Сантехник 4 - Иннокентий Белов

метрах от меня и сразу прикладываюсь ему по голове, он громко валится, задев своим кинжалом за камень.

Первый еще успел оглянуться, увидеть упавшими своих товарищей и мое лицо в полутьме пещеры, но ничего крикнуть или сказать не смог.

Если он и пытался оказать на меня ментальное воздействие, то я ничего не почувствовал. А может даже и не пытался, просто не додумался или не успел ничего сообразить.

Он тоже мягко складывается среди откатившихся вниз от завала камней и замирает, его упавший факел гаснет.

— Теперь двое остались перед пещерой, — говорю я себе и нащупываю их сознания, но почему-то нелюди стоят не прямо перед пещерой, а заняли позиции на отдалении от нее, да еще с двух разных сторон.

В голове у них чувствуется долгое ожидания и больше вроде ничего, но я не хочу рисковать, выбираясь в сильно уязвимой позе перед ними через лаз. Вообще они должны находиться где-то с края козырька, посматривать вниз и негромко рычать, общаясь друг с другом. А не вот так занимать заранее позиции с двух сторон от лаза.

Поэтому я беру левого под свой контроль и приказываю его тугому сознанию лезть в пещеру, что он и делает.

Но делает очень неуклюже, потому что пробирается по камням с луком и наложенной на тетиву стрелой в лапах.

— Вот это фокус! — поражаюсь я. — Неужели его поставили здесь уже стрелять в меня? Или там кто-то уже появился на подходах?

Да, находясь в согнутом положении, да еще не видя ничего на ярком свету после пещерного полумрака, никак засаду обычным зрением не прочувствуешь, пока не получишь пару тяжелых стрел с десятка метров каждая.

И потом тебе явно окажется уже не до взятия под ментальный контроль чьих-то сроду нечесаных бошек.

И с РЕГЕНЕРАЦИЕЙ большой вопрос намечается, если тебя в несколько копий начнут тут же колоть обрадовавшиеся твоему явному бессилию в этот момент зверолюды.

Успеешь сломать несколько голов нелюдям, а дальше уже только быстрая смерть ждет тебя и кипящий котел зверолюдов в качестве почетного гостя.

Съесть сердце и печень сильного духом и телом воина — самое то по степным поверьям.

Не факт, что меня расстреляли бы именно сейчас, но что-то такое уже готовится явно, нелюди хотят контролировать процесс сами лично, а не ждать милостей от природы.

Глава 16

Молодая нелюдь очень неуклюже и крайне медленно перебирается через верх завала, вообще не глядя по сторонам и вниз, потому что находится под моим воздействием.

— Этак он пару минут будет ползти эти четыре метра.

Нужно пока быстро прикинуть, что мне вообще с телами делать и самой пещерой тоже? В самом недалеком будущем?

Не бросать же мертвые тела зверолюдов у всех на виду? Сам лаз мы с охотником камнями заложим по верху после того, как закончим здесь все дела, но совсем не так плотно, как это получилось у прислуги Падшего Бога. И что-то рассмотреть сквозь него будет можно после того, как оказавшиеся здесь люди камни сверху уберут, так что лучше все свидетельства пребывания здесь зверолюдов спрятать, причем, как можно дальше.

— А дальше здесь, это за следующим спуском в самой пещере получается? Или все же потом все тела в упокоище стащить? Ну, кто саму пещеру найдет и через завал переберется, тот и до упокоища дойдет точно в поисках сокровищ! — признаю я сам себе. — И никакие скелеты таких людей не отпугнут!

Сложное это довольно дело, скрыть появление и гибель тут десятка зверолюдов, ибо свое драгоценное время и силы на такую работу вообще лень тратить.

Проще всего все бросить и уехать с концами, конечно.

Так еще и козлы диковинные внизу нас ждут, тоже целых десять штук, на девяти зверолюды ехали и одного под перевозку припасов взяли с собой.

Пока самое главное — что пещеру со стороны вообще не видно. Требуется сюда специально подняться и под козырек залезть подальше, чтобы ее разглядеть. И если те же козлы тут останутся валяться дохлыми или даже живыми, то такие поиски окажутся неизбежными на самом деле…

Сейчас нужно, пока глаза зверолюда не присмотрелись к полутьме, выбить его из сознания и сразу же приглашать второго часового, который своим частым уханьем и рычанием демонстрирует полное непонимание ситуации.

Очень беспокоится за товарища, который явно приказ полученный от военного вождя нарушает и очень непонятно теперь себя ведет.

Их же тут оставил военный вождь ждать именно снаружи выхода своих соплеменников из пещеры, чтобы оказаться потом на все готовыми. Ну и еще присматривать сверху за всем, что вокруг происходит и сразу докладывать о появлении кого угодно начальству, ушедшему в пещеру по важным делам.

А напарник наплевал на приказ, полез внутрь и теперь там подозрительно затих, вообще не отвечает на вопросы и предупреждения своего товарища.

Хорошо, что рядовые нелюди не знакомы с моими возможностями хоть в какой-то минимальной степени. Все свои указания и планы я сообщаю Обращенным, и уже они доводят их остальным зверолюдам.

То есть сообщал уже. Больше ведь не требуется никак озадачивать людоящеров.

— Ну, затих сначала, а сейчас снова пошумит, — думаю я про себя, передавая обмякшее тело охотнику и показывая жестом, чтобы тот волок его подальше от входа.

Охотник вроде и тощенький мужичок, но тащит здоровую тушу, как трактор, явно на высоком адреналине, что все еще жив, когда толпа зверолюдов уже валяется в пещере.

Лук и стрелу прибираю сам, еще успеваю снять колчан с обмякшего тела. Ни к чему такое оружие хоть на несколько минут давать пленнику в руки, ведь неизвестно, до чего он за это время может додуматься.

И насколько метко готов стрелять из непривычного оружия, когда очень хочется жить?

Теперь, когда вся людоедская банда почти полностью перебита?

Лицо счастливого охотника нужно сейчас видеть, от полного восторга у него даже руки трясутся, когда внушающие ему неподдельный ужас зверолюды валяются теперь на полу пещеры без признаков жизни.

Явно, что я со своим фактическим управлением бандой нелюдей пугаю его гораздо меньше, чем пристальные взгляды моего бывшего окружения на него самого с заметно гастрономическими целями.

Звуки волочения или проползания первого часового снова возобновились, а второй нелюдь у входа в пещеру уже допустил свою личную смертельную ошибку.

За эти минуту-две он мог легко сбежать по склону настолько далеко, что даже не почувствовал бы моего ментального приказа.

— Мог бы, конечно,