Старый новый мир - Катруша Анна

Даже не знаю, с чего начать и о чём вообще говорить. Немного странно – больше семидесяти лет жизни, а биография всего в несколько страниц. Хотя наверно у всех так. По итогу каждый из нас всего лишь обыкновенный человек. Энергия, заточённая в телесную оболочку на определённое время. И как бы велик ты не был, каких бы высот не достиг – в конце имеют значение только воспоминания о дорогих тебе людях. И нет у меня теплее воспоминаний чем с того короткого путешествия с одной непоседливой взбалмошной блондиночкой, талантливейшим врачом и … одним карманным философом по имени Блюм.

Блюм… Если бы не рисунок Мираса, на котором мы изображены вчетвером, я бы усомнился в подлинности тех воспоминаний. Но я помню, как мой друг растворился в воздухе у меня на глазах и я ничего не смог с этим поделать. Его уход часто являлся мне во снах, как напоминание о скоротечности времени. Каждый раз, когда я сомневался в себе, я вспоминал юное лицо Блюма и его тёплую исчезающую улыбку. Как я могу бездействовать, если и я могу исчезнуть в любой момент? Это двигало меня вперёд, это заставляло меня бояться не успеть.

Та правда, которую открыл мне Блюм о законах мироздания, позволила мне расширить горизонты сознания и познавать мир с разных его сторон. Разум – далеко не всё, чем наделила природа человека. Наше воображение, интуиция, сила воли, духовная энергия, самосознание – всё это загадка, которую человечество никогда не разгадает. И я, учёный, считаю, что это правильно. Так и должно быть.

Я много размышлял о хитросплетении судеб и о важности наших решений, а ещё я понял, как же много знаний можно скопить всего за одну жизнь. Если прожить таких жизней тысячу, то я стану самым мудрым хранителем мира за всю историю Вселенной! Но не буду забегать так далеко. И не буду печалить бумагу своими горестями. Лучше расскажу о хорошем...

После потери своего вожака, стражи были растеряны, а те, кто находились тогда на крыше и вовсе позабыли все события того дня. Им нужен был новый идейный лидер и им стал Диффер – один из семерки Последователей. Тот самый, который когда-то спас Блюма. Далеко не все Последователи захотели продолжать это дело, но те, кто остались, сумели навести порядок. Да и далеко не все стражи остались на посту. Узнав правду о силе своего предводителя, о том, что это был обман, многие были разочарованы настолько, что решили больше не продолжать службу, даже под новым началом. Но в помощь новым стражам, пришли ребята из Парка, интересовавшиеся законом и правом. Много лет мы писали свод законов, но ещё больше времени потребовалось на его внедрение. Особенно сложно было иметь дело с такими ребятами, как изгои, которые даже после пропажи Стража были переполнены ненавистью. Но время и упорная работа способны сломать любые преграды.

Пожалуй, самой большой проблемой тех лет было непонимание. Долгие годы ушли только на поиски тех, кто хотел перемен и был готов работать для их достижения. Можно сказать, что половину своей жизни я искал соратников. Об электричестве, электростанции, энергетике речь вообще не шла! Я вёл долгую внутреннюю борьбу с собственным эго, которое хотело свершений, величия и славы. Я хотел войти в историю с разбега и стремительно. Но как сказал мне один мудрый человек, если хочешь идти быстро – иди один, но если хочешь уйти далеко – иди с кем-то… Так и прошла чуть ли не половина моей жизни, пока я путешествовал по материку, находя там разобщённые остатки жизни, и пытался убедить каждого, что нам нужно сплотиться вокруг общей цели. В каждом новом месте я встречал сопротивление, но и обязательно находил единомышленников. Их было катастрофически мало, но я даже не думал сомневаться в правильности выбранного пути. Ну и конечно, с самого начала я был не один.

Альфред позаботился о том, чтобы я не переживал о восстановлении медицины, и, конечно же, его верная супруга Перчик всегда была рядом с ним и помогала в этом нелёгком деле. Ох, простите, Мята. И кто бы мог подумать, что она выучит те проклятые равнины с двумя переменными…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но между нами говоря, Мятой я её назвал всего трижды. Первый, когда приехал к ним в гости по случаю рождения их первого сына Блюма, названного в честь нашего солнечного друга, второй, когда мне досталось от неё из-за того, что я назвал ее Помидорчиком, и вот собственно третий здесь.

