливые формы. Это было похоже на искусную работу мастера, имени которого я не знал. Или скорее всего не хотел произносить.

Я смотрел