Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев

Эпилог

Я свернул древний папирус, надел на него ремешок.

Ничего не понятно, но очень интересно. Скорее всего — очередная гностическая муть, полагающая весь мир иллюзией, сном, бесплотным «дымом». Судя по этому тексту, в секте «Аль-Хальмун» изначально стремились к некоему «первичному пламени» — единственному объекту во Вселенной, который они считали настоящим и истинным.

А причащались этого пламени сектанты через сны. Сон был их главной практикой. Сны они считали настоящими, а мир — иллюзорным… Или они считали иллюзией вообще все, кроме своего «пламени»? Неважно.

Сильно ли это помогло сектантам, когда Эдварра сдал их всех принцессе, а принцесса их убила?

Я испытал разочарование, прочитав поэму. Я не этого ждал.

Самыми интересными там оказались строки про камень, который можно поднять только во сне. Я это уже слышал — когда только прибыл в тайный монастырь.

Шейх тогда спросил Шамириам:

«Сестра, скажи — как поднять камень, который Творец создал неподъемным?»

А Шамириам ответила:

«Я подниму его во сне».

Те же фразы, что и в этой поэме. Просто гностический пароль и отзыв, средство узнавать своих? Или нечто большее?

Я не знал.

А тем временем уже занимался рассвет, мой костерок прогорел и потух, небеса становились алыми, и звезды гасли — одна за другой. Солнце всходило на востоке — там где осталась мертвая обитель шейха, навсегда покинутая…

Я вдруг ощутил, что во мне что-то изменилось, когда я прочитал «Поэму о Дыме», написанную неведомым джинном. Но что именно изменилось — пока что было неясно. Может быть я обрел новую мистическую способность? Даже если так — сейчас я слишком устал, что определить или учуять её в себе.

Возможно эта способность откроется мне только во сне, ведь сны были сердцем практик погибшей секты?

Однако прежде чем лечь спать — мне нужно было разобраться с последним свитком — «Книгой Премудрости Литах, Дочери Первых Людей». Этот вроде был намного длиннее «Поэмы о Дыме», судя по размерам папируса.

Я развернул его, но и здесь меня ждало полное разочарование. В папирусе был текст, явно древний, писанный все той же золотой мистической энергией — нафашем, дымом. Однако текст состоял из квадратных чужих странных букв — я не знал этого языка и даже этого алфавита.

Жаль. Вот на этот свиток я особенно рассчитывал, ибо судя по названию — это основной текст шаэлей, возможно даже рассказывающий о самой сути управления мистикой.

Я свернул обратно древний папирус, надел на него ремешок со сломанной печатью и положил в мешок — к толстому дневнику шейха и к «Поэме о Дыме». У меня теперь величайшее собрание мистической мудрости в холщовом мешке, вот только половину этой мудрости я не могу прочесть, потому что не знаю нужных языков, а из другой половины я почти что ничего не понял!

Впрочем, неважно. За то время, что я был в секте шейха, во время всех моих приключений я твердо осознал одну вещь — истинная мудрость постигается лишь на личном опыте, а не из слов или книжек. Слова, книжки — это все хорошо, но они слишком часто врут. Вот в этом я убедился, благодаря шейху Эдварре. Он и правда многому меня научил — например, отличать ложь от правды. И не верить ничему в этом мире, кроме собственного сердца и собственного опыта…

Пора было укладываться на отдых. Нужно вознести молитву, а потом немного поспать. И отправляться в путь. На юг, только на юг. А потом — на юго-восток. В святую Ефру, в столицу великого эмирата Джахарии.

В Ефре — штаб секты «Алиф». И принцесса там же. Дотуда год пути отсюда, но я дойду. И по пути еще повстречаю новых джиннов и смогу приручить их, как приручил мою Алькки-ШЕККИ. Только на этот раз я моих джиннов уже буду беречь, я их не потеряю.

И я явлюсь в Ефру в силе и МОЩИ. И свершу мое отмщение. Уже даже не ради меня и не ради моей семьи. Тем более не ради погрязшей в пороках и черном колдовстве секты шейха Эдварры. А просто я так хочу, считаю нужным. Вселенная будет лучше без принцессы Зиш-Алис, без её охотников и её шаэлей из «Алифа», без её жестокости и власти.

Ну а если мне по пути повстречается тот шаэль, убивший моего брата и унизивший меня, тот чернобородый командир, руководивший уничтожением моей семьи, тот доносчик, кто сообщил людям принцессы о женитьбе моего отца на джинне — тем хуже для них.

Меня больше не терзала жажда мести. Это теперь была не жажда, не эмоция — это был просто напросто долг. Мой долг, как знающего мистика.

Если бы принцесса не уничтожила шесть веков назад секту «Аль-Хальмун», если бы не преследовала еретиков — то не было бы и предательства шейха Эдварры, не было бы его испорченной секты, жуткой пародии на изначальный «Аль-Хальмун», не было бы юных послушников, убитых и выпитых шейхом… А самое главное — то существо, что жило под монастырем, «султан», так и сидело бы там в одиночестве. Шейх бы не добрался до него, не стал бы с ним сотрудничать, не стал бы слушать его советов.

И зло так и осталось бы в недрах земли, неразбуженным. Это принцесса все сделала. Это она запустила цепь кошмарных событий, разгромив «Аль-Хальмун» шесть веков назад. Убийство сектантов и привело к тому, что теперь на свободу вырвался султан — та непонятная жуткая тварь, которую раскопал шейх, с которой он говорил.

И мир уже никогда не будет прежним. Мне вспомнилось, что именно это мне и говорил сам Эдварра, умирая…

«Теперь — все мы в великой опасности, Ила. Теперь принцесса уже не остановится. Это война» — сказал мне шейх.

Да, это война. И принцесса и правда не остановиться. А значит — её нужно остановить, любой ценой.

Не ради мести за мою семью или разгромленную секту Эдварры, а чтобы жили другие семьи, чтобы могли культивировать другие секты — благочестивые, а не такие, как была у моего шейха.

Я теперь знал это, понимал. И еще я знал много другого — того, что поможет мне на этом пути. Я теперь наконец стал мистиком, а значит — смогу пройти этот путь до конца, чем бы он для меня не закончился.

Решимость жила в моем сердце, и она вела меня.

Мне вдруг вспомнился тот список вопросов, который я составил сам для себя — три года