Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев

Я теперь многое умел и знал — не умом, а сердцем…

Еще можно было поехать на север — в горы. Но зачем? Горы — не моя родина, эта земля чужая для меня. И дел у меня там нет и быть не может.

Нет, меня тянуло на юг — в каменные пустыни, тянувшиеся отсюда и до самого южного океана, который был от этого места во многих месяцах пути. Поэтому я и поехал через Долину Крови, если верить Нусу — этот путь приведет меня в оазисы, лежащие к югу от Долины. Там уже не земли шейха, там правит принцесса. А значит её карательный отряд туда вряд ли придет. А если я даже наткнусь на карателей, вставших на постой, или же вообще не найду оазиса — не страшно. Еды у меня на целую луну, воды — на неделю. Я просто зарежу коня, чтобы сэкономить больше воды и не поить его, а потом спрячусь в пустыне. Пережду некоторое время, потом пойду искать источник воды. Источники к югу от Долины Крови точно есть. Раз там есть оазисы — значит, должны быть и источники.

Нус говорил мне, что ехать через Долину Крови на юго-запад до ближайшего оазиса — один день. Но мой путь растянулся, стоял месяц Шамаш, и жара была едва выносимой.

Я ехал только утром и вечером, а около полудня останавливался, чтобы сделать привал, также я поступал и ночью. У меня был горский конь, это место пугало животное, забирало его силы. С конем нужно было обращаться очень бережно, это не верблюд, от жары конь может погибнуть, если загнать его, особенно горский конь, непривычный к пустыням.

Во время привалов я много спал, жара тянула силы и из меня, да и кроме того — я смертельно устал за последние дни. Странно, но мои обычные кошмары теперь исчезли — я больше не видел во сне, как убивают мою семью, больше не видел черного подземелья, по которым марширует демонический марш. Эти сны ушли, стали пройденным этапом для меня. Почему? Я и сам толком не знал. Возможно потому, что оба этих сна теперь были для меня явью. Я же побывал там, в подземельях под обителью, я видел чудовищное и запредельное наяву, я чуть не погиб там, чуть не обратился в нечто нечеловеческое…

А что до моей убитой семьи — то теперь я был готов свершить мою месть. Не в пустых фантазиях и не во сне, а в реальности. Холодная и постоянная решимость отомстить теперь билась в моем сердце, как раньше там билось имя шейха Эдварры.

И старые сны оставили меня, воплотились, как воплощаются джинны — сны стали жизнью. И перестали быть снами, вот поэтому я больше и не видел их, когда спал.

Остался лишь один сон, один кошмар, один мой старый «друг» — видение падения в бездну, куда меня сдувает свирепый ветер. Этот сон я начал видеть еще в монастыре и теперь видел его и только его.

И этот сон был страшен, но он уже не мог мучить меня, как раньше. Я теперь, вдобавок ко всему, был еще и опытным сновидцем, и сны покорились мне. Я теперь умел уничтожать страх во сне, так что когда падал в бездну — глядел на это будто со стороны, будто все это происходит вовсе не со мной. А еще я выучился вообще покидать ночной кошмар, когда мне этого хотелось.

Я умел спать без снов, я умел отправляться в ночные путешествия — правда, теперь в этих путешествиях не было ничего, кроме ощущения полета через пустоту. Нус и шейх были мертвы, так что маяка, путеводной звезды в моих ночных путешествиях теперь не было. Там теперь царила тьма, хотя мое умение путешествовать ночами, покидая тело, никуда не делось. Однако все ориентиры были потеряны, и я не знал, что с этим делать, как мне культивировать ночные путешествия дальше без наставника.

Мой конь был перегружен, он тащил с собой много удивительных вещей, которые теперь стали моими. Кроме воды и пищи — девять сердец шаэлей в горшках, да еще два сердца йети. А еще — красные туфли шейха, его белый посох, его непонятный вечно холодный шарик из неизвестного металла, тот, что я обнаружил в кишках шейха. И дневник шейха, и два древних свитка, и алхимические книги на неизвестных языках, немного «святой закваски» — сырной плесени, которая в секте считалась священной, чалму шейха, и конечно же — шестнадцать золотых слитков.

Вот и все, что осталось теперь от великой некогда секты «Аль-Хальмун», а теперь стало моим.

Сумею ли я возродить секту? Я не знал этого, да мне в тот момент было и плевать. Чтобы возродить секту — следует сперва узнать её настоящие, истинные практики, очень сильно искаженные и переделанные неверным шейхом Эдваррой, впавшим в ересь.

А как я узнаю эти практики, как я восстановлю их? Мне пока что не хватало знаний. Да и кроме того — не этого я хотел сейчас. Не шейхом я хотел сделаться, но мстителем — праведным гневом Творца…

Вторая моя ночь в Долине Крови выдалась прохладной. Ветер, дувший здесь всегда с юга, сделался как будто не таким жарким и не таким пыльным, как обычно.

Камни вокруг были чудные — как и повсюду в этом месте. Я устроился под большим валуном, напоминавшим огромное яйцо — окаменевшее и как будто чешуйчатое.

Завтра, если на то будет воля Творца, я достигну оазиса. А сейчас я ощущал себя не слишком уставшим, выспавшимся. Так что я накормил и напоил коня, совершил вечернюю молитву, разжег костер — хворост у меня был, спасибо горцам из Бакараха, они дали мне и его.

Луна прибывала, на черных небесах сияли бесчисленные звезды…

Время пришло — пора мне было поближе познакомиться с шейхом Эдваррой, открыть его самые темные тайны. И я достал из мешка огромную книгу — дневник шейха, открыл его и погрузился в чтение, начав с самого начала, с раннего детства шейха.

9339 ГОД ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА

13 ДЕНЬ МЕСЯЦА ХАРАРА

МЕНЯ ЗОВУТ АСАД КРОКОДИЛОВ СЫН.

БАШАР ХАЛИЛ УЧИТ МЕНЯ СЧИТАТЬ И ПИСАТЬ. Я УЖЕ ЗНАЮ ВСЕ БУКВЫ!

И ВСЕ ЦИФРЫ. ВОТ ТОЛЬКО БОЛЬШИХ ЦИФР ПОКА НЕ ЗНАЮ. ТАК ЧТО ГОД МНЕ ПОМОГ НАПИСАТЬ БАШАР ХАЛИЛ.

БАШАР ХАЛИЛ УЧИТ МЕНЯ ЛЮБИТЬ ТВОРЦА. Я ЛЮБЛЮ ТВОРЦА. И