Взрослые сказки - Наталья Изотова

другую сторону огорода. Он этой улыбки меня чуть не передернуло, она вмиг испортила все ее обаяние: зубы были белоснежные, но мелкие и все какие-то заостренные. У меня почему-то тут же возникла мысль, что девушка не в себе или просто больна.

— Спасибо, — выдавил я и, чувствуя себя неуютно, поспешил удалиться.

Девушка вроде вернулась к своей работе, но я ощущал спиной ее взгляд. "Ничего удивительного, тут, судя по всему, редко бывают чужаки", — думал я, но через какое-то время не выдержал и все же оглянулся: девушка не смотрела на меня, хотя я только что был уверен, что она просто сверлит меня взглядом. А вот мой взгляд опять пополз не туда, поэтому я быстро отвернулся и зашагал дальше, все четче понимая, что не вижу перед собой никакого настоятеля. В самом дальнем конце огорода стоял маленький, косо сколоченный крест — ни имени, ни фотографии на нем не было, только цепочка с нательной иконкой, которую я не стал трогать. Могила не была как-то огорожена, и прямо около креста росла морковка. Морковка. Я тупо смотрел на пушистую яркую ботву, которую сложно было спутать с какой-то другой, и по которой моя жена на рынке быстро определяет свежесть овощей, и думал: а насколько глубоко зарыто тело? А что, если эта морковка… Я в возмущении повернулся к пославшей меня сюда девушке и оторопел: она смеялась. Смотрела на меня и тряслась от смеха, широко открыв рот и схватившись за живот — только совершенно беззвучно. "Точно больная", — решил я и оглянулся по сторонам, ощутив аромат готовящейся еды.

У того самого необычного круглого дома стоял человек и, прислонившись к калитке, курил трубку, глядя на меня. Заметив, что я его увидел, он зазывающим жестом помахал мне рукой, и я решил рискнуть. Выглядел он довольно обычно, хоть и одет тепло: какие-то плотные брюки, тонкий свитер с засученными рукавами, сапоги, довольно актуальные при жизни без асфальта. На лице выделялась густая, но короткая борода, как я позже рассмотрел, аккуратно подстриженная. Но и она, и собранные в хвост волосы не казались в этой глуши чем-то диким.

Я решил принять приглашение, хотя бы потому, что он был местным, казался адекватным и сам шел на контакт. А я ведь приехал сюда за информацией!

— Добрый день, — поздоровался я, подавая ему руку.

— Добрый день, — ответил мужчина, чуть прищурившись и глядя на меня вполне дружелюбно. По хорошо заметным морщинам и широким полосам седины в волосах я дал бы ему не меньше шестидесяти пяти лет, однако и его рукопожатие, и весь склад были еще очень крепкими. — Проходите в дом, присядем и поболтаем, не на улице же. Вы, вижу, за этим сюда и приехали.

Мне оставалось лишь кивнуть и проследовать за хозяином. Во дворе у него почти ничего не было: росли какие-то сорняки, ни огорода, ни сарая я не заметил. Увидеть блага цивилизации, наподобие труб или проводов надежды уже не осталось. А внутри оказалось очень уютно и немного похоже на юрту: шкуры, ковры, очаг, выложенный посредине, сундук с вещами и, видимо, место для сна за занавеской. По стенам висели пучки сушеной травы и какие-то странные предметы, напоминающие костяные погремушки.

— Это для обрядов? — спросил я, кивнув на ближайший пучок.

— Нет, это от комаров да моли, — отмахнулся незнакомец, — здесь их полно. Да, и меня зовут Дамиан. Есть будете?

— Ланс, — представился я, но с ответом на вопрос замялся — мне было неудобно.

Хозяин понял это по-своему.

— Я местный врач, так что не бойтесь отравиться. Кстати, там во дворе колонка, мыло, помойте-ка руки с дороги.

Смутившись еще больше, я отправился на улицу, где действительно увидел колонку, которую раньше принял за высокий пень тонкого дерева. Пришлось потрудиться, чтобы накачать воды, но она была такая ледяная и бодрящая, что, умывшись, я почувствовал, как вся моя усталость уходит. К моему возвращению Дамиан уже снял крышку со стоявшего на огне котелка и разливал по глиняным глубоким тарелкам ароматный суп.

— У нас тут натуральный обмен, — пояснил он, протягивая мне тарелку и ложку. — На неделе я принимал роды у жены соседа, вот он мне сегодня цыпленка и принес, — размотав белоснежную тканевую салфетку, он протянул мне ломоть хлеба. — А это у пекаря нашего боль в спине снимал, он упорно таскает все в одной руке… Ну, приятного. Разговоры после.

И действительно, говорить за едой не хотелось. Суп был очень вкусным, хлеб мягким и ароматным, врач принял меня хорошо, и я боялся неловким вопросом вызвать его гнев. Чисто по-человечески, а не как журналист, опасающийся потерять источник информации. Мне даже подумалось, что жить тут не так уж и плохо…

— Спасибо, — поблагодарил я, отставляя пустую тарелку. — Позвольте теперь задать вам вопрос?

— Конечно, теперь можно перейти к делу, — ответил он, убрав посуду и неспеша набивая трубку.

— При встрече вы сказали, что я приехал задавать вопросы. Почему?

— А разве нет? — пожал он мощными плечами. — В наши края никто не едет просто так, только если у него появились вопросы. Обычно это полиция или родственники.

— Полиция? — удивился я.

— Ну да, — спокойно пояснил врач. — Очень редко, но люди уезжают отсюда, начинают новую жизнь, заводят семью. После из смерти родственники или полиция иногда разыскивают остальную родню…

— Ах да, я понял! — Как же мне не пришло это в голову сразу…

— Но что привело вас, я пока не знаю, — ответил Дамиан. — Вы не похожи на сына кого-то из уехавших, мужем тоже быть не можете — ваша жена в здравии. Так что же вас заставило прийти в такую глушь?

— Эстер, — ответил я и увидел, что врачу это имя знакомо. — Девочка с родителями переехала от вас в город, она учится с дочкой моего друга.

— С ней все в порядке? — спросил Дамиан. — Городские не обижают ее?

— Н-нет, они ее немного… сторонятся, — я не ожидал вопроса. — С ней все в порядке, только вот теперь дочка друзей очень напугана.

— Не верю, что малышка Эстер могла кого-то напугать. Она и муху не обидит.

— Нет, они не ссорились и не дрались, просто она рассказала ей… — я подумал, что вот сейчас меня примут за идиота и выгонят, — сказку.

Я смотрел на врача, ожидая его вердикта, но его лицо оказалось непроницаемым.

— Дети любят страшные истории, у них хорошая фантазия, — наконец ответил Дамиан. — А детские страхи, думаю, были у всех. Но все же — кто вы и зачем приехали?

Вот на этом вопросе мне почему-то показалось, что ему