Главное задание - Андрей Львович Астахов

прошел еще с километр и скоро вышел на широкий тракт, ведущий прямо к деревне.

Здесь мне впервые встретился человек. Какой-то пожилой крестьянин ехал в деревню на повозке, запряженной ослом. И повозка, и осел, и крестьянин ничем не отличались от своих земных собратьев.

- Добрый день, отец! – крикнул я, помахав крестьянину рукой. – Не в деревню ли едешь?

- Приветствую, уважаемый лох, - ответил старик и остановил повозку.

Меня как обухом по башке саданули. Проклятый Консультант! Ведь сказал же, сволочь, что мой незавидный профиль никто здесь не заметит. Ну, встречусь я с этим говнюком, я ему покажу…

- Что-то не так? – крестьянин перестал улыбаться.

- Нет-нет, отец. Это деревня Мартенек?

- Она самая, уважаемый лох.

- Превосходно, - я скрипнул зубами. – Не подвезешь ли до деревни?

- Охотно, уважаемый… - Старик осекся, поймав мой взгляд. – Десять соверенов.

- А не жирно ли будет?

- Совсем не жирно. А коли жалко денег, топай пешком дальше.

- Прощай, - я понял, что старик задрал цену как минимум в десять раз. Учтем на будущее, что здесь все видят во мне….Язык не поворачивается назвать кого. И при удобном случае попытаются развести. Вот я и не буду таким словом. Пусть едет дальше на своей таратайке. До деревни не так далеко, прогуляюсь без проблем.

Я демонстративно плюнул в дорожную пыль, смерил старика-рвача презрительным взглядом и зашагал к деревне.

Мартенек оказался грязной и убогой деревушкой: дома были глинобитные с соломенными крышами, дворики перед ними были отгорожены от улицы низкими плетнями – курица перепрыгнет.Воздух пропитывал ядреный запах навоза, отбросов, псины и невычищеного свинарника. Кудлатые грязные кабыздохи тявкали на меня едва ли не из-за каждого забора. У домов возились крестьяне – в большинстве молодые крепкие ребята в сермягах и деревянных башмаках, и девушки в холщовых платьях и платках, похожих на детские чепчики. Местный народ показался мне не блещущим красотой – мужчины были низкорослые и широкоплечие, с мрачными неприветливыми физиономиями, женщины мелкие и чернявые. Мое появление было встречено с молчаливым интересом, крестьяне и крестьянки таращились на меня, но заговаривать никто не решался. Тогда я сам решил начать разговор.

- Добрый день, уважаемый, - сказал я коренастому мужику, чинившему плетень. – Это ведь Мартенек, не так ли?

- Мартенек-то Мартенек, - ответил мужик, даже не глянув на меня. – Чего надо-то?

- Что-то смотрю, у вас в полях никто не работает.

- А праздник сегодня, - заявил мужик. – День Землицы-Хранительницы. Нельзя на земле работать.

- Понятно. Я тут ищу одного человека, Жиля Кацбалгера.

- Пять соверенов.

Я с трудом поборол желание как следует врезать этому парню по загривку.

- Один соверен, - предложил я, взяв себя в руки.

- Ладно уж, - крестьянин взял у меня серебряную монету, попробовал на зуб и тут же затолкал ее за щеку. - Толстого Жиля ищешь? Это в корчму идти надыть.

- Понял. А кузнец у вас тут есть?

- А как жа. Кузнец есть.

- Где мне его найти?

- Один соверен.

- Поцелуй меня в зад, - ответил я и пошел искать корчму.

Глава 5 Трактирщик и кузнец

Глава пятая:

Ну и народ! Сплошные хакеры

Корчма располагалась примерно в четверти километра от деревни, у самой дороги – большой сруб с двускатной драночной крышей и просторным двором. Во дворе стояло несколько подвод, а у коновязи мирно жевали сено из яслей с десяток лошадей. В центре двора красовался колодец, но я не отважился напиться из него – ведро на веревке журавля больше напоминало помойную бадью. Тут же играли детишки, грязные как шахтеры после смены. Игра заключалась в том, что детки по очереди швыряли камни в спящего у забора мертвецки пьяного мужика и хлопали в ладоши, когда мужик после удачного попадания начинал издавать разные малоприятные звуки.

Внутри корчмы было темно, чадно, а смесь запахов была такая, что меня чуть не стошнило. Мда, подумал я, не «Макдональдс» и даже не привокзальная закусочная. За длинными скользкими от жира и пролитого пива столами закусывали несколько гостей – по всей видимости, хозяева стоявших во дворе подвод. Вид и запах пищи вполне соответствовал тем мерзким звукам, которые издавали едоки, поглощая свой обед. На меня они даже не глянули. Я им был по барабану. Поискав глазами, я увидел в дальнем углу что-то вроде барной стойки, а за ней – тучного мужчину с шикарными бакенбардами а-ля самодержец Александр Второй.

- Что нужно? – осведомился мужчина, когда я подошел к стойке. – Поесть? Выпить? Комнату?

- Ни то, ни другое, ни третье, - сказал я, хотя мне очень хотелось есть и пить. – Я сын Пертинакса.

- Того самого Пертинакса? – Глазки толстяка сверкнули в полутьме. – Старины Пертинакса из Рокара? Давненько я про него не слышал, клянусь Бессмертными. Как он поживает?

- Он умер.

- Печально. Но это жизнь. Все там будем.

- Он просил передать тебе это, - я протянул толстяку письмо папаши Пертинакса. – Прочти его.

- Хм! – Толстяк пробежал письмо глазами и внезапно швырнул его на полную углей жаровню. Я даже вскрикнул, увидев это. Письмо вспыхнуло и в несколько секунд сгорело дотла, добавив к царящей в корчме вони едкий смрад горелой кожи.

- Было письмецо, и нет письмеца, - ухмыльнулся толстяк. – Что дальше?

- Я жду, когда ты отдашь мне деньги.

- Какие деньги?

- О которых говорится в письме.

- В каком письме? – Толстяк самодовольно хихикнул. – Покажи мне письмо.

- Слушай, ты, наволочка с говном, - прорычал я, обходя стойку и приближаясь к трактирщику, - если ты вздумал меня кинуть, я тебе…

- Ладно, ладно, успокойся, я пошутил, - затараторил трактирщик, отступая к большим бочкам в углу. – Шуток что ли не понимаешь?

- Хреновые шутки не понимаю. И бью за них фейсы до получения однородной синей массы.

- Ишь ты, горячий какой лошок попался! Не кипятись, парень. Отдам