Путь Стратега 4. РеалРТС - Луций Корнелий

class="p1">Первые 3-4 километра мы прошли довольно спокойно. Вражеские патрули легкой конницы несколько раз сближали и вяло обменивались выстрелами с нашими лучниками. Это были совсем мелкие разъезды в 10-30 кочевников. Шаддинцы будто приглашали нас поглубже зайти на их территорию. И мы зашли.

С утра их пехота успела обнести свой лагерь невысоким и довольно паршивым на мой придирчивый имперский взгляд валом. За ним уже развернулась мешанина палаток. Многочисленные ополченцы и копейщики готовились к обороне, но и про быт свой не забывали. Горело несколько костров, на ослах и верблюдах тащили воду от ближайшей реки.

Степная трава уже поднялась сантиметров на тридцать. В вечерних лучах солнца блестели бронзой и сталью доспехи. Даже пыль поднималась с неохотой. Будто не желая портить идиллию, достойную легенд. Армия смелых воинов идет навстречу своей судьбе по зеленым полям чужого края.Ко мне подошел Поций и произнес:

— Здесь все иначе… Не как на Севере. Ну то есть мы снова идем с врагами резаться насмерть, но настроение совершенно другое. Будто все… Правильнее, благороднее. Так как должно быть.

— Другая природа, другая культура. — ответил я. — Наши враги здесь уже не варвары в смысле дикости. Даже местные кочевники уже сколько сотен лет живут под влиянием общей с оседлыми культуры. Плюс теперь Империя однозначно на нашей стороне.

А еще у нас нет кучи колдунов, демонов, монстров и мертвяков в армии, а я не пробудил тут какого-нибудь темного бога. Пока. Однако про “Империя однозначно на нашей стороне” я слегка слукавил. Но легионерам лучше сосредоточиться на войне, а не думать о потенциальной междоусобной грызне.

— Кажется, начинается. — добавил я, после того как глянул на округу через стратегию.

До лагеря было около двух километров. Со всех сторон к нам двигались отряды шаддинской конницы. Уже не десятки, а сотни и тысячи всадников.

“Степь вышла поприветствовать нас”. — передал я через “Командный голос”. — “Ответим же и мы ей всем имперским гостеприимством!”

Походный строй зашумел. С моралью у нас пока все более чем в порядке. Я гляну как далеко мы от лагеря врага. 2,4 км. Ещё полкилометра-километр бы пройти. Только это будет уже под вражеским обстрелом. У меня самого имелось примерно 400 конных лучников, учитывая сагиттариев и сэйфов. Причем довольно хороших конных лучников. Кажется, настала пора их задействовать.

“Ангре, я понимаю, что врагов сильно больше, но задержите их насколько сможете. Дайте нам подобраться ближе к лагерю”.

Два отряда всадников: сэйфы Ангре и сагиттарии направились на разные фланги походного строя, начиная перестрелку с первыми волнами кочевников. Степняки рассредоточились, ожидая подкреплений. Они действовали осторожно и не рвались получать по шее от моих более бронированных всадников. Однако количество шаддинцев вокруг нас росло в геометрической прогрессии. Минут примерно через 10-15 соотношение всадников было уже два степняка на одного нашего. Кочевники попытались перейти в наступление. Сагиттарии в числе 5 турм выстроились в линию, прикрывая пехотный строй и сделали три слитных залпа, в ответ получая разрозненные выстрелы. Я глянул типы вражеских войск. В основном к нам сейчас стекались конные лучники Бер-Шадда. То есть всадники, специализирующиеся именно на стрельбе, а не просто массовка налетчиков. Они при этом не лезли прямо в кровавый размен. Делали несколько выстрелов издалека и быстро уходили от ответки.

“Ангре, не гоняйтесь за ними!” — остановил я сэйфов, которые собирались перейти в контратаку. — “Все, что мне от вас нужно — это немного времени”.

“Прибавить шагу! Прибавить шагу!” — обращался я уже к пехоте.

Идеально было выйти на 600-700 метров до вражеского лагеря. Шаддинские конные лучники тем временем начинали действовать все активнее. Пусть они не накатывались волнами, но по 4-6 штук быстро заезжали на дистанцию выстрела, делали несколько залпов и уходили. Таким образом сами они оставались в относительной безопасности, но имели шанс нанести урон моим более сконцентрированным всадникам. Потерь пока не было вообще, не считая несколько раненых. Кочевники не особо торопились. К ним все еще прибывали подкрепления.

Вскоре соотношение конных лучников уже было довольно опасным. Три к одному не в мою пользу. У некоторых наших всадников заканчивались стрелы. А степняки продолжали свою игру. Подъехали, пару выстрелов и назад. Повторять до бесконечности. У каждого степного всадника было по 2-3 колчана. Проблемы с боезапасом им пока не грозили.

Раз и один из сэйфских копейщиков падает, сраженный удачной стрелой. Десяток пролетел мимо, а одна попала удивительно точно в шею. Степняки отмечают этот успех дружными криками и свистом, начиная действовать все наглее. Потерпим еще минуты 3-4. Минуты 3-4 это еще десятки метров. Новый обмен залпами. Пара раненых среди плохо бронированных сэйфов. Один из кочевников тоже получил стрелу в плечо, но это ерунда. Его готовы сменить орды новых всадников степей. Сколько там до лагеря врага? Где-то 1,1 км? Сойдет.

“Уходите! За пехоту!” — командую я своим конным лучникам.

Они выиграли достаточно времени для реализации нашего замысла. Дальше приказ всему пехотному строю и обозу:

“Стоп! Поднять щиты! Развернуть укрепления. Пешие стрелки приготовиться. Занять позиции!”

Вот и пришли, как говорится. Можно начинать отсчет времени боя с этой секунды. После моей команды наш походный строй начал превращаться в походную крепость. Для начала пехотные когорты сделали всем известную черепаху, прикрыв друг друга щитами. Велиты и расчеты орудий снимали с обозов стационарные укрепления. Вскоре вдоль нашего строя один за другим начали появляться большие щиты на подпорках. Три центурии пеших лучников и две центурии пращников занимали свои места среди когорт. Я приказал сэйфам и сагиттариям также спешиваться. При этом наш походный строй расширялся. Мы раздвигали границы контролируемой территории, чтобы в центре создать непростреливаемое пространство.

Около нашего походного строя кружило уже примерно полторы тысячи вражеских конных лучников. За их спинами на пологих холмах я увидел подошедшие верблюжьи караваны, груженые водой и стрелами. Огромные кожаные сумки с деревянным дном на боках горбатых кораблей пустыни вмещали сотни жалящих снарядов. Основательный подход. Рядом с ними в землю были воткнули длинные пики с оранжево-желтыми флажками.

— Хей-а-хэ! — чернобородый жрец на вершине одного из холмов ударил в массивный бубен.

Зазвенели медные пластинки и колокольчики, которым вторили десятки других инструментов.

— Хей-а-хэ!

На лбу жреца было нарисовано красным пигментом солнце с семью лучами. Именно нарисовано, а не выжжено или набито как татуировка.