Доктор Крюк 2 - Виктор Гросов

прошел к штурвалу, бросив взгляд на горизонт. Тьма сгущалась. Я провел рукой по дереву штурвала, ощущая его шершавость под пальцами. Завтра начнем.

Утро пришло с криками чаек и запахом жареной рыбы. Я вылез из гамака, где спал на палубе, размял шею и спустился к команде. Сэм уже суетился у канатов, а Стив отдавал приказы, чтобы снять якорь. Я коротко объяснил, что мы идем к Редвуду, и через час «Принцесса» медленно поползла вдоль берега, к той самой заброшенной верфи. Когда мы пришвартовались у старого пирса, я снова увидел ангар — в дневном свете он выглядел еще более обшарпанным, но стук молотка внутри не умолкал. Старик уже работал.

Я спрыгнул на пирс, махнув Стиву и Сэму следовать за мной. Мы вошли в ангар, и Томас Редвуд поднял голову от верстака. На этот раз он был не один — рядом лежала груда досок, а на полу валялся топор. Он вытирал пот с лица тряпкой, глядя на нас с легким прищуром.

— Пригнал, значит, — сказал он, кивая в сторону «Принцессы». — Хороший бриг. Старый, но крепкий. Чего с ним хочешь?

— Скорость, — в который раз повторил я, подходя ближе.

Он хмыкнул, бросил тряпку на верстак и прошелся к выходу, хромая сильнее, чем вчера. Мы вышли следом, и он остановился у пирса, оглядывая «Принцессу». Его глаза скользили по кораблю, как у врача по больному, и я заметил, как он что-то бормотал себе под нос, будто прикидывал размеры и вес.

— Скорость, — протянул он, поворачиваясь ко мне. — Можно. Паруса поменять — раз. Корпус обстругать, убрать лишнее — два. Но это не день работы, Крюк. И не два. Доски нужны, парусина, люди. У меня вот только эти руки, — он показал свои ладони, мозолистые и узловатые. — А у тебя что?

— У меня есть они, — ответил я, кивнув на парней за спиной. — И дублоны на материалы. На главной верфи не куплю, но в порту найду, где взять. Ты только скажи, что нужно и начинай.

Томас кивнул. Он вернулся в ангар, сел на табурет и взял в руки карандаш, начав черкать что-то на куске доски. Я подошел ближе, глядя, как он рисует — грубый набросок корпуса, мачт, парусов. Его пальцы двигались уверенно, несмотря на возраст. Мне кажется, он не просто плотник. Этот старик знал корабли так, как я знал скальпель и швы.

— Скорость — это не только паруса, — сказал он, не поднимая глаз. — Это баланс. Убери с корпуса лишний вес, но не переборщи, а то киль опрокинет. Паруса новые — да, но легкие, не тяжелые, как у этих лодырей с верфи ставят. Я могу сделать. Но ты пойми, Крюк, меня тут не жалуют. Выживают. Работы не дают, чтоб я на пенсию ушел. А я не уйду. Пока дышу — строю.

Я слушал внимательно. В его словах сквозит что-то большее, чем просто жалоба. Гордость, упрямство, может, даже вызов. Он был как старый корабль — потрепанный, но крепкий, и сдаваться не собирался. Я невольно зауважал его за это. Сквиббс и его шайка могли травить меня, но Томас Редвуд плевал на их игры, как я плевал на их насмешки.

— Почему не уйдешь? — спросил я, скрестив руки. — Пенсия — это покой. А ты тут один, против всех.

Он поднял голову, и его светлые глаза блеснули на солнце.

— Покой? — переспросил он, усмехнувшись. — Покой для мертвецов, Крюк. Я корабли строю с пятнадцати лет. Мой отец строил, и его отец тоже. Это не работа, это жизнь. Они хотят меня выгнать, потому что я дешевле беру, лучше делаю. Но пока руки держат молоток, я тут останусь. А ты мне нравишься. Упрямый, как я. Так что давай свой бриг, посмотрим, что с ним сотворить.

Стив и Сэм переглянулись за моей спиной, явно впечатленные стариком, и я махнул им рукой.

— Идите к кораблю, — сказал я. — Приготовьте все, что Томас скажет. А я пока подумаю, где материалы взять.

Старик вернулся к своему наброску, бормоча что-то про доски и смолу. Этот человек мог дать «Принцессе» новую жизнь.

Я стоял у пирса, прислонившись к стене ангара, и смотрел, как Томас Редвуд орудует на «Принцессе». Он хромал вдоль борта, тыкая пальцем в старые канаты и бормоча что-то про баланс, пока Стив таскает доски, а Сэм возится с веревками. Солнце жгло спину, и пот стекал под бандану, но я не замечал жары. Старик был хорош, спору нет, но даже его руки не могли сотворить чудо за пару дней. Без материалов, без помощников мы застрянем тут надолго. А мне нужно скорее уйти отсюда. Желательно на Тортугу. Роджерс тогда не заходил в этот город, значит боится. А враг моего врага — мой друг.

И тут меня осенило — Вежа. Она ведь предлагала все сделать за очки влияния. А можно за них купить материалы или что-то иное?

Глава 2

«Вежа», — позвал я систему. — «Ты тут?»

Ее голос откликнулся мгновенно — спокойный, с легким металлическим эхом.

«Слушаю вас, носитель».

Я открыл глаза, но ничего не изменилось — только волны плескались о пирс да Стив пыхтел где-то на палубе. Вежа оставалась невидимой.

'Слушай. Я тут с кораблем вожусь. Хочу скорость прибавить, а дело ползет, как улитка. Можно же потратить очки влияния на усовершенствование? Так?

Она помолчала секунду, и я почти услышал, как в ее невидимой голове щелкают шестеренки — будто она взвешивала каждое мое слово, прикидывая, что можно мне открыть, а что пока придержать. Потом заговорила.

«Ранг „Староста“ открыт — вы накопили достаточно очков влияния. На данный момент у вас 20 694 „ов“. Новый интерфейс доступен».

Я нахмурился. 20 000 очков? Это было больше, чем я ожидал, но откуда? Я ведь тратил их на регенерацию, на открытие ранга. Что-то произошло, пока я возился с золотом на Монито и бегал от Роджерса.

'Погоди, Вежа. Откуда 20 000? И что за интерфейс? Давай по порядку.

Она снова сделала паузу, короткую, но ощутимую, как будто подбирала слова, чтобы я все понял с первого раза.

«Очки влияния начислены за действия. Первое: вы раскрыли тайну местонахождения клада Фрэнсиса Дрейка. Карта, ящик, разгадка фразы 'В глазах святого Бернара». За это начислено 10 000 очков. Второе: вы смогли удрать от Барталомью Роджерса, перехитрив его на Монито и уведя «Принцессу» из-под носа. Это еще 7 000 очков — побег без боя ценится высоко. Третье: вы