Деревня Тихое - Моран Джурич

на главной площади маленькие серые вихри, пустотой, тишиной и злобным блеянием черного лохматого козла, привязанного к дереву неподалеку от продуктового магазина. Рогатый недобро косил желтым глазом и вскидывал башку с добротными такими, острыми рогами, будто спусти его с веревки - тут же наподдаст непрошеному гостю под зад. Костик немного растерялся. Детская память подводила. Он вообще не помнил это место. А может быть, оно сильно изменилось за 20 лет.

В свои 27 Костя Дошкин представлял собой типичного городского обитателя, со всеми модными фишками и соответствующим представлением о жизни. Выглядел он как те, кого еще недавно называли хипстерами - бритые виски и затылок, уложенные красиво на макушке волосы, усы и борода - заслуга личного барбера, и в период между 22-х и 25-ю годами Костик набил себе татух. “Рукава” у Дошкина поражали разномастностью, а следовательно и должны были говорить об обширном кругозоре и интересах молодого человека. Вот только все, кто видел это разнообразие, говорили что Костик похож на чемодан в наклейках. Герои “Симпсонов”, “Футурамы”, “Рика и Морти” соседствовали с драконами, сестрами Хаоса и почему-то портретом Челентано. Хотя Костик, брызгая слюною орал, что это вовсе не Челентано, а Мартин Скорсезе, да ему никто не верил. Ну, с кем не бывает.

Костик подсмыкнул сползающие джинсы и пошел в продуктовый, выяснять, в какую сторону ему идти. Отъезжающий ПАЗик на прощание обдал его вонючим выхлопом и облаком песка. Адрес был: Пролетарская, дом 15, и где это находится, он в душе не знал. А казалось, что вроде вот вышел - и дедов дом сразу.

В маленьком магазинчике за прилавком скучала дебелая бабища. Сошедшая прямо с экрана советских кинокомедий. Вытравленные перекисью волосы, голубые тени на веках, засаленный, бывший когда-то белым халат с обширным декольте.

При появлении Дошкина она встрепенулась, и медленно поведя плечом, вопросительно приподняла брови.

— Добрый день! Вы не подскажете, как добраться до улицы Пролетарской? — Костик был сама любезность.

— И че тебе там надо? — продавщица оглядела парня с ног до головы. — Ты к кому там собрался, студент?

— Эмм... Я вот к деду… То есть, в дедов дом. Жить тут у вас буду. — Дошкин был возмущен наглостью женщины, но сдерживался.

— К деду? И кто твой дед? Че-та я не помню таких внуков у нас на улице.

— Я Петра Васильича, Дошкина внук. — Костик стал злиться. Какого черта она допрос устраивает? Скажи куда идти, и все.

Деваха внезапно выпучила глаза.

— Этот, как тебя! Костик! — заорала она.

Молодой человек стоял в замешательстве. Эта женщина его знает?

— Да ты че, — выбираясь из-за прилавка, голосила продавщица, — Это ж я, Ирка! Ирка Талалихина! Ты к нам играть ходил. Соседи мы. Ну?

Что-то стало просачиваться в память. Костик вдруг вспомнил чумазую девчонку в желтом сарафанчике, ее брата, с которым возился в куче песка, бегал купаться на озеро, и что они жили через забор от дедова дома. Как он мог забыть?

— Ира? — растерянно промямлил Дошкин. Что же с ней случилось? Она же на три года младше меня. Выглядит, как будто ей сорок.

В это время Ирка, не умолкая на минуту, заволокла его к себе в подсобку, усадила на стул, налила в чашку чай, подсунула печенье и, радостно улыбаясь, рассказала почти всю историю своей жизни. Да там и рассказывать было немного. Выросла, отучилась в школе, продавщица. Брат утонул, 18-ать ему было. Прям на свой день рождения. Тело так и не нашли, все озеро обшарили. Родители тоже уже померли, живет теперь в доме сама. Замуж не вышла. А за кого? Одна пьянь в деревне осталась, а нормальных мужиков всех со щеноты разобрали. Да, она не скучает. Вон, комнату сдает приезжим.

— У нас тут ученые всякие приезжают, да. Интересные люди, поговорить есть о чем. Такое рассказывают, ты, Кость, не поверишь! Говорят, что у нас тут аномальная зона. А на озере нашем что творится — ужас! Мы туда уже и не ходим.

И стала утирать бисеринки пота на лбу, что выступили от горячего чая.

— Пойдем, я тебя провожу, ключи отдам. Дед Петя мне их оставил. Как чувствовал. За день до смерти пришел и говорит, мол, Ирка, дни мои на исходе, вот ключи, после похорон закрой все и только внуку отдай. Больше никому.

— Да, нотариус написал, что у соседей ключи. Надо будет за документами к нему сходить.

Ирка закрыла магазин, прилепив на дверь листок с надписью “Обед”, и повела его по заросшим бурьяном улицам к дому. Идти оказалось недолго, вскоре показались знакомые ворота, покрашенные синей облупившейся краской и лавочка перед забором. Дом, что в детстве казался Костику большим и просторным, сейчас выглядел маленьким, чуть покосившимся домиком, с тремя окошками в резных наличниках, выходящими на улицу. Подруга детства толкнула калитку, заржавевшие петли заскрипели и на минуту Косте показалось, что сейчас из будки выскочит Яшка и радостно залает, крутя хвостом в колтунах.

Но, во дворе царила тишина, сад зарос травой, яблони клонились под весом плодов, пригибая ветви к земле, старый колодец, закрытый крышкой, позвякивал ржавой цепью, на которой не было ведра, да еще тихонько бухала от ветра незакрытая дверь сарая.

— Ты присядь, я сейчас ключи принесу. — Ирка указала на ступеньки перед домом и Костик покорно побрел к крыльцу.

Да уж… Полное запустение. Но, это ему и надо. Надо начинать жизнь заново. Привести в порядок дом, вон, сад есть, что тут еще? Огород, наверное. Дошкин очень любил читать статьи про дауншифтинг и смотреть видео про то, как можно в диком лесу обустроить хижину и жить там. Особенно его вдохновлял парень из Австралии, который из глины и палок мог соорудить все, что нужно для комфортной жизни. Костик не сомневался, что и у него тоже получится. Ну, собственно, а чем он хуже?

Наконец-то дом открыли. Три маленькие комнатки, пропахшие дедовым Беломором, затхлостью, и какими-то сухими травами. Пучки растений свисали с потолка кухни ровными рядами. Зачем это? Выкину все, решил Дошкин. Все равно ничего в них не понимаю.

Тем временем Талалихина, помявшись на пороге, пригласила его вечером на ужин. Мол, все равно у Костика ничего с собой нет из еды.