Вы дозвонились до Сэма - Тао Дастин

– Помню.

– Хочешь узнать, что бы я ему сказал?

– Только если ты действительно хочешь этим поделиться.

Оливер делает глубокий вдох и такой же глубокий выдох. Открывает и закрывает рот, словно не может произнести то, что хочет. Но, наконец, выдыхает:

– Я бы сказал ему, что люблю его. И всегда любил.

– Уверена, Сэм тебя тоже любил, – отвечаю я.

Он пронзает меня взглядом.

– Но не так, как он любил тебя.

Тишина.

– Впрочем, неважно. – Оливер качает головой. – И хорошо, что я так ему этого и не сказал. Может, мы бы тогда и дружить перестали.

– Почему ты так думаешь? Сэм бы дружил с тобой в любом случае.

Оливер снова отводит взгляд.

– Я всегда думал, что он чувствует то же самое. Наверное. Что есть между нами какая-то искра, понимаешь? Между мной и Сэмом. До того, как ты появилась. – Он опускает голову. – Но наверняка мы этого уже не узнаем…

Он снова надолго замолкает. Я понимаю, что Оливер плачет, только когда он проводит по лицу, утирая слёзы. Я и сама готова заплакать.

Обнимаю его со спины, упираюсь лбом между его лопаток и слышу пульс, или сердцебиение, или… неважно. Главное, что это стук сердца другого человека. Не мой собственный. Я давно не вслушивалась в ритм чужой жизни.

– Как же я хочу, чтобы он был здесь, – выдавливает Оливер сквозь слёзы.

– Знаю. Я тоже.

– Ты правда думаешь, что он бы не перестал со мной дружить, если бы я ему признался?

– Честно?

Чувствую, как он кивает.

– Мне кажется, Сэм знал.

Судя по тому, что Оливер не отвечает, он тоже об этом думал. Может, и я тоже думала. Об Оливере. Вдруг именно поэтому мы с ним так и не смогли сдружиться. Из-за Сэма. Из-за того, что наша любовь к нему была такой похожей. А теперь, когда Сэма не стало, она же нас и сблизила.

Порыв ветра появляется словно бы из ниоткуда: проносится мимо нас и вниз по холму, оживляя вертушки и казавшиеся каменными деревья. Мы с Оливером поднимаем взгляды, словно оба ожидаем увидеть кого-то на холме. Кого-то, кто наблюдает за нами. Тишину нарушает только шум сотен вертушек, и кажется, что каждая из них играет свою собственную ноту, как наполненные водой винные бокалы, если провести по их ободку пальцем.

– Как думаешь, это он? – шепчет Оливер.

– Может быть… – Я поворачиваю голову и прислушиваюсь. – Песня. Звучит знакомо.

Оливер наклоняет голову к плечу и тоже прислушивается. И мы так и сидим в траве, долго, пытаясь узнать мелодию.

После я провожаю Оливера домой – хочу убедиться, что он в порядке, – перед тем как пойти на работу. Сегодня моя первая смена после смерти Сэма. Тристану не помешает отдых, и я предложила выйти на работу в выходные. В магазинчик заглядывает не так много народа, и поэтому мы редко работаем вместе. Видимся мы в основном во время пересменки, и это усложняет наше благое начинание в виде книжного клуба: нам некогда всё распланировать. Даже первую книгу для чтения ещё не выбрали: Тристан настаивает на «Автостопом по галактике», но я думаю, что все её уже читали.

– Ну и что, она стоит того, чтобы прочесть её как минимум дважды, – не устаёт повторять он.

Мы с Тристаном оставляем друг другу записки на доске за кассой – со списком того, что успели сделать, и того, что ещё надо успеть. Иногда там есть и личное. Сегодня я нашла синюю бумажку, пришпиленную над чеком, а на ней:

Надеюсь, тебе лучше.

Билет в первом ящике стола.

Внутри ящика я нахожу золотой конверт с билетом на кинофестиваль, который пройдёт в следующем месяце. А я ведь почти о нём забыла.

Тристан несколько месяцев работал над своей документалкой. Это второй его фильм, который он отправляет на фестиваль, и я безумно рада, что на этот раз у него всё получилось. В каком-то смысле я ему даже завидую. Он ещё даже не в старшей школе, а его творчество уже признают. А я и над текстом для писательских курсов ещё не начала работать.

