Эволюционируй или сдохни! - А. А. Птицын

Лёха. Бригада уже собиралась возвращаться в часть, когда диспетчер сообщил о новом вызове. Два вызова за утро - редкость, но не катастрофа. Вот только это стало началом конца.

К полудню город пылал. Новые вызовы сыпались как из рога изобилия. Все пожарные части были брошены на тушение, но с каждым часом в эфире звучало всё меньше голосов. Бригада Лёхи работала на износ, когда их направили к городской больнице.

— Больница? - Вика резко выпрямилась. - Туда же свозили всех пострадавших утром...

— Да, - тихо ответила пожарная с топором, вытирая клинок о штанину. - Поэтому там был настоящий филиал ада.

Когда их машина, пробиваясь сквозь километровую пробку, наконец свернула к больнице, даже бывалые пожарники замерли в ужасе. Половина здания полыхала, из окон третьего этажа прыгали люди, разбиваясь о асфальт. Главный вход изрыгал потоки окровавленных существ в лохмотьях халатов - они набрасывались на машины скорой, вытаскивали водителей и...

Старший бригады принял единственно верное решение - разворачиваться и бежать.

— И вы просто... уехали? - Вика не могла поверить. - А ваш долг? Обязанности?

— Наш долг - спасать жизни, - вклинился рыжий пожарный по кличке Витёк. - А там спасать было уже некого. Остались бы - стали бы очередными покойничками. И кому бы это помогло?

— Витя прав, - Лёха бросил взгляд в зеркало заднего вида. - Через пару часов нам сообщили - все уцелевшие стягиваются в центр. Будем строить баррикады, отбивать город.

Лёха замер под ледяным взглядом Вики, его уверенность таяла как апрельский снег. Девушка не моргая смотрела на него, ожидая вразумительного ответа, но в груди пожарного были лишь пустые заверения. Она понимала этот наигранный оптимизм — обычную мужскую браваду перед симпатичной девушкой. Но в мире, где завтрашний рассвет не гарантирован, такие дешевые театральные жесты вызывали только раздражение.

Машина катила в гнетущей тишине, пока резкий толчок не прервал тягостное молчание.

— Выходим! — голос водителя прозвучал как выстрел.

Бригада высыпала на залитую закатным светом площадь. Вика окинула взглядом хаотичную картину: сотни людей — полицейские в потрепанной форме, пожарные с почерневшими от гари лицами, гражданские с безумными глазами. Среди толпы мелькали знакомые черты — охотники из местного клуба с модифицированными ружьями.

Перед строем пожарных возникла массивная фигура Старшего — двухметровый богатырь с бородой как у викинга, чьи плечи казались способными удержать рушащийся мир.

— Держим строй! Ни шагу назад! — его бас перекрыл гул толпы, когда он повел группу к импровизированному КПП — Нас пропустят без очереди!

Бригада сбилась в плотную группу, Лёха ловко пристроился рядом с Викой, сокращая дистанцию так настойчиво, что она чувствовала запах его дешевого одеколона, смешанный с гарью. Они двинулись сквозь людской водоворот, и Вика ловила на себе десятки взглядов — полных животного страха, немого укора, безумной надежды. Эти люди верили, что форма означает защиту. Горло сжалось — она знала: площадь не вместит и половины.

Трехметровый бастион из сплющенных автомобилей и строительного мусора возник перед ними внезапно, как стена средневековой крепости. У ворот, освещенные аварийными фонарями, замерли пятеро спецназовцев в черных штурмовых комплектах. Их щиты отражали последние лучи заката, превращая бойцов в силуэты апокалиптических стражников.

— Бригада 47, — бросил Старший, и железные ворота со скрежетом раздвинулись.

За спиной взорвался ропот толпы: «Почему они?!» Вика не обернулась, но ощутила жгучие уколы сотен взглядов в спину. За баррикадой открылся военный лагерь — площадь, рассчитанная на пятьсот, сейчас напоминала разворошенный муравейник. Между полицейскими «буханками» с выбитыми стеклами метались люди в форме, таская ящики с боеприпасами. У палаток МЧС толпились гражданские — те немногие, кто успел пройти проверку. Вика замерла, заметив у здания мэрии два станковых пулемета — кадеты в парадной форме деловито чистили стволы. Это зрелище одновременно обожгло ледяным ужасом и влило толику надежды.

Худой офицер с впалыми щеками жестом подозвал Старшего. После краткого разговора группу повели к дальнему сектору, где среди разбитых фонарей уже собрался сводный отряд — три десятка полицейских и спецназовцев. В воздухе висело напряженное молчание, прерываемое лишь щелчками затворов.

Ворота снова скрипнули. На площадь вошел человек, от которого у Вики похолодела кровь. Высокий, как жердь, с лицом, изборожденным шрамами, похожими на карту боевых действий. Но страшнее были глаза — холодные, пустые, будто уже привыкшие смотреть в лицо смерти. Он медленно прошелся взглядом по строю, и Вика невольно выпрямила спину, как на плацу.

— Приветствую всех собравшихся, я ваш командир Порохов - Он стоял, заложив руки за спину, его шрамы в свете фонарей казались свежими ранами. — С этой минуты вы переходите под мое командование. Мы занимаем укрепленный периметр на соседней улице...

— Погодите, — Михаил, коренастый пожарный с обожженными бровями, шагнул вперед. — Мы думали, будем обороняться здесь, внутри баррикад!

Порохов медленно повернул голову, словно танковая башня. Его взгляд заставил даже Лёху непроизвольно отступить на шаг.

— За вашими спинами — мэрия и пятьсот безоружных гражданских, — каждая фраза падала, как приговор. — Оборона не готова. До рассвета мы держим внешний периметр — это приказ командования.

Из строя спецназа вышел боец, чьё лицо было скрыто маской и задал вопрос:

— Товарищ сержант, когда ждать армейского подкрепления? Нас тридцать голов всего, конечно сила серьезная, но...

— Связь с внешними органами отрублена, лишь одни помехи — Порохов сжал челюсть, и шрам на щеке побелел. — Кадетский корпус все ещё пытается достучаться хоть до кого - то, но пока белый шум.

Михаил открыл рот, но сержант одним движением руки разрубил воздух:

— Отставить дискуссии! Ваша задача — удержать рубеж до утра. На выход!

***

Они двигались строем по безлюдным улицам, утопая в зловонии. Воздух гудел от мух, круживших над десятками раздувшихся трупов. Редкие выжившие мелькали в переулках – одни тащили мешки с провизией, другие бежали с пустыми руками, лица искажены животным ужасом. Когда полицейский потянулся за вором, вылезавшим из разбитой аптеки, Порохов рубанул рукой воздух:

— Не отвлекаться! Цель – рубеж!

Баррикада встретила их унылым зрелищем. Два перевернутых грузовика образовывали жалкое подобие стены. Промежутки были наскоро забиты мешками с песком, битым кирпичом и ржавыми холодильниками. Рабочие, обливаясь потом, стягивали конструкцию колючей проволокой. Увидев Порохова, их бригадир махнул рукой:

— Готово, сержант! Держит – не держит, но лезть будут хуже!

— Отходите к площади, – кивнул Порохов. Рабочие сорвались с места, как ошпаренные.

Группа заняла позиции. Стрелки рассредоточились по зданиям