Мария Сакрытина - Слушаю и повинуюсь

Ознакомительный фрагмент

Лабиринт и правда существовал – в скалах. Монолитной, громадной стеной они вырастали из песка, заставляя вспомнить сказки о творениях джиннов. Сложно было представить, что подобное возникло естественным путем.

Ветер вздымал песок, и он вихрем, клочками дыма метался, бился о скалы, залетал в змеистые проемы-проходы, совершенно одинаковые на первый взгляд. Большинство из них Бакр пропустил, и Амин совершенно не понимал, почему. И дальше, когда они оказались в узеньком коридорчике, который пересекали десятки похожих, как песчинки, проходов, юноша удивлялся, как бедуин находит дорогу – никаких опознавательных знаков не было.

– Камни и песок говорят со мной, – улыбнулся Бакр, когда Амин не выдержал и задал вопрос. – Просто я слышу. Вы, побережники, не способны понять пустыню. Вас не любит Вадд.

Не поспоришь. Амин и не стал – он шел следом за бедуином, предпочитая восхищаться красотой места: плоскими, словно специально стесанными ало-розовыми каменными «стенами», волнистыми узорами на них, причудливым солнечным светом, ярко-синим небом над головой, похожим на спокойную речушку. И запахом – не пыли, а свежести. И древности – старых-старых камней. Они могли бы порассказать такие истории, которыми заслушались бы, наверное, даже джинны…

Валид посапывал, уютно покачиваясь на верблюде.

– Брат твой? – еще утром поинтересовался Бакр. – Забавный. У меня девчушка такая же. Шустрая! Твоего братишку скучать не заставит.

Амин только усмехнулся. Его «брат» сам кого хочешь развеселит…

Дорогу в «город» бедуинов преграждали ворота – вырезанные в камне, украшенные башенками, изящные, хоть уже и оплывшие от времени, точно Аллат расплавила их своим взглядом.

Небесная госпожа как раз куталась в алую накидку, уступая место брату-месяцу, когда невозмутимый Бакр, ведя на поводу столь же невозмутимого верблюда, провел гостей через темные арки – проемы ворот.

Амин вздрогнул, когда в сгустившейся темноте засияли знакомые значки-письмена на покатых стенах.

– Не один дух не пройдет незамеченным, – улыбнулся Бакр. – Только люди. Иляфа – чистый город.

Амин покосился на шагающего рядом мальчишку. Валид широко зевнул и раскинул руки, точно расправляя невидимые крылья. И на мгновение юноше почудилось, что длинная же, крылатая тень заслонила вязь знаков. Но тут же исчезла. Заходящее солнце, конечно, играло с воображением.

А потом юноша и думать об этом забыл – проход кончился, почти оборвался на краю площадки, от которой вниз, в плоскую, как чаша, долину, вела широкая лестница.

Вся долина пестрила шатрами. Большие, малые, они клубились дымком, пахли кофе и пряностями, вздрагивали на ветру – изящные, гордые, точно дворцы. А настоящие, но давно оставленные дворцы, и правда вырезанные прямо в скалах, завистливо смотрели вниз черными провалами дверей и окон. От них тянуло только сыростью и могилой.

– Эй! Ну, чего застыл? – толкнул его Валид. – Вон, наш проводник уже внизу почти. Мы тоже вниз по дороге пойдем, или по лестнице?

Амин побежал по лестнице, сам чувствуя себя ребенком – странная, непонятная радость уютно угнездилась в сердце. Словно легендарная хумай махнула крылом, заставляя забыть обо всем, кроме очарования ночи и надежды на теплую встречу.

Пустынники не зря славились гостеприимством.

На чужаков косились, конечно. Особенно дети – показывали пальцем, хихикали, дергали Валида за руку. Мальчишка поджимал губы и степенно, точно верблюд, вышагивал между шатрами.

– Не смущайся, – поддел его Амин. И, вслушиваясь в разговоры вокруг, добавил: – Вечером после молитвы Вадду, половина из них явится к нашему проводнику. Думаешь, сможешь тогда спрятаться?

– Я все могу, – буркнул в ответ мальчик.

Амин усмехнулся, но промолчал.

Никуда Валид, конечно, не спрятался. Морщился, хмурился, когда бойкая сестра Бакра – тоненькая, как веточка, девчушка, перекидывая с плеча на плечо тяжелые черные косы, с детской непосредственностью выспрашивала у мальчишки про его приключения в пустыне. Но очень скоро Валид поддался девичьему очарованию, приосанился… Амин с удивлением узнал, что их встречали джинны – что там, чуть не все войска Иблиса. И как отважно Валид с ними сражался! Чтобы показать как, мальчишка даже канючил у Амина джамбию, но, получив от ворот поворот, обошелся подручными материалами – камнями и ветками.

Девчонка – Гувейда – заливисто смеялась и пыталась поймать Валида на вранье. Но мальчишка каждый раз змеей изворачивался и лгал пуще прежнего.

