Lvl 3: Двойник. Part 2 (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич

— Надо полагать, это была моя девушка, — мрачно сказал Федя.

— Надо, — не стал спорить я. — Была твоя, стала моя. Такова жизнь, Федюнчик.

— Хозяин, — подал голос Лимузин. — Это он велел мне травки скушать?

— Он, — сказал я.

— Вот же ж ты, мужик, пидор гнутый, отвечаю, — с обидой сказал осёл. — Я из-за тебя до сих пор огребаюсь.

Я к тому времени опорожнил вторую кружку, третью оставил на усмотрение впавшего в философию Ника и достал первый попавшийся меч.

— Ну, Лимузин, считай, что отбыл ты свои сроки. Амнистия пришла.

— Иа! — испугался осёл.

Но я всего лишь обрубил верёвку, и осёл бахнулся на все четыре копыта на пол.

Ух, как он обрадовался, ух, как затанцевал! У меня аж слеза блеснула в уголке глаза.

— Спасибо, спасибо, хозяин! Я тебя так люблю, я тебе так верно служить буду!

— Служи, — согласился я и уселся пету на спину. — Давай, погнали во дворец. Будем у Доброжелателя аудиенции испрашивать.

— Я тоже собирался... — привстал было Федька.

— Вот и сиди дальше, собирайся, — приземлил я его. — Мне попутчики нахер не нужны. Самому бы живым добраться. Долог путь и полон приключений. — Я помахал полной бутылкой вискаря. — Но ты не волнуйся. Я тебя найду.

По-моему, Федька после такого ещё больше заволновался, но мне было, в целом, насрать. Я потрепал осла по гриве, и тот затыгыдыкал к двери.

***

— Как прекрасен мир, хозяин!

— Завали е**ло, Лимузин!

— Есть, хозяин!

— На еду ты ещё не заработал.

А прав был осёл. Душа — пела. И птички пели. И самому аж петь хотелось. Что особенно ценно — ногами перебирать не надо, всё осёл делает. И как я без него жил-то всё это время?!

Взобравшись на холм, я не стал спешиваться, а так и въехал на осле во дворец. Доброжелатель уже ждал меня там.

— Конфиденциальные тёрки будут? — спросил я. — Стукача убрать?

— Нет-нет, никакой конфиденциальности, — махнул рукой Доброжелатель. — Но хороших новостей откровенно мало.

— А чё не так-то? — озадачился я. — Вроде ж в дамки вышли, не? Федька помер, Ванька ожил. Нехай себе идёт своей дорогой, на мои-то нынешние песни он ведь претендовать не может.

Это был действительно тонкий юридический момент. Пока Ванька валялся в коме, а я тут творил, технически получалось, что он жив, но в то же время мёртв, а я — это и он, и не он. Теперь же выходило так, что Ванька функционален — и я функционален. А значит, юридически, мы уж точно не одно и то же нихера.

— Буквально вчера с ним провели переговоры, — сказал Доброжелатель. — Он очень недоволен...

— Это чем же? Проснулся, нахаляву стал мега-звездой, бабла — экскаваторами греби.

— Так-то оно так. Но ему, видимо, этого мало. Он пытается внести ясность в ситуацию с оцифровкой... В общем, его юрист состряпал претензию. В результате сложившейся ситуации Ваня не может претендовать на посмертную оцифровку. Потому что уже есть ты. Твоё сознание уже отлично от его сознания, слить их воедино не получится, а загрузить двойника нельзя по внутреннему кодексу проекта. То есть, фактически, мы отказываем в предоставлении услуг человеку из-за своих же косяков. Это — серьёзный иск.

— Так, не понял, а ему нахера оцифровка-то? — озадачился я. — Он же всю херню эту презирает.

— В том-то и дело, — вздохнул Доброжелатель. — Он очевидно чего-то хочет. Но чего — мы пока не знаем. Иск — всего лишь предлог. Рычаг давления. Руководство на многое согласится, лишь бы избежать очередного громкого процесса. У нас, честно говоря, и так проблем хватает, а теперь ещё и это...

— Ладно, держи меня в курсе, — пожал я плечами. — Это всё говно?

— Пока да. Но я просто хочу, чтобы ты был морально готов к тому, что концерт не состоится.

— Чего? — нахмурился я.

— Я не знаю, чего он потребует. Если он потребует отменить твой концерт — скорее всего, его отменят. Просто будь к этому готов. Он... Он тебя ненавидит, Мёрдок.

