Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

— Я увидела слишком поздно… не так, как ты подумал. Я видела это во сне.

— Что? Во сне? Боже, да что же это такое… — откинув голову назад, Джек тихо засмеялся над собой и над тем, как легко попался на ее удочку, сознавшись. Ух, и хитра же, оказывается, эта девочка! Кто бы мог подумать. И умна. Ой, как умна.

— А когда ты разговаривала со мной якобы от имени Куртни, приказывая оставить в покое тебя и Рэя — это тоже хитрость, попытка меня запугать? Признаюсь, тебе удалось. Я даже почти поверил в то, что со мной твоими устами на самом деле говорит покойница.

— О чем ты? — удивилась Кэрол.

— У-у, и притворятся ты, оказывается, умеешь. Черт, похоже, я совершенно не разбираюсь в людях, как думал. Этот Рэй… теперь еще и ты…

Кэрол, так ничего и не поняв, махнула на него рукой и поднялась.

— Куда ты? — встревожился он, и тоже попытался встать.

— Никуда. Пойду за бинтами, чтобы остановить кровь. Сиди, не дергайся.

Но оказать ему первую помощь она так и не успела. Приехала неотложка и забрала его с собой, заверив, что рана не опасна, пуля вышла навылет, они все обработают, наложат повязку и отпустят его домой. На вопросы о том, что произошло, Джек раздраженно ответил, что сам случайно выстрелил в себя.

— Неужели? — усмехнулся врач. — А перед этим прикрутили глушитель, чтобы никто не услышал, как вы случайно пускаете в себя пулю?

— Да пошел ты! Кто ты такой, чтобы надо мной потешаться? Сказал, сам, значит сам! Прикручивал глушитель и случайно нажал на курок. Не твое дело!

— С полицией вам все-таки объясниться придется.

— Объяснюсь.

Когда его увезли, Кэрол вызвала по телефону такси, поднялась в комнату Патрика и быстро собрала в сумку самые необходимые вещи.

— Мы уезжаем, сынок. Переоденься.

— Уезжаем? Куда?

— В путешествие.

— А папа?

— А папа с нами пока не может. Теперь ты понимаешь, почему мы не разрешали тебе брать пистолет? Папа взрослый и то… видишь, что получилось?

— Как же мы можем уехать, если папа в больнице?

— С ним ничего серьезного. Он сам сказал нам уезжать. Сынок, не спорь со мной. Мы должны уехать. Я потом тебе все объясню, хорошо?

— А дедушка? Я должен сказать ему до свидания!

— Потом, Патрик. Позвонишь и скажешь по телефону. Пойдем.

Подняв сумку, она взяла мальчика за руку и вывела из комнаты. Захватив по дороге свой чемодан, который даже не успела распаковать, и сумочку с деньгами и документами, она спустилась по лестнице. Внизу дорогу ей вдруг преградила Нора.

— Куда вы?

— С дороги, Нора!

— Нет! Я не пущу! Оставь ребенка, чокнутая! Сама убирайся хоть к дьяволу, но ребенка я тебе не отдам! Патрик, иди ко мне!

Она схватила мальчика за руку, но он вырвался.

— Нет! Я пойду с мамой! А ты всего лишь прислуга, ты не можешь мне указывать! Я пожалуюсь на тебя папе!

Кэрол решительно оттолкнула женщину в сторону, поразив своей силой, и вышла с Патриком на улицу.

Нора бросилась следом, но беспомощно застыла на месте, наблюдая, как они садятся в такси. Потом со стоном бросилась к телефону.

Джек едва вышел из больницы, как ему навстречу выскочил из подъехавшей машины Зак.

— Джек! Она забрала Патрика и уехала! Я послал уже людей в аэропорт и на вокзал, но…

Не говоря ни слова, Джек запрыгнул в его машину.

— Поехали. Никуда она не денется. Я теперь знаю ее фальшивые документы и уведомил и аэропорты, и вокзалы, и прокаты машин. Сейчас позвоню своему приятелю в полицию, и ее задержит первый же попавшийся на пути патруль. Вот сучка неугомонная! Достала уже…

Вернувшись домой, он столкнулся с выскочившей ему навстречу обезумевшей Норой.

— Я пыталась… но она же ненормальная, с ней не справишься!

— Успокойся, Нора. Займись своими делами, — спокойно бросил Джек на ходу, направляясь в кабинет.

— Джек! Вот номер такси, на котором они уехали, я записала. Может, пригодится, — она догнала его и протянула дрожащими руками листок бумаги. Джек взял его, поблагодарив ее улыбкой.