После молитвы Вадду был, конечно, кофе и тонкий, точно лепешка, хлеб-шрак. И разговоры, разговоры. Разомлевший Амин слушал степенные речи пустынников, своей неторопливостью сравнимые с походкой верблюда. Так что, когда в мерную речь ворвались задорная мелодия барабана-таблы, юноша вздрогнул. И, заметив, что дети, да и вся молодежь потянулись из шатра, тоже вышел на свежий воздух.

Барабанщики сидели кругом, а в центр то и дело выбегала детвора – похлопывали себя по бедрам, кривлялись, извивались, изображая не то змей, не то тех же верблюдов. Мелькнули косы Гувейды, барабаны чуть сбавили темп, изменили ритм, и Амин фыркнул: в круг вслед за девчонкой выбежал Валид. Кто-то из барабанщиков заливисто засмеялся, а мальчишка, распахнув руки-крылья закружился, точно дервиш. Вздрогнули в мелкой тряске бедра, заскользили руки, изогнулась в волне спина… Амин вздохнул – перед глазами на мгновение встала черноокая танцовщица с саблей на голове, изгибающаяся под нежно-неторопливую музыку…

– Тебе бы канон танцевать, Вадда славить, – произнес кто-то совсем рядом. Амин открыл глаза: довольный мальчик, сдувая волосы со лба, наслаждался всеобщим вниманием. – Цены бы не было.

– Да какая цена! А то женские пляски… Но хорош, хорош…

– Ты где научился? – усмехнулся Амин, когда Валид подошел к нему. – Красиво.

– Ха! – хмыкнул мальчик. – Ты бы видел, как я… А! – и, не договорив, подскочил к крутящейся рядом Гувейде.

Пляски и музыка продолжались чуть не до рассвета. Зато стоило Аллат взойти на небесную дорогу – долина точно вымерла. Шатры сиротливо жарились под солнцем, ветер задумчиво перебирал темную тонкую ткань из козьей шерсти.

– По пещерам один не ходи, – буркнул Валид, когда Амин прошел мимо посапывающего мальчика. – Хочешь, я тебя провожу?

– Здесь же нет джиннов, – поддел его юноша.

– Вот только джиннов здесь и нет, – непонятно откликнулся Валид, вставая. – Ладно, пойдем, раз тебе не спится. И лучше бы нам прогулять до ночи, тут вечером такое начнется…

– Что? – заинтересовался Амин.

Мальчик в ответ только хмыкнул.

– Не забивай себе голову, о мой правильный человеколюбивый почти-пустынник. Лучше подумай, куда нам дальше идти.

– Почему ты сказал, что я не пройду Испытание? – спросил Амин, карабкаясь вслед за мальчиком по пыльной крутой лестнице, вырезанной в скале. Вид внизу открывался захватывающий, но юноша побаивался, что неверный шаг – и насладиться им он уже не сможет.

– Потому что не пройдешь, – отозвался мальчик. – Кто женится на царевне, может стать султаном. А султаны – они такие: коварные, хитрые и жестокие. То есть вообще не ты.

– Неправда, – через паузу выдохнул Амин. – Не все.

– Ты видел много султанов? – повернулся к нему Валид.

Амин отвел взгляд.

– Некоторых – видел.

– Странный ты, – мальчик отвернулся и снова полез по ступенькам. – Не будь таким наивным, я бы решил, что ты – сбежавший сын какого-нибудь эмира.

Амин натянуто рассмеялся.

– Но вот они-то как раз наивностью не страдают… – закончил мальчик. – Ладно, пришли мы. Тебе какая пещера больше нравится?

Амин вслед за мальчиком вскарабкался на последнюю ступеньку и замер. Громадные, в четыре человеческих роста колонны вырастали перед глазами, точно изящные пучки тростника, поддерживая узорчатые арки, поражающие богатством каменной росписи. Три прохода уводили вперед, вправо и влево. Дальше, насколько хватало глаз и солнечных лучей, их пересекали витые лесенки, коридоры и балкончики.

– Ты называешь это пещерами? – выдохнул Амин.

Валид грустно усмехнулся.

– Только пещеры нынче и остались. Ты не видел, как здесь было раньше… Сейчас, – мальчик задумчиво погладил каменную завитушку, – все умирает. И этот город давно уже мертв. Посмотри, он похож на оплывший свечной огарок… Кстати, ты догадался захватить факел?

Амин растерянно посмотрел на темноту арок.

– Нет…

Мальчишка фыркнул, демонстрировано потряхивая чьей-то дорожной сумкой.

– Хорошо, что я такой умный… Зажжешь?

– Тебя в детстве не учили, что красть – плохо?

Валид улыбнулся, снова тряхнув сумкой.

– Меня в детстве вообще ничему не учили. У меня и детства-то не было, к твоему сведению, че-ло-век.

Амин оторвался от изучения богатой росписи, изображавшей не то какого-то правителя в окружении слуг, не то верховного жреца во время ритуала.

Конец ознакомительного фрагмента