Абсолют. Том 7 - Ascold Flow

со всем тем, что я получил за эти несколько лет странствий по галактике в поисках миров Предтеч, планет, под контролем Системы, где я был в поисках лазейки для проникновения в её обитель. Много где я был, даже там, куда в этом цикле бесконечного круговорота с жатвой живых миров, она не добралась. Этот мир удивителен… Вот бы не переживать о судьбе своей Родины, о том, что Система может внезапно нагрянуть и изменить правила игры, что твари Изнанки не прорвут её защиту и не начнут сеять смерть и разрушения… Как чудно было бы просто жить, путешествуя по бесчисленному множеству миров, и собирать диковинные истории, наблюдать за героями, изучать величайшие достижения культуры других народов, других видов, что даже и близко не похожи на людей…

Но на мне вновь висят оковы обязательств. Однажды я думал, что уже сломал их… Оказалось, что на мои руки надели лишь ещё более жуткие кандалы, что не дают просто жить. Просто любить. Просто быть. Самим собой, а не кем-то, в ком нуждается этот мир…

Ох, первородное пламя? Шестой придумал, как его создать, а позже Система забрала этот рецепт силы себе, лишив его воспоминаний. Жалкая. Трусливая. Система.

Я впитывал знания, добытые моими соратниками, и понимал, что Первый, а вернее его клон — не врёт. Он и впрямь шифруется, каждый раз проходя убийственно болезненную операцию по вырыванию собственных воспоминаний и запечатывании их там, где он рано или поздно появится. Он выработал в себе привычки, к которым и привязал сокрытый рунными символами послания. Молодец. Моя школа.

— Ну что же… Раз такое дело… Поведай и ты моему братцу о том, где я был, что видел, что ощутил и что думаю…

— Постой, а что, если она вдруг узнает наши секреты. Твои секреты! Может, не стоит?

— Тот, кто хранит верность своим клятвам — должен быть вознаграждён. Я подарю ему знания, которые лишь помогут ещё больше спрятать всё то, что он так не хочет демонстрировать ей. И заодно станет ещё немного…

— Сильнее?

— Нет. Он станет увереннее в завтрашнем дне. Который однажды настанет.

— Значит, ты всё-таки вернёшься? Придёшь к нам?

— Да… Но мне потребуется время и сила. Я лишён божественности. Лишён единения. В одиночку я могу многое, но даже в том, что моих сил хватит на тварей изнанки — я не уверен.

— На меня ты всегда можешь рассчитывать.

— Спасибо, брат. Знаешь, есть ещё кое-что, что я бы хотел, чтобы ты или Первый сделали…

— Что?

— Сможете переписать охранные и запечатывающее пространство руны Тюрьмы душ?

— Тюрьмы? Зачем? И на что?

— Зачем не скажу, а на что… На истинные руны Предтеч, само собой.

Если я прав, то всё-таки одна лазейка в мир Системы осталась… И скрывается она именно в этой тюрьме для душ божественных преступников.

Мне надо найти ту древнюю махину в незанятой Системой части галактики, откуда мою душу, тогда ещё Аарона отправили на землю… Если я правильно помню, тот, кто создал эту машину… Она существует с давних времён, совершенно не изнашиваясь и не старея, даже спустя эпохи… Она должна быть связана с механизмами Предтеч, созданными для обслуживания первоначальной версии Системы…

Пора вернуться туда, где всё началось… Жаль, мои воспоминания о тех временах и от той личности не сохранились. Но я помню, что это крупнейшая космическая империя людей управляет тем местом… И её столица располагается ближе к центру галактики… А значит, мне тоже нужно туда. Пора сделать ещё один шаг вперёд.

Глава 22

Пять лет… Насколько огромен или же ничтожен этот срок? Насекомые, чья жизнь порой не превышает и пары недель… Для них за это время сменятся поколения, пройдут эпохи, минует множество циклов жизни и смерти. Для однолетних растений этого срока хватит, чтобы несколько раз ощутить рассвет жизни, приход так называемой «весны» в бесконечном круговороте жизни и смерти. Для человека, чей век короток, этого срока хватит, чтобы сделать со своей жизнью хоть что-то. Он может как закопать себя долгами и проблемами, сдавшись болезням, получив травму или оставшись без работы и средств к существованию, стремительно приближая свой неминуемый финал, либо же наоборот, сделав волевое усилие, получить то, что изменит не только его собственную жизнь и судьбу, но и сделав жизнь всех вокруг совершенно иной. И иногда — она даже станет лучше.

Для многовековых дубов этот период будет сравним с моментами сна и пробуждения, незначительный период, за который многое может произойти, но вряд ли это оставит заметный след в его вековой его коре…

Но для богов, что живут миллионы лет, все эти годы — не более чем мгновение, миг, за который ничего существенно не случится. Так они жили, эпоха за эпохой, медленно существуя в мировом круговороте, пока не случались прорывы врагов всего сущего. Те редкие мгновения были подобным извержениям вулканов на планетах, кардинально меня жизни тех, кто жил в округе этой опасной горы. И, само собой, для Системы, все эти мимолётные миллионы лет были такими же мгновениями…

Что же до меня… Человека, рождённого из сплетённых душ и судеб двух разных людей, чьё прошлое по неведомой мне причине стало тесно переплетённым с предыдущим Эволюционистом, создателем Системы, последним из выживших Предтеч — для меня эти пять лет стали тем максимумом, что я только мог вынести на своих плечах.

Год я познавал нового себя, лишённого силы, подаренной мне Системой, заполучившим и вобравшим в себя невероятную и пугающую силу изнанки, силу отрицательных материй, величин и энергий. Сплав души и тела двух людей, помещённых в подаренное матерью всех богов божественное тело, что с недавних пор вновь стало смертным. Но божественное тело с бесконечными возможностями эволюции и наделённое запретной для нашей галактики силой — так просто не уничтожить. Я вышел за грань понимания того, что можно назвать смертным существом. Но всё же, я не истинно бессмертен. Хотя, если рассуждать логически, то и твари изнанки, и сама Система — такие же. Не бессмертные… И всё же, в кое-чём я превосходил даже их.

На то, чтобы принять тот факт, что новый Лид стал первым существом подобного плана во вселенной, мне потребовался целый год. Год, полный странствий и скитаний по галактике, изучения живых миров, как порабощённых Системой во имя Великой Цели, так и тех, что всё ещё жили по естественным законам