Деревня Тихое - Моран Джурич

и Зайка с размаху всадил нож в середину живота бесовской игрушки.

Казалось, весь дом застонал, зашатался. Мохнатый прижал уши и отскочил от стола. Тельце опало и рассыпалось трухой. Стало тихо. Было слышно, как сверчок поскрипывает за печкой.

— Это все? — Дошкин развел руками, — Душу выпустили?

— Костя, никогда так больше не делай. Он у меня половину жизненной силы спиз... отнял. — сказал шатающийся на слабых ногах Зайка. — Никаких больше услуг святым отцам. Даже за миллион. Ты меня понял?

— У тебя спирта не осталось? Сейчас бы чуточку. — парню тоже было не хорошо.

Обернувшись от стола, компаньоны увидели стоявшего поодаль мужчину в кожаном нагруднике и штанах. Длинные черные волосы его были заплетены в косы, скрепленные золотыми кольцами. Мужик был прозрачен, и сквозь него была видна дедова этажерка с книгами. Красным пятном светилась обложка справочника техника-геолога, где-то в районе его сердца.

— Приветствую вас, освободители! — мужчина склонился, сложив руки на груди. — Благодарю тебя за кровь. Готов служить великому жрецу Константину. Все мои знания к твоим услугам.

— Да что ж такое-то.. — пробормотал Дошкин. — Еще один помощник.

Зайка смерил прозрачного мужика ненавидящим взглядом с ног до головы и саркастически хмыкнул:

— Какая отвратительная рожа все-таки. Наглец! Гони его, Костя.

Как только Дошкин отвернулся, призрак в кожаных доспехах показал мохнатому кулак с оттопыренным мизинцем.

Часть седьмая. Карты, руны, два ствола.

Жить в одном доме с призраком оказалось не просто. Этот тип был навязчивым как свидетели Иеговы, и настырным, как риэлтор. Он постоянно таскался за Костиком, задавая тысячи вопросов. В какой-то момент Дошкин почувствовал себя как отец пятилетки. Почему это так? А вот это почему вот так? И вроде бы было понятно, что призрак многое пропустил в нашей жизни, сидя в теле куклы, но его непрекращающийся бубнеж под ухом уже действовал на нервы. И Костик решил придумать себе важное дело.

— Я сейчас пойду в подвал, разбирать что там осталось. Тебе со мной нельзя. — объявил парень.

— Почему? Я могу там пригодится, у меня есть опыт в оценке и классификации даров. Мы всегда записывали, кто и что пожертвовал, и где это можно использовать. — призрак покачивался рядом, наглаживая швы нагрудника на животе.

— Да потому что я хочу побыть один! — взорвался Дошкин. — Иди вон, видосы посмотри! Займи себя чем-нибудь.

Мысленно проклиная тот день, когда он согласился помочь отцу Василию, Костик пошел к столу и поклацал мышкой.

— Вот. Смотри. Оно само переключаться будет. Это музыка. Видео. Как маленькая жизнь на время песни. Тебе понравится. — Костик пошарил глазами по комнате в поисках Зайнабара, но тот предусмотрительно куда-то слинял. Оставив призрака наедине с каналом Напалм рекордс на ютубе, он отправился на кухню, и откинув крышку лаза, спустился в подвал.

Вкрутив подвальную лампочку, парень немного постоял в пыльном сумраке и задумался. И как теперь избавиться от внезапного помощника? За пару дней он задрал уже. Что с ним делать - не понятно. Что он может, и как его использовать - тоже не понятно. В отчаянии Костик закрыл глаза, и сцепил руки в замок. “ Деда, — мысленно крикнул он, — прости! Я просрал все, превратил твой дом в приют для странных существ, я не понимаю, что я должен делать. И даже мальчику на озере не смог помочь. Надо было раньше воду там чистить. Я тупая бездарь. И ленивая. Прости.”

Тяжело вздохнув, он приступил к разбору дальнего угла, куда еще до сих пор не добрался. Внезапно, рядом с его ногами упал мешок, стоявший у стены. Содержимое его вывалилось и раскатилось по земляному полу.

“Ну нормально же все было, чего это…— думал Дошкин, подбирая какие-то мешочки, коробочки и рулончик серой бумаги. — А вот это что?”

Из мешка торчала наполовину выпавшая деревянная коробка, по форме напоминающая пистолет, с железной окантовкой и крышкой на петельках. Затаив дыхание, Костик достал коробку из мешка, и откинул крышку. Из деревянной кобуры на Дошкина смотрел синевато-черный курок и рукоятка с плашками из потертой древесины.

— Ваше слово, товарищ маузер! — процитировал парень, достав пистолет из многолетнего заточения. Кто бы мог подумать. У деда были явно не простые знакомые. Иначе, откуда такое сокровище?

На деревянной щечке рукоятки обнаружилась памятная табличка с гравировкой: “Тов. Чистову за беспощадную борьбу с контрреволюцией и вредительством. 8 лет ЧК ГПУ - 1930.”

Кто такой был этот товарищ Чистов, оставалось загадкой. В выпавшим вместе с кобурой мешочке нашлись странные камешки с вырезанными на них символами, напоминающими руны. А в картонной коробочке четыре большие карты Таро, искусно нарисованные от руки. Еще в мешке были: заскорузлые старые мужские сапоги, вылинявшая военная гимнастерка с пятнами плесени и сгнивший кожаный плащ.

Дошкин разложил все находки на верстаке и заметил, что на полу все еще валяется скатанная в рулон бумага. Он подобрал ее и попытался развернуть. Листы склеились от плесени, то, что было на них написано, читалось с трудом, так как чернила растеклись и выцвели.

На первом листе было всего несколько строчек.

“ Положить на карту висельник камень даггаз.

Положить на карту звезда камень эльхаз.

Положить на карту колесница камень наутиз.”

На втором строчки разбегались, лист был исчеркан вкривь и вкось, словно записывали в спешке.

“ Найти карту суд. К ней идет камень лагуз. Класть осторожно.

Вчера добыл дьявола. Карта безнадежно испорчена. Пришлось застрелить Дворскую. Писал объяснительную. Назвал, что она контрреволюционистка. Камень феху не работает с дьяволом. Я ошибся. Пробую варианты.

Вчера во сне приходила Дворская. Стояла в углу, жевала свой язык до крови. Я понял, что карта не та.

Нужно колесо Фортуны. Оно отправит меня в путь. Камень подберу. “

Третья страница была уже в плесени и удалось разобрать только то, что писавший рылся в архивах НКВД города Челябинска, и нашел ниточку к карте Фортуна. Почерк был уже другой.

— Бред сумашедшего, — Костик собрал трофеи и полез наружу. По углам подвала ему уже мерещились чекисты в черных кожаных плащах, расстрельные команды, семья императора. — И мальчики кровавые в глазах… — проворчал Дошкин, захлопывая