Пансионат "Уютный дом". Побег. - Инна Рудольфовна Чеп

Белину невозможно обидеть или разозлить. Единственное слово, что с ней ассоциировалось — холод. Чопорная, сухая, безэмоциональная, она была самой невзрачной и самой строгой из воспитателей. Самой странной. Как Чер среди воспитанников.

Аня помотала головой, отгоняя глупые мысли. Нельзя из сравнивать! Ирина знает, что здесь происходит и потакает этому (чтобы это ни было). А Чер, он… Он ничей. Сам по себе вроде как. Парень сторонится наставников, хотя он у них явно на особом счету, не водится ни с кем из воспитанников. Но с другой стороны, он же тогда действительно копал могилу…

Анна не знала, что думать. Девушка чувствовала себя виноватой за утренний инцидент, ведь она обидела и без того одинокого человека, но как только ей вспоминался Чер с лопатой, а следом распотрошенный в научном флигеле кот, вина отступала. Она не знала, где ей найти истину и чему верить.

После обеда пансионерка послушно отсидела два скучных занятия, а затем вернулась в жилой флигель, чтобы оставить тетрадь и взять теплую шаль. Алина наблюдала за ней с нейтральным интересом. Однако, когда Аня взялась за дверную ручку, сказала:

— Не ходи.

Аня обернулась к соседке.

— Куда?

Алина захлопнула книгу, которую читала.

— Куда бы ты не шла — не ходи туда. Здесь нет добрых мест.

— И людей, — вырвалось у Ани. Перо усмехнулась.

— Люди везде одинаковые, папина дочка. Но здесь да, обидеть проще.

"Потому что никто не заступится," — оказалось недосказанным. Но Аня и так все поняла. И как нервно одернула соседка левый рукав, она тоже заметила.

— Ты хотела бы отсюда уйти?

— Подобный выбор передо мной не стоит. Мне некуда идти.

Она сказала это просто, как нечто само собой разумеющееся, но плечами все-таки зябко передернула.

— Тебе здесь страшно? — спросила Бер. Алина прищурилась, фыркнула, готовясь дать резкую отповедь, но потом посмотрела на застывшую у двери Анну и вдруг успокоилась.

— Иногда. — задумчиво ответила она. — Но есть места и пострашнее.

И снова дернула рукав.

— А для меня нет места страшнее, — сказала Анна и открыла дверь. Если Алина здесь прижилась, это не значит, что и Аня сможет! И потом, Аню ждут. Отец, братья, сестры. Беспокоятся, места себе не находят. И верят, что она вернется.

И она вернется. Найдет способ. Назло всем, кто ее здесь держит. Кто не хочет покидать это проклятое место. Она уйдет отсюда. Обязательно! Хоть пешком, через лес — уйдет! Только надо понять, как пробраться за трехметровую стену. И не попасться лесным зверям. И не наткнуться на разбойников…

На улице темнело. Мысли в голове крутились мрачные, под стать погоде. У служебного флигеля горели фонари и факелы, освещая "место бойни" — кухонные девки запасали на зиму мясо. Запах соли витал в воздухе, напоминая о слезах… и крови.

Аня шагала медленно, прислушиваясь к каждому шороху. Ночной кошмар прочно засел в голове, заставляя бояться каждого куста. И все же она шла вперед. Следовало обойти всю огороженную территорию, посмотреть, как выглядят центральные ворота, нет ли где запасной калитки и т. д. К тому же карман отягощал кусок мясного пирога. Но ни пса, ни других животных видно не было, людей, к облегчению пансионерки, тоже. Только темные силуэты деревьев качали на ветру руками-ветками, превращаясь в Анином воображении то в ужасных многолапых чудовищ, то в медлительных великанов.

Чем темнее становилось, тем все чаще Анна оглядывалась и все меньше надеялась на встречу с псом. Страх накатывал волнами. В какой-то момент она просто развернулась и пошла обратно к Корпусу, спотыкаясь в темноте о камни, кочки и корни. Ужин, наверно, уже закончился, и все разбрелись по комнатам…

Когда нога пнула нечто мягкое, девушка в ужасе вскрикнула. Зверь тоже зарычал и приподнялся на четырех лапах. Темный, тощий, лохматый.

— Федя!!!

Аня бросилась к псу, но тот проворно отскочил в сторону, не переставая порыкивать.

— Федя, это же я!

Пес перестал скалится, но на Аню смотрел странно, выжидающе. Неужели ждал подвоха? Что она его ударит или еще как обидит?

— Хороший пес, — сказала девушка дрогнувшим голосом, протягивая ему руки ладонями вверх. — Хо…хороший…песик…

Рык усилился. Федя не желал то ли быть "песиком", то ли считаться хорошим. Аня всхлипнула. От мысли, что кто-то мог навредить безобидному тощему псу, ей стало больно.

— А я…вот…пирог принесла.

Пес застыл, сверля ее подозрительным взглядом. Он не решался ни уйти, ни подойти ближе.

Сумерки сгущались.

Аня бессильно опустилась на кучу листвы.

— Не уходи, пожалуйста…

Вышло крайне плаксиво. Но пес наконец спрятал клыки и подошел ближе. От еды демонстративно отвернулся, но сел рядом, касаясь ее бока своим.

— Спасибо.

Аня неприлично шмыгнула носом. Но Федя не суровая наставница Ангелина, он не будет делать обидных замечаний. Впрочем, чтобы задеть человека, совершенно не обязательно говорить ему гадости.

— Знаешь, Федя, я так запуталась, — девичья рука нерешительно замерла над головой зверя. — Я никак не могу понять, где сами люди, а где их маски. Кто хороший, а кто плохой. Я здесь как будто сама злее становлюсь. Вот обидела сегодня человека. Вроде и не делала ничего для этого, даже наоборот, а вышло… И жалко его (пес фыркнул) вроде (повторный фырк). Ведь я живу в большой дружной семье, и для меня нет ничего страшнее одиночества. А он, кажется, совсем-совсем один здесь. Но он такой странный! И страшный порой. Это очень страшно, когда лицо человека больше похоже на восковую маску.

Зверь не ответил, только дернул ухом. Аня убрала руку в карман. Головы пса ее ладонь так и не коснулась.

— Очень эгоистично с моей стороны вечно жаловаться тебе на личные проблемы, да? Даже если ты толком и не понимаешь ничего. Хотя я бы с удовольствием в ответ послушала о твоих бедах. Честно. Но…

— Где эта мерзкая собака?

Голос наставника Олега разрезал вечернюю тишину, словно острый нож подтаявшее масло. Пес вздрогнул и прижал уши. Аня испуганно огляделась.

— Феденька, милый, поднимайся! Давай уйдем отсюда, пока они тебя не нашли!

Пес лежал. Аня порывисто обняла его за шею. Перед ее глазами стоял распотрошенный кот.

— Пойдем! Пожалуйста!

На грязную шерсть упала слезинка. Зверь вздрогнул и стал подниматься.

— Черныш?

Они оба обернулись на звук этого голоса. Пес тут же попытался отойти в сторону, но Аня вцепилась ему в шерсть на загривке мертвой хваткой. Ирина Белина смотрела на это представление с присущей ей холодностью.

— Черныш, прочь!

Повинуясь приказу женщины, пес мотнул головой, скидывая Анины руки, и понуро поплелся в сторону. "У него есть хозяин," — сказал ей про Федю Чер. И это оказалось