За гранью возможного - Юрий Кривоногов

Я схватил Калаш и направился к ближайшей точке, обозначенной на карте как «Нижний разлом». Коридоры Атлантиды были тусклыми, их свет мерцал, как будто город чувствовал моё напряжение. Воздух становился холоднее, а стены начали вибрировать — слабый гул, который нарастал с каждым шагом. Добравшись до разлома, я увидел узкий проход, ведущий вниз. Пол был покрыт трещинами, из которых поднимался слабый дым, а стены светились тусклым красным светом. Это не было похоже на данж, через который я вошёл, — здесь чувствовалась чужая энергия, что-то неправильное.

Я включил фонарь на оружии и шагнул внутрь. Проход сузился, и я едва протиснулся между кристаллическими выступами. Впереди послышался шорох — слабый, но настойчивый. Я вскинул калаш, готовый к атаке, но вместо Воронов из тени выплыла фигура, о назначении которой мне тут же сообщил интерфейс:

ОДИН ИЗ СТРАЖЕЙ-ЗАЩИТНИКОВ ГОРОДА. АКТИВИРОВАН РЕЖИМОМ ОСАДЫ ДЛЯ ЗАЩИТЫ АТЛАНТИДЫ

Его металлическое тело было покрыто трещинами, а один глаз-датчик мигал, как повреждённый светодиод. Он повернулся ко мне, и голос, искажённый помехами, прогремел: «Обнаружено вторжение… точка компрометации… активировать протокол?» Я кивнул, не зная, чего ожидать. Страж издал низкий гул и вонзил свой манипулятор в стену. Кристаллы вокруг засветились ярче, и проход начал закрываться, но не полностью — оставалась узкая щель.

В этот момент раздался рёв. Из глубины разлома хлынул поток теней — те самые цифровые сущности, что я видел во сне, еще в самом первом. Их алые глаза сверкнули в темноте, и они ринулись ко мне. Я открыл огонь, очередь разорвала тишину, но тени лишь рассеивались и собирались вновь. Страж бросился вперёд, его манипуляторы разметали несколько фигур, но их было слишком много. Я отступил, бросив светошумовую гранату. Взрыв ослепил меня на мгновение, но когда зрение вернулось, тени исчезли, а страж висел неподвижно в воздухе, его тело лишь покрылось новыми трещинами.

Я вернулся в главный зал, тяжело дыша. Интерфейс мигнул:

Аномалия в Нижнем разломе. Угроза локализована, но не устранена .

Вторжение через бреши начиналось. Я взглянул на карту — две другие точки всё ещё пульсировали. Если Вороны нашли этот путь, они могли использовать и другие. Но что-то изменилось. Атлантида реагировала. Стены главного зала начали светиться ярче, а Вискорнатор издавал низкий гул, словно город готовился к новой атаке. Атлантида могла сражаться, но она нуждалась во мне.

Я подошёл к панели и ввёл команду: «Анализ всех точек входа». Экран показал, что Нижний разлом был слабым звеном, но две другие точки были стабильнее, но всё равно уязвимы. Я знал, что должен проверить их, но времени оставалось мало. Вороны могли уже готовиться ко второй попытке. И если они найдут путь, Атлантида падёт. Я сжал кулаки, чувствуя, как напряжение сковывает тело. Карта на интерфейсе всё ещё показывала три точки входа: "Нижний разлом", "Верхний разлом" и… "Камера пленных". Название последней точки заставило меня замереть. Именно там я очутился, когда впервые попал в Атлантиду через заброшенный данж. Узкий коридор, кристаллические решётки, запах сырости и металла — я помнил это место слишком хорошо. Если девушка во сне была права, и Вороны действительно могут использовать другие пути, то Камера пленных — их наиболее вероятная цель. Но я не мог бросить вторую точку без проверки. Верхний разлом был ближе, и я решил начать с него.

Я проверил обойму «Калаша» и направился к Верхнему разлому, следуя карте. Коридоры Атлантиды казались ещё холоднее, чем раньше, а свет кристаллических стен стал резким, почти режущим глаза. По пути я заметил, что некоторые панели на стенах начали слабо мигать, словно город пытался что-то сказать. Атлантида была жива, я чувствовал это, и её реакция на мои действия давала надежду. Но времени оставалось мало.

Верхний разлом находился на верхнем уровне города, в секторе, который я раньше не исследовал. Поднявшись по узкой винтовой лестнице из кристалла, я оказался в просторном зале, потолок которого был прозрачным, как стекло, открывая вид на бесконечную тьму, окружавшую Атлантиду. Здесь не было привычного сияния — свет был тусклым, а в центре зала зияла трещина, из которой поднимались тонкие нити цифрового дыма. Я подошёл ближе и заметил, что трещина пульсировала, словно живая, а вокруг неё воздух дрожал, как от жара. Это был вход, но он выглядел нестабильным, как будто кто-то пытался его открыть, но не смог пройти.

Я прикоснулся к ближайшей панели на стене, и она ожила, высветив сообщение:

Обнаружены следы несанкционированного доступа. Попытка вторжения прервана .

Вороны уже были здесь. Они пытались пробиться через Верхний разлом, но что-то их остановило. Возможно, защитные протоколы Атлантиды, которые я активировал в режиме Осады. Но это значило, что они ищут другой путь. Камера пленных. Если они не смогли пройти здесь, то, скорее всего, уже переключились на неё.

Я спустился обратно, стараясь двигаться быстрее. Коридоры, ведущие к Камере пленных, были знакомыми — я помнил их с того дня, когда впервые оказался в Атлантиде. Узкие проходы, стены, покрытые тонкими кристаллическими решётками, и запах — едкий, как будто металл и сырость смешались в воздухе. Добравшись до входа, я замер. Дверь в Камеру пленных была приоткрыта, и изнутри доносился низкий гул, похожий на тот, что я слышал у Вискорнатора перед вторжением. Я вскинул оружие и медленно шагнул внутрь.

Камера пленных выглядела так же, как в моих воспоминаниях: длинный зал с рядами кристаллических клеток, пустых и покрытых пылью. Но в центре зала что-то изменилось. Пространство дрожало, как раскалённый воздух, и в этом дрожании я увидел слабый контур портала — не такого массивного, как Вискорнатор, но достаточно большого, чтобы через него могли пройти несколько человек. Портал был активен, его края искрили, и изнутри доносился шорох — тот же, что я слышал в Нижнем разломе. Вороны уже близко.

Я отступил к ближайшей клетке, используя её как укрытие, и проверил гранаты на поясе. Если они прорвутся здесь, мне придётся