Последнее фото - Ковальски Дмитрий

Во время прогулки Николас в деталях рассказал историю Авдотьи Павловны и то, как брат ее мужа предложил ему деньги, лишь бы убедить старушку в том, что ее покойный супруг хочет изменить завещание.

— Вышел бы неплохой рассказ, — заметил Петр Алексеевич, когда Николас закончил.

— Сомневаюсь, слишком уж история похожа на мою последнюю книгу.

С этим Петр Алексеевич согласился, но продолжать разговор на эту тему не стал. Решил оставить на более подходящее время.

— И что вы совсем не верите в блуждающих духов?

— Нет, — отрезал писатель.

— Но ваша первая книга была посвящена призраку и имела успех!

— Она вышла десять лет назад за авторством совсем другого человека.

— Но ведь ее написали вы! — возмутился Петр Алексеевич, а потом понял, что тот имел в виду.

Жил писатель скромно. Снимал квартиру в доходном доме, правда, в складчину с еще двумя людьми. Каждый получил по две маленькие комнатки, одну кухню и общую гостиную, едва вмещающую два кресла, комод и диван.

Первым соседом оказался молодой врач Савелий. Он так радовался приходу писателя, что тут же подскочил к нему и стал всего ощупывать. Петр Алексеевич уж было подумал, что тот беспокоится о здоровье, пока не услышал разговор.

— Батюшки мои, Николай, это что, дырка? — Савелий поднял полу пиджака и засунул в него мизинец, который показался с обратной стороны.

— Вышло недоразумение со свечой, пока зажигал одну, вторая, проказница, прожгла маленькую дырочку, — писатель говорил с улыбкой на лице, надеясь на снисходительность владельца костюма.

— Восемь рублей! Восемь! — грозно произнес Савелий.

— Обязательно возмещу, — старался успокоить его Николас. — До тех пор, думаю, Настенька поможет и заштопает прожог.

— Конечно, возместите, только прежде вернете долг за плату вашей комнаты за прошедший месяц.

Тут уже и показался второй сосед писателя, точнее, соседка. Та самая девушка, что ранее вручила Петру Алексеевичу записку. Николас увидел ее и подозвал рукой. Та покорно подошла. Он молча показал ей проблему, повторив фокус с пальцем. На лице он изобразил досаду и пожал плечами.

— Дел-то тут. — Девушка потрогала края отверстия. — Зашью так, что и видно не будет.

— Спасибо, ты всегда меня выручаешь! — Николас улыбнулся девушке. Та на миг взглянула на него, и румянец покрыл ее лицо.

Петр Алексеевич все понял. Просьба эта для такого взгляда весьма простая, девушка явно была готова на большее ради писателя.

— Прошу в мой кабинет, — сказал Николас, обращаясь к редактору, — там поговорим в тишине.

— Постойте… — Настя хотела что-то сказать, но Николас жестом показал, что не стоит.

Он решил, что девушка хочет извиниться за ошибку с запиской. Но та даже понятия не имела, что сделала что-то не так. Она лишь хотела предупредить, что в кабинете писателя ожидают. Хотя ладно, он и так об этом сам скоро узнает.

Николас вошел в кабинет первым. Это была маленькая комната с деревянным столом, креслом и зеленым бархатным диваном, на котором сидел человек. Николас его заметил сразу, но лишь улыбнулся, подмигнул глазом и приложил указательный палец к губам — знак молчания. Мужчина кивнул.

За писателем вошел Петр Алексеевич и был приглашен в кресло. Николас подошел к трехногой вешалке за ширмой и снял пиджак. Редактор, естественно, поздоровался с мужчиной, тот кивнул, но больше не двигался.

— Теперь, когда мы остались наедине, расскажите, зачем меня искали? — спросил Николас, не глядя на редактора. Он снял рубашку, посмотрел на испачканный углем воротник и про себя поблагодарил судьбу, что Савелий этого не увидел.

— Наедине? — Петр Алексеевич вопросительно посмотрел на гостя. Тот с непонимающим видом посмотрел в ответ.

— Я могу выйти, — сказал он, — и вернуться позже, если вам нужно поговорить.

Но Николас его слова пропустил.

— Конечно, а разве в комнате кто-то есть?

Редактор молча указал на диван, писатель выглянул из-за ширмы и бегло осмотрел его пустыми глазами.