Ясный пень, он меня ненавидит. Ведь я — это он. А кого ненавидит Мёрдок больше всех? Пра-а-авильно, детишки. Вот до каких психологических глубин самопознания я добухался с Ником.

Доброжелатель как-то странно на меня смотрел. Примерно так же смотрит застенчивая девчонка, которая мечтает, чтобы ты её трахнул.

— Ты на меня так не смотри, я ж и возбудиться могу, — предупредил я на всякий случай. — Чего там у тебя ещё, выкладывай?

Доброжелатель отвёл взгляд и тихо сказал:

— По правде говоря, Мёрдок, мы возлагаем на тебя большие надежды. В том плане, что... было бы неплохо, если бы ты объяснил нам мотивы действий Воронцова.

— В смысле? Ты упоролся, что ли? Где я, а где его мотивы!

— Но ведь он — это ты!

— Повторяю: где я, а где мои мотивы! Я вот двое суток бухал с Экси — ты спроси меня, на**я?! Думаешь, я тебе что-то отвечу? Нет, Доброжелатель, ни**я я тебе не отвечу. Ибо тайна сие, покрытая мраком...

Тут моё внимание привлёк осёл. Он тактично отошёл к дальней стеночке, типа не подслушивает, и копытом шкрябал по полу. Ну, так — шкряб-шкряб. Как кошка у лотка.

— Эй, ублюдок! — прикрикнул я. — У тебя, случаем, навыка отправления естественных надобностей не разблокировалось?

— Никак нет, хозяин! — откликнулся осёл.

— Ну тогда прекрати хернёй страдать, встань по стойке смирно!

Лимузин молча вытянулся, уставился перед собой взглядом прапорщика в атаке.

— То-то же, — похвалил я и переключил внимание на Доброжелателя. — Слушай, братка, такое дело... Я ж не просто так шёл. Просьба есть.

— Кажется, я догадываюсь, — кисло улыбнулся тот.

— Инга...

— Я догадался верно.

— Умный — п**дец! — хлопнул я в ладоши. — Как она там?

— Плохо, Мёрдок. Свидетели, камеры... Никаких сомнений в том, что она сделала то, что сделала. А учитывая то, что нож она принесла из дома, на состояние аффекта списать тоже затруднительно. Умышленное убийство. В залоге отказали.

— Жесть, — покачал я головой. — Вот дура-то...

— От любви всё, Мёрдок.

— Вот и говорю: дура. Нормальная баба сидела бы себе тихо и не кукарекала. В Штаты вывезли, в хоромах поселили, денег — жопой жуй. Какая тебе ещё, на**й, любовь?!

— Вряд ли ты бы стал общаться с нормальной бабой, — резонно возразил Доброжелатель.

— Умный ты, блин... — вздохнул я. — Слушай, а вот помнишь, ты там негритосику этому адвоката нанимал?

— За это не волнуйся, — махнул рукой Доброжелатель. — Ты уже об этом позаботился. Ну, Иван Воронцов. Поскольку у Теодора не было завещания, всё его состояние разделилось между братом и матерью.

— Как они там? Свиделись, кстати?

— Да. Живут вместе. Как живут — прости, не знаю.

— Ну, слава господу, — грустно покачал я головой.

Итак, на воле всё хрен победи как, но матушка хоть одного сына обрела, Ингу защищают, планета вертится. Всё вроде? Всё.

— Пойду я тогда. Репетировать надо.

— Иди, — кивнул Доброжелатель. — Но, Мёрдок, подумай всё же? Что может быть нужно тебе от проекта? То есть, не тебе, а Воронцову. Чем раньше мы поймём, тем скорее и эффективнее примем меры. Поверь, этот концерт интересен не только тебе.

— А что, — задумался я, — он правда может добиться, чтобы меня тупо стёрли?

— Вряд ли. Может настоять на том, чтобы ты изменил внешность и отказался от всяческих претензий на своё прижизненное творчество. Сменил город. Ну и, конечно, никаких концертов в реале. Но не похоже, чтобы его это удовлетворило. Твоё существование — ему поперёк глотки.

— Из города я и сам свалю, — сказал я. — После концерта.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно, братка. Засиделся я тут. Поеду к Мэйтате, в отпуск. Он мне мозги прочистит. А потом, значит, с новыми силами... — Я взмахнул рукой, но рука тут же опустилась.

Грустно — звездец.

— Пошли, Лимузин! — щёлкнул я пальцами. — Счастья пытать.

И мы ушли.

TRACK_33

В дверях я столкнулся с братом.

Ужасающее ощущение, как будто пьяный на зеркало кидаешься.