Перчик… Она много работала с Альфредом на благо медицины, но делала она это по большей части ради любимого мужа. Она нашла своё место, как и поклялась тогда в Трактире. Её призванием стала работа в школе. До чего же я был удивлён. Учительница! Она обучала детей разным дисциплинам и нужно сказать справлялась с этим прекрасно. Её сильный характер и жесткая рука без проблем наводили дисциплину в классе. Все её ученики с уважением относились к ней и некоторые признавались, что даже немного побаивались… И я их понимаю.

Кстати, Мята с Альфредом стали первой парой в современном мире, кто поженились согласно всем традициям. Ох, до чего же Перчик была прекрасна в тот день! Её платье украшали живые цветы, а её волосы, которые к тому времени отрасли почти по пояс, были заплетены в длинную косу на бок. А Альфред сделал ей необычный свадебный подарок – подстриг чёлку. Всё-таки Перчик добилась своего. И нужно сказать, что это было правильное решение. Поженил их не кто-нибудь, а Мирас, и их брак был благословлён самим Хранителем мира…

Мирас тоже сделал огромный вклад в наше общее дело. Сначала он помогал мне отстраивать дома в качестве архитектора, но была одна проблема – где бы мы ни появились, он собирал вокруг себя толпу слушателей, которые в дальнейшем становились его учениками. Он обладал поистине великим художественным талантом, но самым большим его достоинством всё же была его безмерно глубокая душа, открытая всему миру. Я не стал говорить ему, кем он был в прошлой жизни. Я решил, что ему ни к чему нести бремя прошлого на своих плечах...

В общем, всего через несколько лет он собрал вокруг себя огромную общину, которая стала развивать искусство и духовные учения. Он основал несколько школ по всему континенту, и любой желающий мог обучаться в ней различным творческим дисциплинам, не только рисованию.

Как я уже сказал, я начал своё путешествие с Мирасом, но вскоре мы разделились. После нескольких лет совместного труда, я решил на время вернуться в Верхний мегаполис, и до чего же я был удивлён активности Мяты с Альфредом! И когда они только между восстановлением медицины и образования успевали пополнять своё семейство?.. Их второй сын – Тэ́лис, внешне больше похож на маму, хотя характером пошел в отца. А вот старший внешне хоть и был вылитый папа, но характером – весь в мать! Такого наглого и бестолкового ребёнка ещё поискать надо было! Но ничего, я взял его себе в ученики, и сделал из него человека...

Долг звал Альфреда отправляться в мир и развивать медицину в других городах континента, и первые несколько лет он путешествовал один, пока Тэлис подрастал. Но когда ему исполнилось пять, они с Перчиком отправились помогать отцу, а я взял восьмилетнего Блюма к себе в ученики.

Он был гиперактивным, упрямым, своевольным, со всеми спорил и никого не слушал. Никого, кроме меня разумеется. Я сразу нашел к нему подход. Когда он в первый раз попал ко мне в мастерскую в возрасте шести лет, я увидел эти горящие глаза и сразу понял, что он не пойдёт по стопам родителей. Ал с Перчиком как прекрасные родители не стали ничего навязывать сыну, тем более он был в надёжных руках.

Много лет прошло, прежде чем их семья снова воссоединилась, хотя иногда мы пересекались в наших странствиях. Я даже в шутку называл Блюма своим внебрачным сыном. Мы столько времени провели вместе, так много знаний я передал ему, что мы по праву можем называться семьёй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но, к слову о семье… Пока я потел, просвещая мелкого Блюма, где-то там между странствиями у Альфреда с Перчиком родилась дочурка Мелисса… (Не сложно догадаться, кто имя выбирал). А я вот восхищался и недоумевал одновременно. Я иногда спать не успевал, а когда они находили время для всего этого, я вообще без понятия… Но более любящей и крепкой семьи я не встречал. Они всё делали вместе, понимали друг друга с полуслова, безмерно уважали, всегда поддерживали и прислушивались друг к другу. Ал умел сглаживать углы и ссоры в их семье были очень редкими, а Перчик всегда знала, как ободрить и вселить уверенность в Альфреда. К тому же, она была прекрасной матерью. Наше странное детство навсегда оставило глубокие шрамы в наших сердцах, поэтому она делала всё, чтобы их дети были уверены, что они с папой их очень любят и никогда не бросят.