— Хотите сесть на диван, не отказывайте себе в этом удовольствии.

— Позвольте, но на диване сидит человек, который, по всей видимости, тоже пришел к вам! — Голос дрогнул.

На лице писателя появилась улыбка.

— Простите меня, Петр Алексеевич, за мои слова, но вы, видимо, сегодня переволновались, раз вам кто-то мерещится.

Незнакомец понял, что стал невольным соучастником розыгрыша, а вот Петр Алексеевич, вероятно, нет. Он съежился и внимательно посмотрел на гостя.

— Вы как кот, который смотрит в пустоту, — сказал Николас. — Замечали такое за этой живностью? Говорят, кошки видят то, чего не видят люди.

— Прекратите, — редактор сказал так, словно ничего не боялся, вот только голос его выдал.

Терпеть больше не оставалось сил, и Николас рассмеялся. Гость улыбнулся, но, скорее, не от шутки, а от неловкости самой ситуации. Петр Алексеевич в очередной раз ничего не понял.

— Простите мне мою шутку, не мог удержаться, вы с таким трепетом говорили о мистике, что невольно натолкнули меня на этот безобидный розыгрыш, — сказал Николас.

Писатель полностью переоделся и теперь красовался в старом потертом костюме-тройке, видавшем лучшие дни. Белая рубашка давно пожелтела, зато ее мягкость была так приятна телу. Он отклеил бороду и усы, а аккуратно зачесанные волосы растрепал руками, после чего удовлетворенно вздохнул.

— Меня вы не провели, — гордо ответил Петр Алексеевич, — но мне стыдно за вас перед вашим же гостем.

— Прошу простить. — В два шага он оказался рядом с незнакомцем и протянул ему руку. — Николас Райт, писатель-мистик.

— Георгий Александрович, начальник почтовой службы.

Старший редактор с уважением взглянул на гостя и на самого писателя, раз к нему заходят такие люди.

— Рад знакомству, — ответил Николас, затем обратился к редактору, — если вы позволите, быстро обсудим причину появления Георгия Александровича, после чего вернемся к вашему вопросу.

В ответ Петр Алексеевич лишь пожал плечами, хотя на деле этот гость вызывал в нем неподдельный интерес, а редакторское чутье подсказывало, что пришедший принес интересную историю. Николас взял табуретку, скинул с нее вещи, поставил рядом с гостем и присел на нее.

— Я не займу много вашего времени, — сказал Георгий Александрович, достал из нагрудного кармана небольшое фото, чуть шире, чем ладонь, и протянул его писателю.

На фото был сам начальник почтовой службы в компании прекрасной девушки. Правда, девушка вышла нечетко. Лицо скрывала белая вуаль, хотя черты проглядывались.

— Хороший снимок, но почему вы показываете его мне? — поинтересовался Николас.

— Рядом со мной моя покойная супруга Анна.

— И ее дух вас тревожит? — разочарованно спросил Николас.

— Нет. Это фото сделано неделю назад в годовщину ее смерти.

Вот теперь жуткое напряжение повисло в кабинете писателя по-настоящему. Вмиг объекты в тени обрели мрачные контуры, пустота зашептала, тьма приближалась и сжимала пространство.

Писатель внимательно посмотрел на снимок. Ничего подозрительного. Георгий Александрович продолжил.

— Я был один в момент съемки.

— А вы видели, как проявляли фото? — Николас нахмурился.

— Да, в том суть ритуала. Меня отвели в темную комнату, где при мне проступила картинка.

— Ритуала? — спросили в один голос редактор и писатель.

— Вы не знали, что в Петербурге появился загадочный фотограф? Он делает снимки с духами близких людей. Но не каждого он приглашает для фотографии. Мне повезло. Он сказал, что моя тоска настолько сильна, что удерживает дух моей супруги рядом со мной.

Внутри Николаса кольнуло.

— Вы уверены, что это ваша супруга?

— Посмотрите на открытую часть лица, там вы увидите родинку на щеке. Ее я никогда не спутаю.

— И вы хотите, чтобы я разуверил вас в подлинности этого фото? — Николас вернул снимок.

— Как раз наоборот. Хочу, чтобы вы избавили меня от сомнений. Если, и правда, моя Анна следует за мной и оберегает меня, то жизнь вновь обретает смысл.