Сердце техноцита - Артемис Мантикор

с другом тысячи раз, — сказал я. Затем отдал ментальный приказ двум другим застывшим техноцитодендрозам взять крыса с сбой.

Те замешкались и один даже выдал:

— Безо…пасно?

— Я жив, — прохрипел в ответ ему семьдесят восьмой.

Естественное самовосстановление техноцита уже начало возвращать ему утраченные конечности. Боли они не чувствовали.

Зомби с опаской коснулся задней лапы Тахиона. Тот не подавал признаков наличия сознания внутри, и рядом не было Тии, которая могла бы точно сказать, есть ли внутри душа. Но если он друид, то должен был выжить, и это просто обычное истечение маны. Посох выжрал дерево, и вместе с ним его собственный резерв маны.

— Теперь к тронному залу, — бросил я. — Времени осталось в обрез.

— Слышу около тридцати восьми особей, — произнесла Эстель. — И прибывают ещё.

— Даже без их усиления это слишком долго. Мы не успеем, — нервничала Белая.

— Есть идеи, как быстро починят свет? — спросил я у зомби. Те синхронно помотали головами.

Надо было выяснять всё до того, как делать… но кто ж знал, что крыс решит устраивать геройства.

Впереди в свете зажёгшихся аварийных ламп я увидел двадцатку, к которой жались несколько поделок попроще, вроде кроликов, некрочеширов и каких-то ежей.

Сама двадцатка выглядела внушительно. Каждый был уникальным существом — окрашенный в красное механизм на стальных паучьих лапах что-то пытался изучать в слабо светившимся зеленью голографическом мониторе над рукой.

Рядом замерло нечто многорукое, со множеством манипуляторов, наводивших на мысль о медицинских инструментах, громадный рыцарь с шестернями по всему телу и мерцавшим за ними зелёным магическим сердцем.

Готов поспорить, каждый какой-нибудь очень крутой монстр, может даже мелкое бедствие, и каждого придётся валить очень долго и муторно. Пришлось бы, если бы мы не лишили их львиной доли сил.

Вот теперь — самое время для оставшихся эфирных бомб — две подкатились к охране и разорвались вынуждая техноцит замереть.

— Арк, ты должен идти дальше, — сказала Белая. — Я займусь ими. Но это время.

— Если ты останешься здесь, когда они починят ветвь, они сметут вас!

— Значит, ты должен убить короля раньше! — бросила она. — В крайнем случае, открою Долину.

— Сайна! — я протянул руку механистке. Её точно нужно было брать с собой из-за класса.

Мимо промчалась Белая, подпрыгнула и оказалась на голове огромного монстра, собранного из множества лезвий, затем создала большой сгусток льда, и копьём вбила его в голову противнику.

Рейн раскрыл крылья ангела, решив больше не размениваться по пустякам.

Мрачное пространство, освещённое алым аварийным светом, стало ярким, будто под солнечным небом. Друг выхватил палаш и обрушился вниз, поднимая ещё одну волну света.

Посыпались вспышки магии. Затем грохот — один из голиафов врага был повержен, но уже быстро восстанавливался. Хотя закончить процесс не успел — Лис с Ильгором столкнули его вниз, со стального дерева.

Похоже, без усиления Орден справится с этой группой рейдовых боссов как с обычными мобами. Но как долго будет восстанавливать энергию обесточенное дерево?

Сайна подбросила ещё одну эфирную бомбу, парализуя стоявших у самого входа в тронный зал противников.

Я с силой распахнул ногой стальную дверь в тронный зал. Следом хотела было зайти Сайна, но вход за мной резко захлопнулся появившейся сбоку решёткой. Девушку это не остановило — нематериальность позволила пройти сквозь неё. Затем рядом появилась Вереск с аналогом циркулярной пилы ионитов, только из более прочного материала.

Послышался треск и звук спиливаемой решётки. Конструкция вполне поддавалась, так что Королю эта ловушка много форы не даст.

Я же обернулся к тому, что ждало меня в тронном зале.

Темнота медленно рассеивалась. Серая дымка стелилась по полу от множества охладительных систем, от которых мне сделалось холодно настолько, что я активировал давно не использованное внутреннее тепло.

А прямо передо мной сидел он. Боевая форма Кроя — хтонический стальной заяц с ярко горящими алым глазами. Каждая шерстинка твари была огромным лезвием, так что достаточно подойти к нему чуть ближе — и тебя разрежет на множество мелких частей.

А затем паутина из проводов вдруг отключилась и начала подниматься вверх, скрываясь в потолке.

— Определён объект категории бедствие. Корректор-ренегат Арктур. Ты преступил закон и я, аудитор сектора, свершу аудит над тобой, — послышалось из установленных в помещении динамиков.

Интерлюдия

Хаос битвы

Через травы лес говорил с ним. Лес насыщает его, давая чувство спокойствия.

А чувство спокойствия после всего, что произошло с ним после пробуждения, сменило вечную тоску, которая преследовала его всё это время.

— Ученик, — прошелестело в травах. — Что видят твои глаза?

— Учитель Мордред, есть признаки идущего сражения у беспокойных. Возможно, это жители вершины.

— Есть признаки, что это Хранитель сердца?

— Моя чувствительность слишком слаба, учитель. Но там очень много воды. Скорее всего, сильный водный маг.

— Не делай преждевременные выводы только по наличию воды. Ты уверен, что это нападение?

— Беспокойные странно себя ведут. Их мало. Скорее всего, основная часть где-то далеко отсюда. Возможно, крупная стычка где-то ещё.

— А вот это похоже на правду. Или на ловушку.

— Нет, здесь живые существа. Мне подойти ближе?

— Отправляйся к Манри. Травы укажут путь, — ответил учитель Мордред. — Для испытания нового способа передвижения этого достаточно.

— Да, учитель.

Рейдал, рыцарь-экзекутор ордена Смертной Тиши в прошлом, а ныне Рейдал-дендрокадавр с классом шассера, никак не мог до конца этим насладиться, надышаться и проникнуться.

Дереву, как и нежити было плевать на большую часть тревог реального мира. Но плевать очень по-разному. Быть высшей нежитью — это значит застыть в одном состоянии навсегда. Зачастую — в чувстве тоски. Растительная нежить была иная.

Ему было уже не плевать. Он просто воспринимал всё нейтрально. Добро и зло стали вдруг куда более абстрактными понятиями. Его самым большим желанием сейчас было — наслаждаться бездействием и созерцанием. Солнечным светом и перебором своих мыслей. Прежняя тоска тоже была, но теперь она чувствовалась отстранённо. За ней можно было наблюдать как бы со стороны, и самому регулировать свою вовлечённость.

Коснувшись рукой травы, он пригнулся и стал сливаться с ней.