Я стараюсь не сравнивать себя с другими людьми, но иногда это очень сложно.

Нахожу ручку и корябаю ответ:

Спасибо ещё раз за то, что смог подменить.

Очень хочу посмотреть твой фильм!

Снаружи накрапывает, поэтому в магазине посетителей почти нет. Зато онлайн у нас дела в гору пошли: Тристан оставил мне список книг, которые нужно найти и упаковать. В понедельник мистер Ли отправит их покупателям.

Я рано разобралась со всеми своими задачами и решила немного подмести: уборка не повредит. Когда зал пустеет, я вынимаю записную книжку и устраиваюсь на своём обычном месте у окна. Шум дождя всегда меня вдохновлял: он словно стирает весь остальной мир и очищает разум. Вспоминаю вчерашний обед: Юки спросила меня, о чём я пишу. И я ответила: о Сэме. Но я всё ещё не уверена. Как поведать о нём миру? Чего ожидают от меня люди?

Напиши о его смерти. О том, что случилось. О том, каково это: потерять близкого человека.

Но я не хочу помнить о Сэме как о трагедии. Не хочу на этом зацикливаться. Не такой должна быть его история. Люди должны помнить о нём лучшее. Помнить его как засиживающегося допоздна даже в школьные дни музыканта. Как старшего брата, который строил гигантские форты в своей комнате. Люди должны помнить нас. Те последние три года, что мы провели вместе. Пусть они узнают, как мы встретились, когда впервые поцеловались и почему я в него влюбилась. Я хочу, чтобы и они тоже в него немного влюбились.

Может, так я и сделаю. Запишу все воспоминания о нём. Воспоминания о нас. Расскажу нашу историю.

Я принимаю решение, и перед глазами мелькает калейдоскоп воспоминаний – следующий час я провожу, выбирая те, которые кажутся мне наиболее значимыми. И я пишу, пока совсем не теряюсь во времени.

Над дверью звенят поющие ветра, и я поднимаю взгляд и захлопываю блокнот.

– Юки? Ты что тут делаешь?

Юки складывает лиловый зонтик. Волосы её перевязаны синей лентой. Она оглядывает магазин.

– Я помнила, что у тебя сегодня смена. Надеюсь, ничего, что я заскочила?

– Конечно. Давай-ка сюда зонтик… – Я ставлю его у стены, пусть просушится. – Рада тебя видеть. Я тут уже заскучала.

Юки улыбается.

– Тогда я вдвойне рада, что пришла.

В другой руке Юки что-то держит – что-то маленькое и пластиковое, откуда веет острым и вкусным.

– Что это у тебя там?

Юки опускает удивлённый взгляд на сумку – будто успела о ней забыть.

– Я принесла еду. – Она улыбается. – Надеюсь, ты не против.

И мы съедаем солёные огурчики и сэндвичи со свининой прямо здесь, у окна. Я кипячу чайник в задней комнате и завариваю для Юки чай.

Снаружи всё ещё моросит, и она ждёт, когда дождик закончится совсем.

Мимо витрины проносится автобус. На другой стороне улицы на тротуаре резвятся детишки в дождевиках и радостно прыгают по лужам. Я долгое время всматриваюсь в собственное отражение в стекле, а потом Юки подаёт голос.

– О чём думаешь? Выглядишь рассеянной.

– Просто устала, вот и всё. И сплю плохо.

– Что такое?

– Да сны дурацкие снятся.

– Что за сны?

Я перевожу на неё взгляд.

– Про Сэма.

Юки понимающе кивает.

– Кошмары, значит? Раз не дают тебе спать.

– Повторяющийся сон. Один и тот же, снова и снова… То есть каждый раз немного разный, но начинается всегда в одном месте.

– И где же?

– На автовокзале. В ночь, когда умер Сэм.

– А заканчиваются они тоже одинаково?

Я рассматриваю свои ладони.

– До конца я ещё не добралась…

Юки вздыхает.

– Ах, вот как.

– Да, знаю. – Я прижимаюсь лбом к стеклу. – Но хотелось бы знать, что они означают…

Юки опускает взгляд в чашку.