Ноосферату - Дэйв Макара

Последние из лучших отплывают на соседний континент, оставляя эту страну погруженной в хаос коммунистов, в их святую веру в то, что людей можно сделать лучше. Мечтатели! Для то, чтобы сделать европейца лучше, его, как и еврея, нужно 50-т лет водить по пустыне, чтобы вымерло рабское его семя, чтобы сменились вонючие старцы, чья жизнь лишь в их головах ценнее голов окружающих.

Как француженки, еще вчера прогуливающиеся под ручку с немецкими офицерами, могут измениться? Они лишь поменяют кавалеров, что будут тратиться на их чулки и кружева, а они отрабатывать на спине, широко раздвинув ноги.

Что же, надо признать – Европа умерла. Умерла и воняет. И чтобы мы не делали для укрощения смрада, вонь эта въелась и не выветрится просто так.

Теперь только вернувшиеся смогут оценить степень смрада. И только коммунисты смогут смрад превратить в удобрения, а вот юсовия…

Для них мы навсегда останемся людьми второго сорта, которых можно презирать, которым можно лгать, у которых можно воровать – ведь мы для тех, кто когда-то сбежал на другой континент, отныне и впредь – жалкие клопы-вонючки…»

Я отложил дневник в сторону, «переваривая» прочитанное.

Старейшина был идейным нациком, это точно.

Но вот дураком – точно не был…

Глава 34

- Макс! Макс! Остановись! – Кройц поймал меня уже в последний момент, когда я навис над мелким полицейским, готовясь его…

Нет, не сожрать и не укусить – просто придавить, как маленького мышонка, что открыл сою поганую пасть на тощего, дворового кота!

- Нападение при исполнении… - Начал было вещать заученные фразы очередной пигмей от закона, но разглядев мои острые клыки – заткнулся и проглотил слюну, понимая, что от вечности его отделяет только крепкая рука Кройца.

Кстати, тоже совсем не выглядевшего добрым.

- Макс, пойдем отсюда! – Алекс вытащил меня наружу из собранного из говна и палок полицейского участка. – Они все равно ничего не скажут, Макс.

- Скажут. Просто – чуть попозже и все сразу. – Пообещал я, отойдя в тенек дерева. – А потом я…

- Макс! Это был несчастный случай!

Я посмотрел на Арбитра и повертел пальцем у виска, а потом…

- Алекс… Если твоя контора к этому имеет хоть отдаленное отношение, то ты лучше сейчас мне скажи. Сам. Сразу. Иначе… Я вырежу всех арбитров, вместе с их кошечками-собачками-хомячками. А рыбок обжарю и скормлю алкашам в первом же попавшемся баре!

- Макс! Это. Был. Несчастный. Случай! – Алекс чеканил слова, в надежде, что до моего затуманенного мозга дойдет их смысл.

Вот только он не доходил!

И не потому что я был в бешенстве, а потому что вся логика происходящего бунтовала и вопила, что на несчастный случай все случившееся не тянет!

Я вновь прислушался к своим ощущениям и, сдается мне, Кройцу мой вид реально не понравился.

А я…

А что я…

Ниточек-сознаний, связывающих меня с моими женщинами больше не было.

Из меня выдернули девять десятых меня, оставляя лишь «базовые настройки», которые орали и требовали мести.

- Макс!

- Не трогай меня сейчас, Алекс, пожалуйста! – Я повернулся к Арбитру спиной и по-детски, кулаком, вытер выступившие слезы.

- Макс… Мне правда, очень жаль… - Арбитр отошел от меня, давая момент на побыть одному.

- Алекс… Макс, мои соболезнования… - Фирра и Элька, сами еще пока не понимающие, что у них сегодня второй день рождения, подхватили мужа под локти и оттащили от меня, то ли чувствуя что-то, то ли понимая, что вот именно сейчас мне надо побыть одному.

«Спасибо вам, хорошие»! – Мысленно поблагодарил женщин я и вернулся в «Тень», где всегда есть право на ошибку.

Вот только сама Тень меня сейчас не очень жаловала – она, словно живая, но очень жестокая тетка, выбросила меня в гостиничном номере, где еще до сих пор были разбросаны вещи уехавших на экскурсию, моих женщин…

…- Полиция не дает пока комментариев, но не исключена возможность, что случившаяся с экскурсионным автобусом трагедия, на самом деле имеет под собой несколько иной смысл и причины. – Молодая девушка-блоггерка, то ли с Белоруссии, то ли Украины, выходила в эфир каждые 45 минут или час, освещая случившееся.

В какой-то степени мы с ней собратья по несчастью, хотя, ей намного хуже, но она держится и роет, роет, роет.

А я сижу в номере, за дверью которого стоят двое полицейских, не выпускающих меня наружу.

Совсем.

Мелкотравчатая гнида все-таки нажаловалась, что я ему угрожал и теперь, чтобы