Деревня Тихое - Моран Джурич

цветов. Девочки заразительно смеялись, было весело. Костик травил анекдоты с Фишек и последние истории с Пикабу. Это был его звездный час.

Потом он стал показывать, как умеет метать ножи. Талалихина достала еще одну бутылку. И откуда они у нее берутся, сумочка-то маленькая...

Костик приоткрыл глаза. Хотелось пить, голова гудела. В спину впивались диванные пружины. На дедовой кровати лежала Ирка, сотрясая стены дома адским храпом. Отчасти было понятно, почему у нее никого не было.

На полу, вольготно раскинувшись на половике, спала белокурая Брунгильда. У нее подмышкой уютно расположился Зайка, примостивший голову на правый “дирижабль”. Лапы его были засунуты под все это богатство. “ Греется, сволочь.” — Костик сморгнул, но картина оставалась прежней.

— Пш! Пшш… — зашикал Дошкин. — Пшел отсюда!

Мохнатый приоткрыл глаз.

— Пшел! Отползай! — парень замахал рукой, — Давай отсюда, вдруг она проснется.

— Тише ты. Такая женщина… А ты, дурак, напился. — прошептал Зайка, еще глубже засовывая лапы.

Марина застонала, заворочалась и повернулась на бок, привалив пятак мохнатого вторым “цеппелином”. Тот сдавленно пискнул, задергался, загреб ногами, но сильные руки блондинки прижали его к круглому животу и стали гладить по шерстяной спине.

— Арсен, ты бы помылся что ли... — пробормотала она сквозь сон.

Костик повернулся лицом к стене и зажмурился.

Когда он проснулся, дома никого уже не было. Девочки ушли. На столе сиротливо стояли грязные бокалы и ноутбук в спящем режиме. Костик кряхтя прошлепал к столу и подергал мышку. Что-то они смотрели, видать, вчера. На ожившем мониторе появилась страница Порнхаб с выборкой “Большие сиськи”.

“Господи, что я им вчера показывал… Сиськами мерялись. И что самое обидное - не помню ничего.” — Костик застонал и пошел на кухню.

К вечеру, прийдя в полную боевую готовность, все таки решил съездить в Хлыстовку. Чувство, что ему туда надо, не отпускало.

В церкви опять никого не было. Поглазев на изображение псоглавого святого, он подумал, что люди быстро создают себе кумиров из странных существ и людей, а потом также быстро развенчивают их, как только кумир станет им не угоден. Почему-то вспомнилась Грета Тунберг.

Священник нашелся за церковью, он сидел на лавочке, и смотрел, как в саду скользят к земле желтые лодочки листьев, тихий шорох наполнял вечерний сиреневый воздух.

— Здравствуйте. — в принципе, Костик понятия не имел, зачем сюда приехал. Ему просто было “надо”.

— Здравствуй, здравствуй… Ты присаживайся, — священник подвинулся на лавке, — это хорошо, что ты приехал.

Дошкин удивленно заморгал. Его ждали?

— Да мы уж все наслышаны о герое на мотоцикле. Соседка твоя трезвонит на две деревни, как ты парня из пещеры спас. А я ведь тогда тебя видел. Только зачем же с собой ребенка таскать? — батюшка сдвинул кустистые брови.

— Какого ребенка? — Костик не сразу понял, что отче принял пятака за маленького человека. — Аааа… Да это друг мой. Он карлик. Инвалид, с детства. Константин.

Дошкин протянул руку.

— Отец Василий. — у священника было крепкое рукопожатие. — И какие у тебя тревоги, молодой человек?

— Да вы знаете, в принципе - никаких тревог нет. Хотел вот спросить - икона у вас в храме, с псоглавцем, откуда?

— Дак церковь эта древняя, ее “хлысты”, что сюда общиной бежали, построили. Для прикрытия. Им-то сама церковь не нужна была, молиться по-православному богам они не собирались. Они тут напихали чего ни попадя. А как место для сборищ своих - вот как раз. Уж потом, как их дальше согнали, освятили церковь, а все образа, что там были, так и оставили. Так что этот Святой Христофор там висит давно. Ну висит и висит, жрать не просит. А то, что такая икона под запретом, я и сам знаю. Да кто я такой, чтоб здесь все менять. Это наследие наше, какое бы оно ни было.

Дошкин молча ковырял сучок на скамейке. Вроде и спросить больше нечего.

— Знаешь, Константин, вчера я молился, чтобы Господь избавил меня от моей тревоги, и последствий самого необдуманного поступка в жизни. Думаю я, что послан ты мне богом. И сможешь мне помочь.

Костик насторожился. Все вот эти песни про посланников божьих, всегда были увертюрой к переваливанию ответственности на чужие плечи.

— Ну, и в чем помощь нужна?

Священник немного помолчал, подергал себя за бороду, и начал рассказ:

— Лет пять назад, ездил я на исповедь к умирающей. Аж в саму Москву вызвали, дорогу оплатили. Оказалось, очень богатая женщина, родом из нашей Хлыстовки. Рак в последней стадии. Я ее не помнил даже, а вот она меня не забыла. Так вот после исповеди, заставила она меня поклясться, что заберу с собой одну ее вещь. Если б знал, что это - послал бы ее нахер. Вот честно. Теперь каждый день мой превратился в кошмар. Не могу больше. Забери ты, Константин, эту штуку, не смог я с ней совладать. Та женщина думала, что священник православный что-то типа героя из книжек - пошепчет молитвы и чары злые разрушит. Да и сам я был уверен, что вера моя поможет. А эта штука от нечистого, сильная, сильнее веры моей, видать.

— Ну уж нет. Если уж вы, батюшка, не смогли ничего сделать, то с чего я-то смогу? — интуиция Костик не подвела. Ему пытались навялить какую-то неведомую хрень, что до усрачки пугала пожившего верующего мужика.

— Ты молодой, да и способности у тебя есть, я ж про деда твоего знаю. А все дары такие от бога нашего, Иисуса Христа. Значит справишься.

“Во запел!” — подумал Дошкин. Дары значит, от бога, а как ведьм клеймить - так сразу от нечистого способности. Когда выгодно - и мясо станет рыбой.

— Да неее.. Какие там дары. Нет ничего у меня. — Костик поднялся и собрался уходить.

— Старому человеку ты помочь можешь? — голос священника дрожал, — я ночами не сплю! Трясусь весь. Сердце ни к черту. Костя. Пожалуйста.

— Ладно, покажите, что там у вас. — в голове Костик всплыла старая английская пословица: “От любопытства кошка сдохла”.

Отче махнул рукой, приглашая пройти за ним и пошел в церковь.