Камни Рун - Александр Якубович

чувство стыда — по всей видимости, я довольно долго провел в том колодце, пытаясь ухватить светящийся осколок, чем доставил всем немало проблем.

Мысли путались, а обрывки воспоминаний не хотели складываться в общую цельную картину. Я помнил, что Осиор все же нашел меня, но что этому предшествовало? Как мы вообще оказались в этом доме, кто тот странный мужчина, что дал какой-то порошок Витати? Когда к нам успела присоединиться Виола?

Я помнил Нипс, помнил дурманящую сладость желтоцвета, помнил свое пробуждение и страшные раны, которые мешали мне двигаться. Последние, кстати, уже затянулись — я успел провести пальцами по животу и груди и нащупал огромные, страшные рубцы. Но почему их не залечили магией?..

Вопросы только роились и множились, отчего начинала болеть голова. Но в целом, мое сознание было достаточно ясным для того, чтобы послушать, чем же все закончится.

Одно я знал точно: дорога крови вырвала меня из пустоты колодца, из этой бесконечной погони. И эта кровь, судя по всему, была кровью именно винефика. Вот только почему Отавия говорит, что Витати пыталась меня убить? Нет, наши тренировки сложно было назвать дружелюбными, а келандку — аккуратным тренером, но Витати никогда не пыталась мне навредить. Я был истинным магом, и пусть мой путь был осквернен печатной магией, дочь Степей верила в то, что мы с ней — одного вида, что я более дикий, истинный маг, нежели маг печатей Круга. И на самом деле, я пользовался дикими рунами намного чаще, чем заклинаниями, которыми меня обучили Осиор и Виола. Витати считала, что она должна помогать мне, обучать меня и, если потребуется — защищать. За эти два года келандка стала мне старшей сестрой, которой у меня никогда не было. Немного хмурой, холодной, жесткой, а, временами, и жестокой, но все же сестрой, что заботилась обо мне. А после отъезда Осиора на север — мы сблизились только сильнее, пусть я без конца пропадал во дворце, башне или позже — в кабаках с другими магами, я всегда, по мере возможности, старался разделить с Витати ужин, я редко отлынивал от ее тренировок. Потому что это было только наше с ней время, наше общение, наше общее времяпрепровождение. За год жизни в Шамограде я досконально изучил каждый изгиб бровей, каждое движение поджатых губ и каждый взгляд мертвенно-белых глаз винефика. При внешней холодности и отстраненности, Витати была таким же человеком, как и я, как и любой в этой комнате. Другая культура, другие традиции и устои — она не показывала своих эмоций и чувств — но я помню ту бурю, которая поднялась в ее глазах, как изменился ее голос, когда она повстречала своего соотечественника. И как решительно она снесла отступнику голову, бросив ее потом, почти играючи бросив, на стол Трибунального Истигатора Неро.

Задумавшись, я перестал слушать, что говорила Отавия, а когда опять сосредоточился, она уже заканчивала:

— А потом она занесла над Реем этот стилет, чтобы заколоть и я…

— Выскочила из шкафа, отобрала у келандской убийцы магов нож и пырнула ее сама, — с иронией закончила Виола.

— Ну да… — ответила смущенная Отавия.

Сейчас она походила на растерянную девчонку. Удивительно, но в присутствии Виолы, девушка стушевалась и не знала, как себя вести. При этом мне в глаза бросилось их внешнее сходство: белые локоны, горделивая осанка, тонкие кисти рук… Только Виола была почти на голову выше принцессы — и это без каблуков или прочих ухищрений! — и безнадежно, просто чудовищно старше. Видимо, это чувствовала и сама принцесса, от этого робея и теряясь.

— Отавия, нам кажется, что ты что-то путаешь… — вмешался Осиор. — Витати великолепный воин, ее всю жизнь тренировали собственными руками убивать людей и магов Башни. Я не уверен, что хоть кто-то в этой комнате, смогли бы отобрать у нее нож… В том числе Рей, который у нее учился, и будучи он в лучшей форме.

Осиор перевел взгляд на какую-то землисто-серую сейчас келандку, что тихо сидела в кресле, держась за бок ладонью в попытке унять боль в ране. В этом взгляде было все: уважение, непонимание, опаска, доверие. Спектр самых разных эмоций. Не было только осуждения и ненависти.

— Я отвлеклась, — хрипло ответила винефик, поднимаясь в кресле повыше и усаживаясь ровно, как на допросе, — и принцесса этим воспользовалась. Дернула и насадила меня на лезвие…

— Витати, мы оба понимаем, что ты могла в первые же секунды свернуть ей шею или перерезать глотку, — серьезно ответил Осиор. — И даже если Отавия говорит правду, то что тут вообще случилось… И почему Рей очнулся?

Маг указал на меня ладонью и все остальные будто бы вспомнили о том, что я, вообще-то, все еще тут, лежу и слушаю. Видимо, они слишком привыкли к тому, что я выполнял функцию придатка к кровати, так что совсем забыли о моем присутствии.

— Я очнулся, потому что меня вывела кровь, — ответил я.

— Откуда вывела? — спросила Виола. — Что с тобой было?

Я пожевал сухие губы, стараясь подобрать подходящие слова.

— Я был… Это было похоже на бесконечное падение. Я пытался дотянуться до манящего меня светящегося осколка, который будто бы тащил меня за собой, вперед… Но сколько бы я не тянулся…

— Ты не мог его ухватить, — закончила за меня Витати. — И ты навсегда застрял там. Застрял в пустоте.

—Откуда ты знаешь? — удивленно спросил я. — Ты была в моих видениях?

Келандка только мотнула головой, будто бы упрекая саму себя за излишнюю болтливость. Но Виола уже уцепилась за эти слова винефика и стала засыпать ту вопросами:

— Ты знала, что с парнем? И молчала? Что за пустота? Почему ты решила, что Рей застрял? Как помогла твоя кровь? Почему?

— Я не знаю! — не выдержала Витати. — Я не знаю! Я просто не могла больше смотреть на то, как дух Силы уводит его все дальше и дальше от мира живых! Не могла! И решила прервать эти мучения!

— Но ведь он очнулся! Из-за твоей крови! — продолжила Виола.

— Она права, — кивнул я, встретившись взглядом с винефиком, — если тут пролилась твоя кровь, то меня вывела именно она, я чувствовал как…

Витати чуть прикрыла веки и плотно сжала губы. Плохой знак. Значит, она закрылась и до завтрашнего утра не скажет ни слова.

— Здесь что-то не