Король механизмов - Артемис Мантикор

в псионику тоже. Как быть с двумя другими? Как у суггестора появилось создание вирусов и химеризация живых тел, если у этих классов общего — меньше, чем мясника с дирижером оркестра.

А как ему удалось подчинить мёртвую магию?

Сплошные вопросы. Но если их разгадать, усиление может стать огромным.

Как же я хочу оказаться внизу и наконец узнать, что и зачем здесь на самом деле происходит! Любопытство подстёгивало прямо сейчас забить на всё и продолжить спуск вниз.

Уверен, Белая поддержала бы меня всей душой. Но права была сейчас Сайна. Всем нужно отдохнуть. В том числе и мне. А заодно — максимально усилиться, раз уж Стена расщедрилась для нас на перерыв. Надо хотя бы опробовать всё то, что система нам уже предоставила, и встроить всё самое полезное в свой набор.

А затем, со свежими силами, устроить забег вниз.

На восемнадцатый и ниже.

23. Жизнь, которую мы порождаем

Следующий день принёс нам первые успехи в ряде запланированных экспериментов. Увы, не во всех.

Меньше всего успеха я добился в попытках понять, что делает мой мифический артефакт.

Вечером вчерашнего дня меня перед сном подкараулила Тия с безудержным желанием поохотиться на летунов. Рядом оказалась Альма, которая поняла идею по своему и воодушевилась словно маленький мальчик, которого отец впервые ведёт в тир.

Мини-рейд был ничем не примечателен. Я решил его использовать для раскрытия сущности амулета и пытался по разному с ним взаимодействовать в бою. Камень в целом работал как накопитель, позволяя вкладывать в него ману и забирать обратно.

Свойство очень полезное, с учётом того, что примерно таким же обладал абсолютно любой камень. Да, здесь резервуар был покруче, но всё равно, это не лега и даже не эпик. Максимум редкий ранг, да и то с натяжкой. И где, спрашивается, чудо?

А вот лаборатории порадовали, и очень.

Их я посетил поутру, едва только пришёл в себя. И там обнаружил всех своих учёных, работавших, похоже, всю ночь.

— Крайн, ты хоть спал? — спросил я у сонного некроманта.

— Успею ещё, — отмахнулся он. — Здесь не так часто бывает возможность спокойно работать. Скоро ведь очередной спуск?

— Надеюсь, что завтра. Посмотрю по обстоятельствам, — кивнул я.

— Ну воот. Так что надо понять, куда мы вообще движемся в работе, и пока мы наверху, Белая достанет всё нужное с рынка. В рейде здесь работы будет намного меньше.

Я хмыкнул. И правда. Если для нас источник бессонных ночей — это спуск, то в защищённом убежище парадокса работа начинала кипеть сейчас.

— Что с нашими проектами? — спросил я, кивнув на капсулы терминала.

Первое созданное нами порождение трёх цепей, высший дендрокадавр с совершенно безумным набором цепей, отсчитывал последние минуты пребывания в терминале. Я вовремя.

Тело живого проходчика из двадцать первого сектора, восстановленное воскрешением после заморозки не имело души, и её заменил осколок высшей нежити. Самым доступным на данный момент мне для этих целей ресурсом, были именно такие осколки. Совсем без неё получались только растения-исполнители вроде стандартных некродендроидов из чего попало. Примерно половина боссов в локациях нежити была с зачатками воли. Ровно настолько, чтобы управлять безмозглыми зомби.

Как себя будет чувствовать мертвец, а если точнее, душа давно погибшего моба Стены, чей фрагмент мы за бесценок обменяли на рынке?

Это был самый тонкий участок всего плана. Я могу контролировать нежить в некоторой степени. Вчера даже изучил базовые формулы контроля некротической энергии. Ещё могу контролировать растения. Но тело было живым, и влияния на процессы в биологической части у меня не будет.

Желания тела могут привести к неподчинению, особенно если учесть, что воля у существа может быть слаба. По крайней мере, по началу. Самое время вводить психолога в список обязательного состава создателя цепи.

Существо, тем временем, поднялось и открыло глаза.

Длинные тёмные волосы, сальные и слипшиеся в пучки, обрамляли мрачное бледное лицо мужчины с недельной щетиной. Но куда больше внимания приковывали его глаза.

Сперва мне показалось, что они у него просто разные, но затем я понял, что цвет ярко светящегося зрачка постоянно менялся. Узор перетекал внутри между зелёным и красновато-рыжим. При этом цвета не смешивались друг с другом, постоянно пребывая в движении.

До модификации такого эффекта не было. Раньше они были, кажется, тёмно-серыми. Тело проходчика тоже выбиралось из числа самых слабых, где было минимум всей той генетики, которую я не мог контролировать.

Проходчик был человеком по расе и имел сильную доминантную ветвь нежити. Прежний класс — тёмный храмовник. По сути дальний родственник легендарного класса крестоносца Гарри. Храмовник был упрощённой версией со статусом «редкий».

Имелся источник мрака, а теперь появились ещё источники земли и жизни. От тела ещё достался в наследство источник призрака, но что это даёт было пока непонятно, да и потенциал у него был слабым.

Существо становилось на один уровень с моей легендарной четвёркой — выжившими из первой партии. Тот эксперимент был очень удачным. Посмотрим, будет ли таким же этот, потому что здесь контроль становился ещё меньше, а ведь в случае с Дайермонтулом бунт был вызван как раз бесконтрольным повышением силы биологической цепи.

Дерево получило личные амбиции и решило что лучший путь их удовлетворения — прикончить меня и принудительно ассимилировать всех людей. Теоретически, этот парень может так же.

На этот случай у него внутри был даже спрятан механизм, позволявший быстро его лишить сил и обездвижить. Немного жестоко, но я умею учиться на своих ошибках и повторять случай с деревом не собираюсь.

Тем более, что хоть сознанием он будет на уровне высших некродендроидов, возможности у него будут куда выше.

— Я… — наконец, после очень долгой паузы и оглядывания помещения, наконец выдало существо. И на первой же букве снова запнулось.

Надеюсь, терминал или проблемы в убежище во время миазмов не повредили мозг.

Остановив взгляд своих странных и, пожалуй, очень красивых