Основатель – 2 - Сергей Шиленко

горло и ноздри. Ощущение было такое, будто хлебнул смеси самогона с бензином. Блин, аж слёзы навернулись. Тем не менее я подумал, что это может являться демонстрацией силы, своего рода соревнованием, поэтому сдержался от кашля и хрипа, пытаясь проглотить пойло. Однако лицо меня выдало, что вызвало смешок у Тимура.

— Это, друг мой, смесь крови горакса и зернового спирта. Укрепляет сердце против страшных болезней. Мало кто может спокойно пить это полезное, но слегка неприятное на вкус снадобье.

— Надеюсь, теперь моё здоровье в полном порядке? — прохрипел я, пытаясь сохранить лицо. Тимура хохотнул и сделал ещё глоток, прежде чем убрать флягу.

— Ладно, Владыка, давай-ка к делу. Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он, переходя на деловой тон и чуть подавшись вперёд в своём кресле.

— Ну, работа немного отличается от обычной, я полагаю. Уверен, тебя часто нанимают убивать монстров, но тут есть один равнос… которого нужно бы угомонить, не убивая, — сказал я. — Он в настоящее время контролирует месторождение железа, которое мне позарез нужно, но стал им одержим.

— Политическая борьба?

— Конкуренция.

— Уважаю. Ну что сказать, равносы, — протянул Тимур, слегка откинувшись на спинку кресла, — как ни странно, не самый сложный монстр для убийства. Почему бы просто не попросить меня прикончить его? Я могу сделать это за день-два.

— Мы с ним общались, и он поступил гуманно, не убив меня. Малость невежливо отплатить ему чёрной неблагодарностью и угрохать в ответ. Он… он мог легко расправиться со мной, когда я вошёл в его логово, но решил не убивать, хотя знал, что человек может и не испытывать к нему тёплых чувств. Это показывает, что у него есть какое-то подобие морали, понятий, что ли, но я не очень понимаю этих существ. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что люди любят называть любое звероподобное существо монстром, — сказал Тимур. — Они используют слово «монстр» как оправдание для бессмысленных убийств.

— Вопросы совести? — предположил я.

— Скорее самообман. Драконы хотят, чтобы их оставили в покое, но их называют монстрами, чтобы охотники за сокровищами не чувствовали себя виноватыми, убивая их ради кладов. Эльфов два столетия называли монстрами, просто чтобы отбирать у них земли. Ты не монстр из-за своей морды или клыков, монстром тебя делают твои поступки.

— Не стану спорить. Большинство плохих ребят, с кем я сталкивался, были одной со мной расы, люди. Так значит, Тимур-джан, ты считаешь, что равносы не являются злом по своей природе?

— Не больше, чем ты или я, — сказал Тимур. — Однако эта одержимость — проблема для большинства из них, но есть способы сломать её. У тебя, дорогой правитель, проблемы не с самим по себе равносом, а с его манией к железу и конкретной шахте.

Он помолчал и достал довольно маленький мешочек, размером примерно с кисет для табака. Тем не менее, несмотря на размер, он каким-то образом смог засунуть в мешок всю руку по локоть, копаясь там в поисках чего-то. Ни фига себе магия!

— Вот оно! — сказал он, вытаскивая из мешка здоровенную книгу.

— Как работает этот мешок? — спросил я, открыв рот и глядя на него. — Он хранит всё, что захочешь?

— Ага, — ответил Тимур. — Но стоит он дороже, чем десять твоих деревень вместе с недрами и нещипаными курами, так что даже не думай об этом.

Похоже, охотник на монстров оказался не только красноречив, но и проницателен. Я как раз прикидывал, как использовать такие мешки для решения проблем складской логистики. Эх, мечты…

Он развернул книгу и пролистал несколько страниц, прежде чем показать мне иллюстрированный раздел о равносах.

— Вот она, польза от записей и аналитики, — задумчиво протянул он. — Спасибо мне, за то что у меня есть я.

Он ткнул пальцем в одну из страниц.

В книге, насколько я понимал, описывались всякие интересные способы, как справиться и с таким монстром, как Сорос, и со многими другими.

— Итак, что тебе понадобится, если ты хочешь сломать одержимость, так это отвратить монстра от того, чем он одержим.

— Поражён Вашей осведомлённостью, Тимур. Да что бы я без Ваших советов делал! — раздражённо прокомментировал я. — Как же раньше, когда в комнату входил, мимо дверей не промахивался⁈ Теперь-то заживу с обретённой мудростью!

— Не кипятитесь, Владыка. Тут написано, что со своим предметом страсти они вступают в физический контакт. И для того, чтобы отвратить их от предмета страсти, его нужно посолить.

— Посолить⁈

— Да, буквально так. Сильно посолить. Им это не нравится, контакт с солью вызывает у равносов сильное замешательство и дезориентацию.

— Почему? — моргнул я.

— Магия! — с придыханием ответил Тимур.

Ну да, блин, тут всё объясняется магией!

— Хрен его знает, боги — странные ребята. Они постоянно создают всякую дичь вроде этой. В любом случае, каждое повторное воздействие соли в конечном итоге вызовет у Сороса отвращение к своей одержимости, сломает её.

— Понятно. А поскольку он обязан каждый раз пересчитывать предметы…

— Это сломает его одержимость в течение нескольких часов, — сказал Тимур. — Так что всё достаточно просто.

Я кивнул, с любопытством глядя на книгу.

— Но как предотвратить новую одержимость?

Тимур покачал головой:

— Никак. Такова их природа. Равносы становятся одержимыми при контакте с людьми. Так что если это хороший парень, как ты думаешь, он, вероятно, засядет в своём замке и будет наслаждаться жизнью, свободный от одержимости. Либо план «Б» — убить его. А если окажется, что он плохой парень, сообщишь мне через каналы связи биржи наёмников.

— Постой-ка. Что значит «сообщишь»? Подожди, ты не собираешься помогать?

— Я уже помог! Уверен… Хм, почти уверен, что ты справишься с такой ерундой, чтобы посыпать солью несколько десятков кусков руды, — сказал Тимур, вставая и забирая книгу со стола.

— Я только что заплатил тебе две тысячи золотых, и всё, что получил, это десятиминутный разговор⁈ — спросил я, чувствуя себя полным идиотом, облапошенным хитрым пройдохой. Ни хрена себе сервис!

— Я не продажная девка с низкой социальной ответственностью ублажать тебя целый час, любезный! — нахмурился он. Суровый и опасный вид мужика вмиг напомнил, что цепляться к нему с претензиями опасно. — Нет, ты только что заплатил две тысячи золотых за двадцать пять лет