— Молодец, Нора. Спасибо.

Отвернувшись, он скрылся в кабинете.

Зак пошел за ним. Там, расположившись в кресле, Джек дозвонился своему приятелю из полиции, продиктовал ему номер такси. Тот вдруг напрягся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Подожди, Джек… Ты уверен, что они уехали именно в этой машине?

— Да. А что?

Полицейский на том конце провода нервно прочистил горло.

— Что? — нахмурился Джек.

— Джек, боюсь… Даже не знаю, как тебе сказать…

— Да не мямли ты! В чем дело?

— Дело в том, что примерно минут сорок назад на это самое такси перевернулся бензовоз и… Свидетели утверждают, что в машине находились, помимо водителя, женщина и ребенок.

— Нет… этого не может быть…

— Джек, был взрыв… пока там работали пожарные, но скоро приступят и наши ребята. Боюсь, там мало что осталось после такого… но мы постараемся установить… Только, боюсь… ведь свидетели видели. Они были в машине, Джек. Мне очень жаль. Прими мои соболезнования.

— Они что… сгорели заживо? — рассудок Джека все еще оставался холодным, хотя тело его уже отказывалось ему подчиняться.

— Нет, не думаю. Они умерли мгновенно. Бочка упала прямо на них. Их раздавило еще до взрыва.

— Раздавило? — удивился Джек и вдруг, закачавшись, рухнул на пол. Зак даже не успел его подхватить, не ожидая ничего подобного. Похлопав Джека по щекам, он привел его в чувства, уверенный, что тот просто слишком ослаб после потери крови, да еще это ужасное потрясение…

Он отказывался поверить в то, что Кэрол и Патрик погибли, даже когда эксперты определили по останкам, что они принадлежат молодой женщине и ребенку, даже когда ему показали почерневший металлический брелок с сумки Патрика, который он сам подарил сыну. Спокойный, хладнокровный, он стискивал челюсти и упрямо качал головой, утверждая, что эта женщина и этот ребенок — не его жена и сын, а кто-то другой. Опознание было невозможным. Когда он посмотрел на то, что удалось собрать после взрыва и пожара, он лишь фыркнул и отвернулся, и все, что его заботило в тот момент — это сдержать охвативший его приступ тошноты. Он загонял своих людей, заставляя искать Кэрол и Патрика среди живых. Но поиски были безрезультатны. Джек был в ярости. Готов был растерзать весь мир. Пока он метался, как сумасшедший, разыскивая живых жену и ребенка, Джордж забрал останки и организовал похороны, не согласовывая свои действия с сыном. Джордж даже не позвонил ему, ни слова не сказал, оставаясь безжалостным, не выражая желания ни подержать, ни утешить, ни помочь в его горе. Или успокоить и вразумить, заставить посмотреть правде в глаза и перестать вести себя, как безумный. Джек узнал о похоронах в последний момент, это привело его в бешенство, и он попытался помешать.

— Не смей хоронить этих людей под именами моих жены и сына! — набросился он на отца. — Я не позволю!

Вместо ответа Джордж влепил ему увесистую пощечину, пытаясь привести, наконец, в чувства.

— Хватит, Джек. Над тобой уже посмеивается весь мир. Газеты пишут, что у тебя помутился рассудок. Ты, и правда, стал похож на ненормального. Возьми себя в руки, и поехали, похороним их, как подобает.

Джек упрямо закачал головой.

— Что ж, дело твое. Не хочешь, не хорони. Я сам это сделаю, провожу в последний путь эту бедную девочку и своего маленького внука.

Джек посмотрел на него и только сейчас заметил, как сильно вдруг поседел его отец. Но оставался таким же сильным и волевым, не позволяя горю сломать себя.

— Я знаю, Джек, что тебе тяжелее, чем мне. Ведь на мне нет чувства вины. Тебе с этим жить. Ничто не остается безнаказанным в этом мире, сынок. Вот и тебе бог воздал. Если не можешь это выдержать, у тебя есть пистолет. Или держись достойно, или умри, не позорь мою седую голову и нашу фамилию. Среди Рэндэлов никогда не было слабаков и не будет! Умей отвечать за свои поступки перед самим собой и принимать достойно свое поражение. А если не можешь… тогда отправляйся вслед за своей семьей, которую ты загубил. Только вряд ли твоя жена будет рада встречи с тобой… да и все остальные, кого ты туда отправил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})