Путь Шапи - Михаил Викторович Гречанников

чешуёй. Один из этих косяков пронёсся мимо, и Шапи застыл, завороженный этим зрелищем: сверкающая и переливающаяся серебристая волна, синхронно меняющая направление… А потом его настиг гул. Гул нарастал, и Шапи испугался, пытаясь найти источник звука. Рыбки, до того не приближающиеся к Шапи, вдруг окружили его, и он перестал что-либо понимать… А потом что-то сильно ударило его, подхватило и понесло. Он оказался прижат к тысячам трепыхающихся рыбёшек, окутан плотным водоворотом пузырей воздуха, его чувства смешались и уже не могли подсказать, что делать и куда двигаться.

Затем последовал грохот, и вдруг Шапи увидел небо. Бескрайнее серое небо с нависающими свинцовыми тучами, под которыми бурунами вздувалось такое же серое море. По волнам шёл корабль, и огромная железная рука на его палубе сжимала сеть, в которой находился Шапи. «Рука» двигалась, приближая сеть к кораблю. Набитую до отказа, похожую на мешок сеть медленно втащили на палубу, а вокруг появились люди в ярко-оранжевых одеждах, белых головных уборах, похожих на шлемы, и синих перчатках.

Сеть открылась, и её содержимое неукротимым потоком стало выливаться на палубу. Вместе с рыбой выпал наружу и Шапи. Заскользив по палубе, он вцепился во что-то своими конечностями – и только теперь их разглядел.

Его «руками» были тёмно-зелёные щупальца, теперь ухватившиеся за борт корабля.

Мужчины в оранжевом приблизились, удивлённо о чём-то переговариваясь. Их язык был непонятен Шапи, но тут один из мужчин посмотрел ему прямо в глаза, и всё переменилось. В мгновение ока Шапи узнал его язык, узнал о самом человеке всё до мельчайших деталей.

– Что это такое? Осьминог? – спросил мужчина.

– Не, на осьминога не похож, – ответил ему другой. – Я такого раньше не видал. Хотя, чёрт его знает…

Этот, второй, был толстым и бородатым – и тоже смотрел ему в глаза. И о нём Шапи узнал всё – всё, что знал о себе человек и даже то, чего не знал.

Более того, Шапи чувствовал, что может не только читать этих людей, но и управлять ими. От них исходила опасность, они были рыбаками и смотрели на Шапи как на улов, а значит, нужно было защищаться и бежать. Теперь, увидев небо и людей, Шапи хотел лишь одного – вернуться в пучины океана.

К Шапи приблизился третий мужчина с багром в руках. Этот не смотрел в глаза, только поднимал свою стальную палку для удара. Шапи понимал, что ему сейчас придёт конец, и схватился за разумы тех двоих, что успели посмотреть ему в глаза. Именно «схватился» – он словно запустил невидимые руки в их головы.

Те отреагировали мгновенно. Один обхватил мужчину с багром поперёк туловища, другой забрал у него багор, развернул его и со всей силы вогнал ему в грудь. Кто-то за пределами видимости закричал, и Шапи снова обратился к подавленной воле рыбаков. Бросив тело мёртвого товарища, они подошли к Шапи, подняли его на руки и выбросили, как он и хотел, за борт. Когда воды сомкнулись над ним, его закружил водоворот, и на какоето время Шапи не понимал, где находится. Сориентировавшись, он поспешил убраться от поверхности, такой страшной и смертельно опасной.

О том, что у него теперь вместо рук щупальца, Шапи старался не думать.

Происходило что-то ужасное, и легче было считать, что всё это – продолжение ужасного сна, в который он погрузился давным-давно, нежели пытаться вникнуть в суть кошмара. Зов, исходящий из глубин, теперь был настойчивее, и Шапи, не видя других вариантов, поплыл ему навстречу.

Кого бы он ни встречал по пути – акул, китов или осьминогов – все они старались убраться с его пути подальше. Что-то пугало их, Шапи это чувствовал. Лишь косяки мелких рыбёшек иногда встречались ему по пути, но вскоре исчезли и они, ведь Шапи опускался всё ниже и ниже. Его манила глубина. Свет снова быстро потускнел, а потом и вовсе исчез, и вновь остались лишь те странные чувства воды, на которые можно было полагаться почти так же уверенно, как и на зрение.

Шапи не чувствовал ни времени, ни усталости. Зов влёк его сильнее и сильнее, а сотни зовущих его приближались к нему и друг к другу. В какой-то момент Шапи понял, что и сам испускает подобный зов, и уже знал, что увидит в конце своего пути – это был всеобщий сбор таких же, как он.

На неведомых глубинах, среди скал и занесённых песком руин древнего города, он сблизился с остальными. Крупное овальное туловище, усыпанное тёмными круглыми глазами, восемь щупалец и короткий плоский хвост – они были такими же, как он, и не только внешне. От этих существ исходили отчаяние и страх, которые чувствовал и сам Шапи. И он знал, как от них избавиться: нужно было лишь приблизиться к ним достаточно близко, прикоснуться к ним…

Несколько существ уже сблизились, схватились друг за друга щупальцами и сплелись в единый клубок. Шапи ощутил невероятное возбуждение.

Растопырив щупальца, он ухватился за остальных, и в этот момент его разум погас. Шапи исчез, уступая место чему-то иному, более крупному.

Когда все существа наконец объединились, прежний разум вновь засиял в новообретённом теле. Древний бог почувствовал себя проснувшимся.

Фрагменты его разума, аккуратно распределённые среди носителей информации, вновь образовали единую систему. Этот разум подавил личности носителей и обрёл волю. Огромное, аморфное тело, преобразовавшись после слияния, оттолкнулось мощными ногами от дна и отправилось к поверхности.

Оказавшись под сияющими на чёрном небе звёздами, существо сконцентрировалось и определило нужный ему путь. Наконец-то, впервые за две с половиной тысячи лет, звёзды находятся в тех самых положениях, что были тогда, когда нелепый случай запер его в этом мире. Наконец-то он сможет отправиться домой.

Силой мысли он обратился к далёкому миру, выстраивая незримую связь между звёздами и планетами. Это было сродни электрическому току – не движение из одной точки в другую, а движение во всех точках разом.

Словно замкнулась электрическая цепь, открывая врата для перехода с одной планеты на другую.

Древний бог слился с потоком энергии и покинул мир, в который его призвали две с половиной тысячи лет назад.

Шапи вновь почувствовал, что проснулся. Страх тут же наполнил его душу, и он вскочил, озираясь. Где он? Что с его телом? Что происходит?

Первое, что он сделал – посмотрел на себя. И увидел руки и ноги мальчишки, тощее